Страница 88 из 93
Мэтт сжимает мое плечо.
— Порядок?
— Ага, — шепчу я, переводя дыхание. — Я в порядке. — Кента протягивает мне руку.
Мы выходим из парка и направляемся к дороге, Мэтт и Кента загораживают меня от папарацци, пока я, пошатываясь, добираюсь до машины. Она словно чудовище: для семьи из шести человек нам нужно три ряда сидений. Ребята настояли на каком-то транспортном средстве повышенной безопасности, способном выдержать больше, чем танк. Я прислоняюсь к боку машины, наблюдая, как Мэтт помогает детям забраться внутрь. Деймон и Эми не жалуются на то, что их забирают с площадки. Они привыкли к внезапным эвакуациям, подобным этой. Это часть их нормальной жизни.
— Вы повеселились в парке? — спрашиваю я их, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более нормально.
— Я нашла муравья, — говорит Эми, когда Мэтт пристегивает её.
— Красного или коричневого?
— Коричневого. — На мгновение она замолкает. — Я поцеловала его.
— Это мило. — Я закрываю глаза. Клянусь Богом, мне кажется, что у меня течет по ноге. — Он поцеловал тебя в ответ?
— Па сказал, чтобы я положила его обратно, — говорит она, и в её тонком голоске на первом слове проскальзывает безошибочно узнаваемый шотландский акцент.
— Па, — упрекаю я Глена. Малышка внезапно пинает меня, и я использую все свои актерские способности, чтобы скрыть вспышку боли. К сожалению, мои отмеченные наградами навыки не действуют на моих мужьях. Едва взглянув на мое лицо, Глен издает печальный звук своим горлом.
— Я поведу. Может кто-нибудь… — начинает он.
— Я посижу с ней сзади, — вызвался Кента, помогая мне забраться внутрь и протягивая руку, чтобы пристегнуть меня. Мэтт целует Деймона в лоб и вжимается в крошечное среднее сиденье между обоими детскими креслами.
Я раздраженно фыркаю.
— Я в порядке.
Глен заводит машину, и мы съезжаем с дороги. Кента берет меня за подбородок и оставляет поцелуй на моей щеке.
— Я знаю, — бормочет он. — У тебя всё получится ахуеть, как здорово.
Слезы наворачиваются мне на глаза. Моя нижняя губа дрожит.
— Спасибо.
Он утыкается носом в мою шею.
— Я люблю тебя, — напоминает он мне. Я протягиваю руку, чтобы схватить его, сильно сжимая. Мне не нужно говорить ему о своих чувствах. Он итак знает.
Глава 2
Мы возвращаемся домой без происшествий, и я иду прилечь в гостиную, пока ребята разбегаются, прочесывая дом в поисках детских принадлежностей. Они определенно сходят с ума. Забавно; независимо от того, сколько раз мы проходили через это, им, кажется, никогда не станет легче. Я слушаю, как они кричат друг на друга из разных комнат.
— ЛИ! ГДЕ ЕЕ ТАПОЧКИ?
— Под кроватью. Мы купили ещё крема для сосков?
— Дерьмо! Где крем для сосков, Глен?
Я фыркаю.
— Можете взять мне сухой шампунь? — кричу я. — Желтая банка на моем комоде.
— Роджер, — отзывается Мэтт.
Я борюсь с желанием рассмеяться, потирая рукой свой раздутый живот.
— Твои папы такие глупые, — бормочу я, закрывая глаза. Я чувствую, как малышка слегка шевелится внутри меня, будто уже готовится выйти.
Я так взволнована. Мы с Гленом ждали этого дня пять лет. Когда мы начали попытки завести детей, мы решили, что у нас будет трое: по одному от каждого мужчины. Конечно, мужчины принимают всех детей как своих собственных. Но я бы хотела иметь семью, в которой была бы частичка каждого из них.
— Ребенок скоро родится?
Я открываю глаза и вижу, как Эми, одетая в свою любимую блестящую футболку, шаркающей походкой входит в комнату. Её золотистая кожа выглядит свежевымытой, а длинные черные волосы аккуратно собраны сзади. Она что-то сжимает в своих маленьких ручках.
Я протягиваю ей руку.
— Я уверена в этом.
Она улыбается.
— Хорошо. Я сделала тебе открытку на уроке.
Мое сердце трепещет.
