Твой «человек-полиция»

— Илья Николаич, приветствую! — через чур бодро басит в трубку коллега.

— Привет, не разбудил?

— Нет, какой там. С моим жаворонком разве выспишься. — смеется, намекая на сына.

— Во сколько приехали, под утро небось?

— Нет, ты что, в начале двенадцатого я уже дома был.

— Ясно. — смотрю как Леся начинает идти немного впереди, не желая подслушивать разговор, видимо, из вежливости.

— Я чего звоню… уточнить по посадочным местам… От «Безопасности» сколько заявлено было? Все на нашем автобусе ехали? — смотрю на девчонку, останавливается. Подхожу к ней и подношу динамик чуть вытянув руку.

— Все вроде ехали. — задумчиво отвечает Игорь. — Сомов же договаривался заранее. А! Стой, Лукьяновой не было. Олеськи. — бегло добавляет он.

— Да? — наигранно удивляюсь, сам смотрю на Лесю. Значит ты у нас Лукьянова. — А чего так?

— Да хз, парней ждали всем автобусом минут пять, они запрыгнули в последний момент можно сказать, проспали, наверное, морды помятые были. — смеется. — А Ирка вообще потерянная какая-то была.

— Чего потеряла-то? — подтруниваю я Игорька.

— Да хрен его знает, мне кажется она зарёванная что ли была. — раздражаясь отвечает. — Лёва! Отдай мальчику вертолёт, это его игрушка. — орет в трубку Новиков на фоне детского плача и корявого «Не-е-еть».

— Ладно, Илюх, мне за пацаном следить надо. До связи. — сбрасывает.

Вот так коллеги, даже не предупредили девчонку, что автобус раньше уходит. Хотя, какой раньше? Автобус ушел вовремя, только Лесе кто-то сказал, что на пару часов позже, хотя все её коллеги в автобус попали к нужному времени. И обнаружив её отсутствие в салоне, даже не позвонили… или же не заметили её отсутствия. Почему? Потому что знали, что поехать она там не должна? По просьбе Сомова? Или может план у неё лично с Сомовым был такой? Не светиться при коллегах? Ну нет. Вчера слишком правдоподобно плакала. Или хорошо играла?

— Скажи-ка мне, Леся, звонил ли тебе вчера кто-то из твоих дорогих коллег?

— У меня телефон сел. — безрадостно произносит.

— Это я помню, ну а потом? Звонки пропущенные, сообщения? — утром я слышал четко «Юля», не коллеги значит.

Молчит, опускает голову и уходит. Так. Стоп. Это что ещё за выкидоны?

— Лесь? — молчит и не оборачивается. Ок. Догоняю, рывком разворачиваю. Не уж-то правда с Сомовым шуры-муры крутит?

— Может хватит уже в детский сад играть?

— Не было звонков. И сообщений тоже не было! — повышает голос. — Ты зачем это устроил, Игорю звонишь, громкую связь мне тут включаешь⁈

— А тебе самой не интересно, почему ты за бортом осталась? Ммм⁈ — выжидающе смотрю на неё. Взгляд рассеянный вроде на меня, а вроде будто сквозь меня куда-то.

— Или я ваши планы с Борисом обломал? — взгляд глаза в глаза, прищур, зубы стиснула, то ли фыркнула, толи хмыкнула, но плечом меня неслабо так двинула.

Оборачиваюсь, идет в сторону качелей в виде скамейки на цепях, садится, спиной ко мне. Подхожу сажусь рядом и с силой отталкиваюсь ногами, раскачивая нас. Девчонка вздрагивает, руками цепляется за деревянное плотно. А я зол! Молчит. А меня так и подмывает уколоть ее.

— Лесь, мы люди взрослые, в игры со мной играть не нужно. Прямо скажи: «Илюша, отстань от меня, все планы мне с босом попортил!» Я трепать никому не собираюсь, Лесь. Но и за нос меня водить не нужно!

— Ты дурак что ли⁈ Я тебя еще вчера просила на вокзал отвезти меня.

— Да мало ли что ты там просила! — меня кроет. На ровном месте кроет от этой заразы.

— Дай, пожалуйста, ключ. Мне нужно взять свою сумку. — говорит обманчиво тихо, хочет казаться спокойной, а у самой голос дрожит.

— И куда ты?

— К Сомову! — сказала, как выплюнула. С качели спрыгнула и театрально вытянула ладонь.

— Да пожалуйста. — протягиваю ключ-карту, забирает, оставляя меня одного.

Змеюка мелкая! Надо было трахнуть тебя утром! Всю кровь свернула мне. Закипаю. Да что у ж там, горю! И, блядь, не хочу, что б к жиртресту этому шла. По самолюбию бьет так не хило. Настрой колотить или сигарету выкурить. Колотить нечего и сигарету стрельнуть не у кого. Сука! Припечатываю ладонью по деревянной поверхности качели.

