Страница 8 из 18
– Плохая идея, малышка. – Чуть хрипловатый голос с бархатистой ленцой, все же пробился сквозь мой стыд и неловкость. – Нет не разрешимых ситуаций.
Я в недоумении уставилась на него, пряча острый блестящий предмет глубже в ладонь. Мысли заметались как блохи, и поскакали вперед, при виде того, как он уверенной походкой подходит ближе.
Я запаниковала. Теперь ко всему прочему меня одолел еще и стыд. А затем злость. Конечно, можно философски рассуждать на тему бытия являясь, как он, представителем богемной жизни. Какие в его жизни могут быть проблемы? Недостаточно начищенные ботинки? Остывший кофе? Или неудавшийся контракт? Гнев понимался из самых глубин, медленно вытесняя жалость к себе.
– Вот так гораздо лучше. Жалость плохой советчик. Я могу тебе помочь.
– А вы что Робин Гуд нового поколения? Защитник сирых и убогих? – Со злость выпалила я, роняя шпильку, мысленно чертыхаясь.
– Нет. Поверь. Такого желания я не испытывал уже… – Он на секунду задумался, – лет так двадцать восемь. Меня, признаться удивило, что такая девочка как ты обладает навыками Кин– Чи.
Теперь пришла моя пора удивляться.
– Ты же для этого подготовила острую шпильку. – Ровный то ли вопрос, то ли утверждение.
Я снова покраснела, отводя взгляд.
Я пристальней пригляделась к нему, бесстыдно рассматривая, приоткрыв рот в удивлении. Никогда я еще не видела таких, как он. Красивый мужик. Молодой. Навскидку трудно сказать, сколько ему лет. Может около тридцати. Высокий, темноволосый, широкоплечий. Одет с иголочки, хотя я в этом ни черта не разбиралась. На мой взгляд – красиво одет. Глаза глубокие зеленые, блестящие. Такие можно увидеть только на глянцевой картинке, правильный нос, и такой же красивый рот. Почему красивый? Не знаю, красивый и все – от изгиба до полноватых губ. Правую бровь рассекает небольшой шрам, над губой родинка. Он был так красив, что резало глаза, и хотелось вглядываться в его лицо, проваливаясь в омут его зеленых глаз, на дне которых плескалось, то, что он поспешно спрятал за маской рубахи – парня. Я чувствовала это интуитивно, вместе со своими колкими мурашками, поселившимися с момента его появления на моей коже.
Он пытался быть простым мужчиной, но выходило это у него скверно. Не было в нем никакой шаблонности, возможно все дело в его ауре, и исходящем от него магнетизме, который притягивал к себе все в радиусе трехсот километров.
Незнакомец тоже время не терял. Проницательный взгляд задержался на волосах, затем опустился на лицо, которое тут же вспыхнуло помимо воли, потом оглядел мое платье, и замер на туфлях, а точнее на сломанном каблуке.
Я снова мысленно чертыхнулась, заводя ногу подальше от его взгляда.
– Мое предложение еще в силе. Поверь, это лучше чем то, что пришло в твою голову.
– Я. Не Шлюха. – Отчеканила по слогам, мысленно расставляя приоритеты, подсознательно отмечая, что уже согласилась на его помощь.
Предрассветную тишину взорвал его искренний смех. Должна признаться красивый и проникновенный смех. На щеках показались две ямочки, расположенные именно так, как и мои собственные. Наверное, и его мама поцеловала при рождении, некстати подумалось мне. Или сам Бог. Таких ведь и называют соответствующе – поцелованные Богом.
Только потом до меня дошла его оскорбительная реакция на мои слова. Подобравшись, гордо выпрямилась во весь рост, с достоинством глядя на него.
– Поверь, я в этом не нуждаюсь. – Еще раз окинул меня с ног до головы, усмехаясь.
Его усмешка в куче с проницательным взглядом отозвались еще большими мурашками, выступившими на коже, и я опустила низко голову. А он продолжил:
– Я так понимаю, ты согласна?
Я сдержанно кивнула.
– Хорошо. – Коротко ответил он потеряв ко мне всякий интерес. Кому – то позвонил, и велел его забрать. И снова это чувство. Его голос стал другим с оппонентом. Несколько фраз он обронил на чужом языке. Именно они звучали иначе, ломали созданную им иллюзию. – Машина скоро будет. У меня есть загородный дом. Я редко там появляюсь, там тебе будет комфортно. Моя экономка Анна, милая женщина, постарайся ее не огорчать.
