Страница 20 из 91
— Ну, страдалицы-гордячки, миритесь уже! — Федя подтолкнул нас друг к другу.
— Прости, — хором сказали мы с Жанной, рассмеялись тоже хором и обнялись.
— Я скучала, — сказала я ей.
— И я. Давай больше не будем ссориться, мне так плохо было из-за всего этого.
— Давай.
— Вот и славно, — Федя потер руки, — Ну-с, что у нас есть вкусненького.
— Узнаю вечно голодного друга! Есть чай и заварные пирожные, — Жанна махнула рукой в сторону кухни.
— А погорячительней ничего нет? У нас все-таки праздник, да и вообще — имеем полное право, мы ведь на каникулах! — Жанна на Федькину тираду виновато развела руками. — Ну ладно, у вас есть я! Сейчас сгоняю в магаз, если время еще не подошло к часу икс, и мне продадут алкогольные напитки — празднику быть!
Время было еще детское, и через некоторое время Фёдор вернулся с бутылкой «Мартини», лимонным «Швепсом» и кучей всяких вкусностей, начиная тремя сортами сыра и заканчивая шоколадом. Мы здорово провели вечер, смеясь и разговаривая о всяких пустяках, и совсем не касались темы о причине нашей с Жанной ссоры. Ближе к ночи нам всем троим, захотелось «продолжения банкета», и мы дружно двинули в «Бальтазар». Это был клуб, который негласно считался заведением для представителей нашего с Федькой племени. Туда частенько наведывались и оборотни, и люди, бывало, встречались, но в основном, конечно, посвященные в тайну нашего существования. Несмотря на необычную публику, все вели себя прилично и не выдавали своей сути, но случалось и всякое.
Весело болтая, мы спускались по лестнице, но внезапно путь нам преградила глава местного сплетсовета и гроза нашего подъезда и всея судебной системы Российской Федерации по совместительству. И зарубежом тоже. Гроза, в смысле.
— Добрый вечер, Олимпиада Андреевна! Прекрасно выглядите! — лучезарно заулыбался Федька, оценив, судя по всему, непревзойденное чувство стиля престарелой модницы: раритетный стеганый халат, прекрасно сохранившийся и наверняка представляющий музейную ценность, пустое мусорное ведро, самое обыкновенное, но привносящее колорит в образ пенсионерки, и бигуди под кокетливой голубой газовой косыночкой.
— Здравствуйте, — хором буркнули мы с Жанной. Сегодня мы с ней необычайно синхронно выражаем собственные мысли.
— А, любвеобильная троица! Здравствуйте! Опять сегодня ночь-полночь развлекаться будете? Здесь приличные пожилые люди живут, а ваши регулярные мероприятия всех уже утомили!
— Ну, что вы, Олимпиада Андреевна! Как можно?! — Фёдор, видимо, решил взять на себя полномочия по ведению мирных переговоров с нашим общим врагом.
— Да знаю я вас! Возвращаетесь среди ночи, а потом спать мешаете своим топотом и хохотом. А эта красавица, — обличительно указала пальцем на меня она, — совсем стыд потеряла, что ни день — так новый ухажер! Устроите тут притон, я в полицию заявление напишу. Смотрите, допрыгаетесь! — сурово пообещала она.
Федька сдавленно фыркнул и покосился на меня. Я досадливо поморщилась. Конечно, не упомянуть об увиденном однажды интересном происшествии она не может. И жаждет моих оправданий и подробностей. Вот уж такого удовольствия я ей не доставлю!
— И вам всех благ, приятно было побеседовать, — друг подтолкнул нас с подругой дальше по лестнице, продолжая по-голливудски улыбаться этой грымзе. Мы, не мешкая, бросились к выходу.
— Вот, вешалка старая! Притон! — немедленно возмутилась Жанка, как только мы вышли на улицу. — А с какими ты новыми ухажерами каждый новый день?
— Да видела она, как Ян меня привёз, — махнула рукой я. — Удивительно, что вам никаких предположений по поводу моей хромоты не высказала.
— Тот об… то есть…
— Да-да, тот самый друг Жанниного Филиппа, — гневно зыркнула я на Федьку и, пока Жанка не видит, выразительно покрутила пальцем у виска. Вот ведь балабол!
— Ладно, не грузись! — как ни в чем ни бывало махнул рукой «находка для шпиона». — Я у неё все равно на первом месте среди твоих ухажеров! — успокоил меня он. — И среди твоих, кстати, тоже! — успокоил и Жанну.
— Нет, — отозвалась она, — среди моих, уже не на первом!
— Да хватит уже про ухажеров, поехали! Вот уже и такси ждет.
Прибыв в клуб, Федя сразу отправился охотиться на наивных и одновременно прекрасных девушек, а мы с Жанной уселись за столик.
