Ложь между нами

Маленькая брошенная девочка. Причем брошенная второй раз. Вначале родной матерью — теперь братом.

Наверное, если бы не необходимость держать голову холодной, я бы выглядела ничуть не лучше. Жаль, слезы никак не смогут помочь Климу.

— То есть, если бы не похищение, — решаю вмешаться, — они все равно повесили бы на него все это? — указываю на папку.

— Рано или поздно, — разводит руками адвокат.

— И этого никак нельзя было бы избежать? Подготовиться?.. — Трудно подобрать правильные слова. Я совсем не разбираюсь в бизнесе Клима.

— Вероятно, можно, но мы теперь об этом не узнаем.

— Получается, арест после моего похищения стал лишь поводом...

Это не вопрос. Все яснее ясного. Наверняка Клим был в курсе, чем может закончиться мое спасение. Знал о последствиях и все равно сунул голову в петлю.

— Верно. Появились основания сдуть пыль со старых дел. Без ареста было бы сложнее.

Адвокат даже не пытается подсластить горькую пилюлю.

— И теперь... сколько лет, вы сказали, грозит Климу? — дрожащим голосом спрашивает Алиса.

— От десяти до пятнадцати. Точный срок определит суд.

***

После ухода адвоката мы с Николаем утешаем Алису. Он подает салфетки, помогая справиться с потопом слез, я отпаиваю ее ромашковым чаем. Кормлю валерьянкой. И как мантру повторяю, что все обязательно наладится, что Клим выкрутится и что никто не посмеет посадить ее брата в тюрьму.

Не знаю, насколько убедительно получается, но наш охранник смотрит на меня как на блаженную, нервно передергивает шеей и, к счастью, молчит.

Успокаивается Алиса лишь через час. На смену слезам приходит состояние ступора. Она, не двигаясь, сидит на диване и смотрит в одну точку. Будь у меня хоть немного сил, я бы обязательно попыталась ее расшевелить: заставила помочь с ужином или увела на прогулку.

Как назло, сил нет. На морально-волевых хлопочу по дому. Убираю грязную посуду, заказываю еду. Все рабочие вопросы приходится переложить на плечи заместителя.

Чтобы окончательно не расклеиться, мы с Алисой каждая включаем свой режим выживания. Самый экономный из всех возможных. А в шесть вечера мне звонит помощница Исаева.

— Николай Владимирович попросил передать, что готов вам помочь, — сообщает она после короткого знакомства.

— У него уже есть какой-то вариант?

Отхожу подальше от Алисы и Николая. Им лучше не знать, что я затеяла и с кем общаюсь.

— Да. Он хотел бы встретиться с вами завтра утром и обсудить все детали.

— Конечно... — Не верится, что Исаев так быстро нашел выход. — Где?

— Я пришлю вам адрес сразу после этого разговора.

— Замечательно. Спасибо большое. Я обязательно...

— Только у моего руководителя одна просьба! — прерывает поток благодарностей помощница.

Замолкаю. Сердце, кажется, тоже не бьется.

— Какая?

— Николай Владимирович просил, чтобы о встрече никто не знал. Это может повредить делу.

— Как может повредить мой охранник?

Мало того, что это странно, так еще и невозможно. Даже представить не могу, как избавиться от Николая. После недавнего случая с Пекарским он даже в доме ходит за мной по пятам.

— Диана Дмитриевна, повторюсь. Никакой охраны или других сопровождающих. Полная конфиденциальность. Со своей стороны Николай Владимирович гарантирует вам безопасность от дома до дома.

— Я могу попросить охранника подождать где-нибудь недалеко от входа. Он не будет слушать наш разговор.

— Сожалею. Это особое условие, оно не подлежит обсуждению. Или вы согласны, или нет.

В голосе девушки нет и намека на вопросительную интонацию. Она будто заранее знает, что я соглашусь. Идеальная помощница своего босса.

— Хорошо, — отбрасываю все сомнения. — Шлите адрес. Я буду.

Глава 44

Глава 44

Девять лет назад брат сказал мне, что, если я не помогу решить вопрос с прокурором, его посадят. Тогда ценой была моя невинность и ночь наедине с незнакомым мужчиной.