Словно сама природа сжалилась надо мной и дождем решила остудить мой пыл. Что за день-то! А начиналось всё очень даже неплохо. Дождь усиливается, бегу напрямки по газонам до корпуса, по пути обгоняю Лесю и жду её у номера.

— Долго ты. Очень долго.

Взгляд колючий такой, промокшая сильнее, чем я. Молча протягивает пластик. Беру карту, но открывать не спешу. Смотрю на нее, вот возьмет вещи свои и всё. К Сомову побежит ноги раздвигать. Ну не такая же она? Или такая? Хрен их разберешь баб этих!

— Можно я заберу свои вещи? — снова котенком пищит. Нельзя!

Тьфу! Блин! Зарекался с мелочью не связываться, капризы эти, слёзы, ветер в башке у них. На хрена связался спрашивается? Видел же, что зеленая она. Пончики-хуёнчики, букетики-хуетики, романтика-хуянтика! С первыми не угодил, и так по накатанной облом за обломом, а ты дальше прешь. Зачем? А хрен его знает зачем…

Отрезвляет решительное движение девчонки в мою сторону, холодными пальцами быстро пытается вытянуть пластик.

— Неожиданная встреча. — неприятный голос Сомова, мои пальцы слабеют и кусок пластика уже у девчонки. Вспомни дерьмо — вот и оно.

— Олеся, всё нормально? Думал, ты вчера уехала. В понедельник на работу. — грозит ей толстым пальцем. — Не передумала ехать? Я уже выезжаю.

— Нет. — выпаливает она дружелюбно с натянутой улыбкой и вжимается в дверь, прячась за моей спиной. — Всё нормально. Мы тоже скоро поедем.

О, как. Мы, значит. Интересно, однако.

— До понедельника. — хмуро бросает ей бос. Делает вид, что меня не замечает.

— Д-до свидания, Борис Петрович. — заикается? Поворачиваюсь к девчонке, она аж вибрирует вся, ключ в руках подрагивает. Отбираю, открываю, пускаю первой. Молча идет в ванную и запирается там. Ну нормально. За окном барабанит дождь, толком не слышно, что происходит в ванной, но сидит она там уже минут пятнадцать. Стучу в дверь — молчит.

— Лесь? — тишина в ответ.

— Лесь, здесь второго санузла нет. Не выйдешь, дверь вышибу. Совесть имей! — щелчок, выходит, берет свою сумку и демонстративно молча следует к двери на выход.

Достала! Как же ты меня достала за эти пару часов! Выхватываю сумку из ее рук, бросаю на пол в ванной и с грохотом закрываю дверь.

— Ничего не хочешь сказать? — совладать с контролем сейчас крайне трудно, но я стараюсь.

Глаза блестят, головой из стороны в сторону мотает. Отворачиваюсь, снимаю с подоконника свой несчастный чемодан, с силой ставлю на пол, сломанная створка окна максимально накреняется, пуская прохладу. Вдыхаю запах воздуха, какой обычно бывает во время дождя, это немного отвлекает. Девчонка тянется к дверной ручке санузла.

— Стоять! — рявкаю довольно грубо. — Пока не объяснишься не выйдешь отсюда.

И всё. Леся оседает на пол и беззвучно начинает плакать. Приплыли, блядь!

Ну не моя же она, не моя. Сам себя пытаюсь вразумить. Так почему веду себя так, будто уже присвоил ее себе? Потому что хочется! Что б моей была, что б другие смотреть не смели. Да уж… Снова ловлю себя на каком-то странном чувстве, мне вроде бы незнакомом, но в отношении Леси оно не первый раз всплывает. Ревность? Да ну нет. Убеждаю себя… Или всё же да?

Глава 20 — К психологу?

Мало мне проблем в последнее время было, теперь еще и это добавилось. Странная ночь, не менее странно-постыдное утро, хотя ничего такого позорного не было. И вишенкой на торте Осипов снова со своими крайностями в поведении. Наверное, от части Ира была права, что на подобных мероприятиях люди показывают себя настоящими. А я ему еще помогала зачем-то. Обидно до жути. Еще и орёт без причины. И это появление боса в коридоре при наших разборках, мне думалось он уже уехал. Из двух зол выбрала меньшее. Сомова в такой неформальной обстановке я всё же сильно побаивалась. Илья, конечно, порой неадекват, но ночью обещание сдержал, да и утром вырулил красиво, а потом началась какая-то неразбериха и предъявы на ровном месте, объясниться я ему должна видите ли.