Грань

— Да! Уф-ф... Ты когда приедешь?

— Скоро. Я скоро приеду и уберу его, — серьезно обещает он.

А она говорит ему нечто такое, чего я, кажется, никогда ему не говорила:

— Приезжай скорей. Я жду.

***

Глоссарик к ГЛАВЕ СОРОК ВОСЬМОЙ Сказки-будни

Шверин – город на северо-востоке Германии, административный центр и столица федеральной земли Мекленбург-Передняя Померания

Шверинский замок – резиденция главы Мекленбургского дома, дворец, построенный в середине XIX в., эклектично смешавший в себе несколько архитектурных стилей, среди которых доминирует архитектурный стиль эпохи Возрождения

ГЛАВА СОРОК ДЕВЯТАЯ Краденое

Весна и наши кувыркания незаметно добрасывают нас до Первомая. По-хорошему устроить бы семейный поход на Шпре-канал в Шарлоттенбурге и погрилить на Госларской набережной. Папа устраивал однажды, когда у него все поменьше были, и даже брал с собой меня. Нас с бывшим мужем.

Сейчас такое не запрещено вроде, если одной семьей, но отец то ли решил перестраховаться и не перегружать их группу, то ли просто подумал, что мне будет с ними неинтересно. Когда звоню ему намедни, он рассказывает об этом, как об «их планах». И не думаю обижаться – просто желаю им хорошо отдохнуть, а запоздалую попытку пригласить и меня, предвосхищаю, объявив, что на Первое мая собираюсь основательно выспаться, а затем встретиться с подругами.

«Работаешь много?» — сочувственно спрашивает папа, а я отвечаю утвердительно – и достоверно. Мне так приятно папино участие, что заговариваюсь: вопреки собственному правилу не грузить папу моими смехотворностями упоминаю о приближающемся завершении проекта «школа», при этом не забываю упомянуть, что новое крыло будет отдано под «физмат», а школа таким образом расширится и даже, глядишь, пополнят кадры. Папа воспринимает мой рассказ с заинтересованным одобрением и даже выражает желание на досуге приехать посмотреть, «что получилось». От папиных слов мне почти хорошо.

Да ладно, в мае помимо первого куча праздников. На самый поздний из них – Троицу – я собираюсь устроить семейный праздник и позвать всех на гриль. Теперь многие свои дни рожденья переносят на полгода, но я не дотерплю – пусть в этот раз он у меня будет весной. Так даже веселее получится, а то обычно какой гриль в декабре?.. Только главное, чтобы мне его не завинтили снова.

Еще только половина двенадцатого. Я выполнила данное папе обещание и хорошенько выспалась.

У меня горят уши – кто там вспоминает добрым словом? Узнав об их семейном походе, я давно ждала бы появления у себя Эрни, если бы еще с самого Лотоса мы с ним не были в заморозках. Может, это он сидит себе там со своими на канале, лопает барбекю или только помогает отцу жарить, а сам костыляет меня, что ко мне и не улизнешь теперь без приглашения, которого от меня не дождешься.

А может, кое-кто другой?.. Уж точно нет. После Шверина что-то у него там переменилось, уплотнился график. Как знать – возможно, у них вся хата безнадежно оккупирована пауками и прочей нечистью, которую ему приходится выкуривать. Да я никогда и не приучала себя ждать от него вестей на выходных.

От собственных ли переживаний, от того ли, что не завтракала – чувствую, что мне дико хочется есть.

Иду на кухню – сообразить что-нибудь на завтрак-обед и, может, подключить Каро – пообедать вместе. Пусть прополощет мне мозги и выслушает мои новейшие излияния.

Мне удается – Каро на удивление быстро выходит на связь. Объявляет, что в Милане, где на Первомай обычно все куда серьезнее, чем в Берлине – демонстрации, концерты, стачки – в этом году все глухо и безжизненно.

Каро перво-наперво отчитывает меня за «абсолютно беспорядочное» питание. Вернее, несколько насмешливо критикует намеченный мной обед. По моей задумке он должен будет состоять из... колбасок-гриль, поджаренных на сковородке, и берлинского «киндля».

Не даю ее усугубившемуся фанатению здоровой пищей подействовать мне на нервы или сбить с намеченной программы – открываю пиво и начинаю подготавливать свою нехитрую трапезу.