Сейчас все повторяется, правда с двумя изменениями. Вместо брата, с которым, кроме родства, больше ничего не связывает, я спасаю дорогого мужчину, а цена — «бесплатно» — может оказаться намного выше, чем в прошлом.

«Бесплатно — это бес платит!» — вспоминаются слова соседки по подъезду, Татьяны.

«Не нужно мне ничего бесплатно! Или в дар, или за деньги!» — постоянно повторяла она, когда всякие жулики пытались всучить пробник «волшебного» чистящего средства или билет на презентацию кухонной техники.

От благотворительности Исаева так и веет новыми неприятностями, но выбора у меня нет. Полночи мысленно взвешиваю все за и против, кручусь в кровати, придумывая, как избавиться от Николая. А утром начинаю действовать.

Чтобы запутать дежурных охранников, я вызываю такси на соседнюю улицу. Потом прошу Алису отвлечь Николая. Для этого приходится обмануть. Говорю ей, что хочу встретиться с родителями и боюсь испугать их охраной.

Версия так себе. Я бы, скорее всего, не купилась. Но, прибитая новостями и большими дозами успокоительных, Алиса не задает ни одного вопроса. Она послушно зовет Николая в свою комнату и начинает расспрашивать об адвокате, о шансах Клима и о чем-то еще.

Последнее я уже не слышу. Вру охраннику у ворот, что договорилась встретиться с Николаем на улице, и со всех ног бегу к машине такси.

Наверное, это один из самых отчаянных поступков в моей жизни. Он гораздо безумнее, чем недавняя выходка в больнице. Однако уже скоро становится ясно, что настоящее безумие впереди.

***

Помощница Исаева не солгала, сказав, что у ее руководителя есть хорошие новости. Николай Владимирович, который встречает меня в небольшом ресторанчике на берегу Финского залива, тоже не скрывает своего успеха.

Не представляю как, но он действительно нашел нужных людей, согласовал львиную долю вопросов и сейчас ждет лишь моего согласия.

— Вы уверены, что получится? — уточняю, когда Исаев заканчивает излагать план.

На первый взгляд все выходит красиво и законно. Никаких нарушений или даже превышения полномочий.

Вместо утраченного медицинского заключения в деле появится другое, с необходимой датой и правильными формулировками. К нему не нужны будут никакие протоколы или допросы свидетелей. А вместо истории о том, как Клим покалечил охранников Пекарского, всплывет информация о небольшом корпоративном мордобое.

— Не все бойцы горят желанием получить срок за похищение. Они с удовольствием возьмут на себя вину Хаванского. Признаются, что пошли против собственного босса и попытались освободить заложницу.

— Вы говорили, что трое из пяти. Этого хватит?

— С лихвой.

— А если те двое начнут спорить или их версия окажется правдоподобнее?

— У двоих оставшихся сотрясение. Попробуют вякать — уедут на психиатрическое освидетельствование. Вернутся после него шелковыми.

От этих слов я вздрагиваю.

— На статье Пекарского это не скажется? — перевожу разговор в другое русло.

— Нет.

— И никак не смягчит?

На самом деле уже плевать, что станет с моим насильником. Если бы свобода Клима стоила невиновности этого урода, я бы согласилась и на это. Что угодно, лишь бы Клим оказался на воле, и поскорее.

— Ваш зарвавшийся акционер получит свое по полной. Моя цель исключительно Хаванский. С него снимут все обвинения, дело об убийстве навсегда вернется в архив. А по свежему эпизоду максимум, что могут вменить, — это штраф.

— Даже не арест? — не верится.

— Возможно, еще придется компенсировать испорченное имущество. Но, думаю, Пекарский не будет подавать встречный иск. В его ситуации любые требования могут лишь увеличить срок заключения. Судьи благосклонны к раскаявшимся, а не к охреневшим.

— И за это... — Облизываю пересохшие от волнения губы. — ...вы не потребуете никакой оплаты?

— Я человек старой закалки. Мне не нравится брать плату с женщин. На мой взгляд, это не по-мужски.