Я раскрыла рот, не находя слов. Вот так просто, взять и привести чужого человека в свой дом? Возле нас остановился тот самый автомобиль, и мужчина галантно открыл мне дверь. Я неуклюже влезла в салон, отодвигаясь дальше, но мой благодетель, очевидно, не планировал последовать со мной.
– До встречи… – и замер, к счастью я сообразила, наконец – то представиться.
– Белла. Меня зовут Белла.
– Еще увидимся Бель.
Только спустя годы я пойму, что встреча наша была отнюдь не случайной, как несвойственная ему благотворительность ….
***
Рефат дернулся всем телом, как только почувствовал, что не один в комнате. Все тело пронзило ледяное острое предчувствие, но было поздно. В кресле, вальяжно развалился мужчина в темном костюме, включая и черную рубашку. Единственным ярким пятном в его мрачном облике была бриллиантовая запонка. В руке бокал с его коллекционным коньяком. Рефат уставился на бокал, словно коньяк его в данной ситуации волновал больше всего.
– Не планировал нашу встречу, но как видишь, пришлось, Рефат. У меня к тебе несколько вопросов, советую отвечать честно и по существу. Может я и оставлю твою жалкую душонку поганить и дальше этот бренный мир.
Мужчина говорил спокойно и тихо, и вообще выглядел бы на редкость красивым, если бы не его взгляд. В нем плескалось не то безумие, не то жажда крови, не то хер знает чего, и Рефат почувствовал каждым напрягшимся нейроном, его силу, таящуюся в прозрачной бездне. А также и то, что тот разговор может быть последним в его жизни. Ледяной холод уже дышал ему в затылок, отчего мужчина даже оглянулся назад, под презрительный смешок своего гостя.
– Девчонка. Откуда она у тебя.
Рефат сразу сообразил, что речь о пропавшей девке, от того и справиться с эмоциями не смог, скривившись. Ее искали, но чертова шлюха словно сквозь землю провалилась. Повнимательней пригляделся к мужчине, гадая, каким образом он до нее добрался. Наверняка еще не знает, кто она такая.
– Детдомовская девка. – Не стал отпираться Рефат.
– Рефат, это я и без тебя знаю. Второй раз я могу и не захотеть спрашивать. – Его тихий голос и без того упал до шепота, а у Рефата выступил пот на лбу.
– В детском доме Елесеева, ее и сестру крышевал наш парнишка. Елесеев промышлял тем, что особо смазливых девочек и мальчиков продавал, ну сам понимаешь. На девку эту поступил заказ еще давно, и если бы не жадность Елесеева, то она давно отправилась бы к какому – то извращенцу. Ее сестра, к слову, пожертвовала собой, отдав себя в пользование нашему доброму дядюшке директору, и пошла по наклонной. После Елесеева пошли другие. Хер его знает под кого он ее подкладывал. Но девку, Белку, никому не позволял трогать. Потом обе удрали с детского дома. Белобрысую у Седого спрятал. Решил придержать ее там. А Милка, ее сестра, у нас давно уже подрабатывает. Недели три назад прошел слушок, что кое – кто заинтересовался Милкой, чужак. И если учесть что Милка косила под свою сестру, то выходит, что прицел велся на Белку.
– За этим и приперли ее на вечер к Лютому?
– Засветить ее хотели. Чтобы клиента пожирнее поймать. Согласись ,такую девочку жалко пускать в общак. – Помялся немного, затем все же произнес. – Есть еще кое – что. Поликарпа, парнишку нашего замочили в том же детском доме. Но он успел шепнуть Седому, о том, что батя, вроде как объявился. Во всяком случае ее кто– то искал. Причем одну. От того и девку берегли. Сестру ее Милку, убрали. Вчера ночью. Это все что знаю.
Мужчина задумчиво глядел в полупусто бокал, затем поднялся, и неспеша пошел к выходу. Возле двери ненадолго задержался, и не оборачиваясь произнес:
– Прощай, Рефат.
И скрылся за дверью. Рефик вскочил и на дрожащих ногах, бросился к графину с коньяком. Только сейчас он ощутил всю степень напряжения, в котором пребывал. Не стал заморачиваться с бокалом, и прямо из горлышка влил в себя добрую половину оставшейся жидкости, обессиленно опускаясь в кресло. Не успел перевести дыхание, как грудь пронзила острая боль. В недоумении поднял глаза, встречаясь с ледяным пустым прозрачным взглядом. Ужасным взглядом, так должна смотреть сама смерть, успело отметить сознание, прежде чем навсегда погаснуть.