— Жанн, ты прости меня, я не должна была все это говорить…
— И ты прости. То, что я сказала тебе… В общем, на самом деле, я так не думаю. Не знаю, что на меня нашло… Я ужасная подруга… И думала, что ты меня не простишь после такого.
— Ну, что ты, Жанночка! — коварно улыбнулась я. — Ты моя лучшая подруга, и знаешь обо мне столько, что теперь тебя либо убить, либо — дружить до смерти. Назад дороги нет, — зловещим шёпотом обнадежила её я, а подруга возмущенно пихнула меня в плечо. — А если серьёзно, я знаю, что ты не со зла, — я взяла её за руку. — И забудь об этом.
— Спасибо, что понимаешь, — улыбнулась она и стиснула мои пальцы. — Май, я знаю — ты беспокоишься обо мне и хочешь уберечь от ошибки. Но, правда, не надо, не беспокойся, у нас с Филом всё хорошо, — Жанна наклонилась и прошептала мне на ухо, — по-моему, я влюбилась.
— А он что?
— Я, конечно, точно не знаю о его чувствах, но то, что сейчас между нами происходит… У меня никогда такого не было ни с одним парнем — в общем, я просто счастлива, — на её лице появилась глупая мечтательная улыбка. — Он — тот самый.
— Если тебе хорошо с ним, я рада за вас, — у меня язык не поворачивался сказать ей о том, что он оборотень. Лучше я поговорю с ним — пусть сам предъявит свои… особенности. Не знаю, как отреагирует подруга, но до бесконечности это продолжаться не может — она и так, по-моему, увязла по самые уши! Что же дальше будет?
— Значит, тот самый. Ладно. Все мы милые, пока не отыщется тайная комната с секретами, — подмигнула я Жанне и отпила коктейль. — Он тебе ещё не запрещал исследовать некоторые помещения в своём доме?
— Нет. И борода у него даже не синяя, — развеселилась подруга.
— Рано ещё, вы же не женаты.
— Перед свадьбой обязательно попрошу тебя исследовать его шкаф на предмет скелетов, — весело пообещала Жанна.
Я хмыкнула, залпом допила коктейль и промолчала. Лезть в сон к оборотню. Попахивает самоубийством. Тем более кое-что я и без шкафов знаю, к сожалению… Но посмотрим, чего не сделаешь ради подруги. Перед свадьбой, блин.
Прервав наши полушутливые планы, Федька вытащил танцевать. А когда наши силы иссякли, мы, хохоча и толкаясь, вернулись за свой столик — здесь можно было нормально поговорить, музыка слышалась не так громко, как на танцполе. Сначала мы следили за Федькиной охотой и шутили по этому поводу, потом стали вспоминать забавные случаи, происходившие когда-то с нами и Федькой. В общем, было весело, но только до тех пор, пока на горизонте не появился Стас — мой бывший парень.
Он был старше меня на пару лет, как и я, учился на юрфаке, который благополучно закончил, и трудился по специальности уже полтора года. Мы с ним познакомились во время учёбы, когда я была на третьем курсе, и встречались чуть больше полугода. Начиналось всё замечательно: он незатейливо, но красиво, ухаживал, терпеливо добивался и даже получил Федькино одобрение. Говорил, что любит. Не могу сказать, что с моей стороны была какая-то роковая страсть, но мне было приятно его внимание и сам он, и я сдалась. Но, как оказалось, себя всё же он любил больше.
Это не сразу стало заметно, а только по прошествии некоторого времени, когда он уверился, что я прочно с ним и никуда уже не денусь. И расслабился. Себя он считал неотразимым красавцем и, вообще, практически совершенством, ну, и ждал к своей персоне соответствующего отношения. Хотя он и был привлекателен, даже очень, меня стали раздражать его нарциссические замашки и мы разошлись. Не только по этой причине, конечно, но поводом стал случай на его выпускном.
Тогда он решил вызвать в моём организме ревность, страстно слившись в танце с одной из своих однокурсниц. Не знаю, чего он хотел добиться этим, может, показать, какой он завидный жених и как мне несказанно повезло быть с ним и упиваться собственным счастьем. А может, просто хотел привнести в наши отношения драйва. Но к его глубочайшему разочарованию ничего кроме ощущения гадливости, вроде того, которое возникает, когда наступаешь — прошу прощения за мой французский — в дерьмо, я не почувствовала. Наоборот, в тот момент я отчётливо поняла, что зря трачу на него своё время. И ушла. И даже на следующий день, когда он пришел ко мне утром и явно не из дома, благоухая женскими духами, не устроила ему скандала. А от осознания того, что Стас мне изменил (скорее всего), неожиданно для самой себя ощутила облегчение. Он был оскорблен моим безразличием, поскольку жаждал бурного выяснения отношений, и вскоре после этого досадного происшествия мы сошлись на том, что у нас разное представление о любви.