— Фу, ужас, и как ты его пьешь... – морщится Каро. Сама-то родом из Берлина, но теперь, вон, только итальянские вина свои пьет, я не могу. И это ее здоровое питание – не могу вдвойне.

Однажды – годика за два до нашей с Каро пьяной мартовской вылазки в пятнадцать – мы с ней выступали с Лариса Дэнс на «май-фесте», то есть, ежегодном майском празднике в Кройцберге.

Ирландский степ, бурлеск, фламенко – к выступлению тому мы с Каро подготовились основательно: собрались устроить себе афтер-шоу-пати и протусить всю ночь. Вернее, этого захотелось мне, как более разбитной из нас обеих. Каро сомневалась до последнего, но решила-таки не отставать.

Для осуществления нашей цели мы выстроили целую систему ложных адресов, паролей и явок. Оттанцевали, но не стали смывать вызывающий шоу-макияж, а, наскоро переодевшись, унеслись в гущу первомайского праздника.

Гульванили напропалую. Перво-наперво как следует накатались на горках и каруселях, на которых Каро тогда еще не боялась кататься. Вернее, я затаскивала ее повсюду настолько решительно, что она и испугаться не успевала. Флиртовали, как умели и нас лезли катать и угощать, покупались на наш «взрослый» вид и таинственно-игривое поведение. Обошлось без алко-эксцессов – киндль у нас в ту ночь был строго безалкогольный, и тогда Каро пила его и не жужжала.

Едва мы – в благодарность за угощение-катание – сваливали от очередного знакомства, как тут же наклевывалось новое. Кульминацией наших «побед» стала встреча с пацанячьим оркестром, приехавшим из Москвы. Они цепанули нас словами: «О-о, привет, Лариса», затем поинтересовались, не боязно ли нам было выступать после них. Мы со смехом послали их, но они, естественно, никуда не пошли.

Парней было пятеро, а нас две девчонки, причем Каро в силу своего незнания русского и их незнания английского не могла принимать активного участия в разговорах. Тем не менее, «оркестровые» не спешили искать себе коллектива побольше да общения пополноценнее. Когда с двоими у нас дело дошло до «в обнимку», каждый из них, прежде чем обнять доставшееся ему плечико, вежливо спросил его обладательницу: «Ты не против?» Мы были не против.

Таким образом мы храбро продержались в Кройцберге до утра. С утреца, когда пробило «шесть», «оркестровым» срочно приспичило оставить нас «...на пять сек, тока, вы, девчат, не убегайте, а... ну плиз-з-з...» Но мы, конечно, смылись от них «золушками» под бомканье часов на башне. Рассвело и пошел стихийный майский дождь, под который мы тоже попали. Только и успели, что прыгнуть в метро, а на нем – домой, во Фридрихсхайн. Там как раз открылся «имбис», и мы позавтракали картошкой «фри» и «Currywurst» – жареной колбасой в соусе «карри». Без этой еды Берлин и представить трудно и тогда Каро даже не заикнулась, что это «вредно».

Было это так давно, а Каро с тех пор превратилась в такую невероятную зануду, что напоминать ей про ту нашу афтер-шоу-пати сейчас не хочется.

– К тебе пришли, что ли?.. – недоверчиво-недовольно спрашивает Каро, когда мне звонят в дверь.

— Звонят, — подтверждаю я, будто себе самой, и бегу спрашивать.

— Кто?.. – по Каро видно, что она сейчас лопнет от любопытства, когда я после короткого разговора жму на кнопку домофона. Хорошо, что ей не видно, что у меня при этом легонько подрагивает палец, хотя с чего бы это...

— Не-е, спускайся, — требует снизу Рик. – Гулять поехали.

— Он?.. – с укоризненным осуждением докапывается Каро.

— Слушай, мне надо собираться, — объявляю я ей. – Потом все расскажу, ладно?..

***

Вижу, что Рик припарковался прямо на тротуаре, и, нагруженная снедью, в легком платье выше колен, белая в цветочек, прыгаю к нему в машину.

— Че копалась так долго?.. – грубовато-весело встречает меня он.

Не успеваю пристегнуться, как он рывком трогается с места. В этот момент из-за угла заруливает эвакуатор, но кажется, Рик успевает дать деру.