— Открытку, да?
— Я сказала мисс Николе, что скоро родится ребенок, и она сказала, что я смогу сделать её за короткое время, — объясняет она, забираясь на диван и показывая мне свою открытку. Я аккуратно беру её в руки. На самом деле она действительно милая. Похоже, что она нарисовала цветок из книжки-раскраски и тщательно закрасила его гелевыми ручками. Она ни разу не вышла за контур.
Эми только что исполнилось пять, но я убеждена, что она в некотором роде гений. У неё темные, серьезные глаза Кенты и шелковистые черные волосы. Сегодня они заплетены в косу. Она всегда настаивает на том, чтобы ходить с прической, как у отца. Если Кента уходит в спортзал с хвостом, а возвращается с пучком, она подбегает к нему и требует, чтобы он тоже собрал её волосы в пучок.
Это очаровательно.
— Спасибо, детка. — Я поворачиваю открытку к свету, наблюдая, как переливаются розовые и золотые искорки.
— Деймон нарисовал то, что внутри, — добавляет Эми, и я открываю открытку. Внутри рисунок всех нас: меня, Мэтта, Кенты, Глена, Эми, Деймона и крошечного комочка, который, как я предполагаю, и есть ребенок. Трудно сказать, кто есть кто, поскольку Деймон рисует людей в виде шатких яиц с торчащими руками и ногами, но слезы всё равно наворачиваются у меня на глаза.
— Выглядит не очень, но он пытался, — объясняет Эми. — Он плохо рисует.
— Нет же! — кричит Деймон, врываясь в комнату. Биологически он ребенок Мэтта, и, как и у его отца, у него темные волосы и свирепый нрав. Хотя его глаза скорее зеленые, чем голубые, более близкие по оттенку к моим.
— Да, — миролюбиво говорит Эми, — но мамочка не возражает.
— Я люблю твои рисунки, — честно говорю я Деймону.
— Видишь! — Деймон запрыгивает на диван, обвивая руками мою шею. Прямо в эту секунду начинается ещё одна схватка, и я сгибаюсь пополам.
— О, Боже, — кричу я, прежде чем успеваю остановить себя. — О, Иисусе…
— Мам, — Деймон хмурится.
— Мамочка! — Эми забирается на меня сверху, её маленькое тело прижимается к моему. Я задыхаюсь от боли, вцепляясь рукой в диванные подушки.
В дверном проеме раздаются шаги, и Глен врывается в комнату, легко подхватывая по одному ребенку в каждую руку.
— Осторожнее, ребята, — говорит он, поднимая их с кровати. — Не делайте маме больно.
— Почему она плачет? — спрашивает Эми, покачивая ногами.
— Я не плачу, — бормочу я, смаргивая слезы.
— Плачешь, — говорит Эми, — пожалуйста, не плачь.
Я делаю несколько глубоких вдохов.
— Я просто взволнована тем, что скоро родится ребенок. Если всё пойдет по плану, вы сможете увидеть её уже завтра.
Раздается звонок в дверь.
— Это должно быть Нин, — говорит Глен, целуя обоих детей в лоб. — Сегодня она присмотрит за вами, ребята.
Эми смотрит на него, нахмурившись.
— Вы оставляете нас?
— Нам нужно убедиться, что с вашей мамой всё в порядке.
Её глаза расширяются.
— Почему она будет не в порядке?
— Всё будет хорошо. Потому что мы идем с ней. Что мы вам говорили? — Он наклоняется и осторожно опускает детей на ковер. — Наша работа — обеспечивать людям безопасность. Мы всегда будем защищать вас. — Он тычет её в живот.
— Мамочку тоже.
— Особенно мамочку. Так что тебе не нужно беспокоиться, ласс.
В коридоре слышится звяканье ключей. Голос Нин разносится по дому.
— Где мои маленькие ангелочки? — кричит она.
Эми и Деймон оба выбегают из комнаты, чтобы поздороваться. Я отпускаю их, затем откидываюсь на спинку дивана, глубоко дыша. На последних двух родах было не так больно и не так быстро. Схватки уже идут с тревожно коротким интервалом. Глен садится рядом со мной и берет меня за руку, пока мы ждем остальных.
— Ты в порядке? — тихо спрашивает он. — Нервничаешь?
Я качаю головой.
— Взволнована.
— Хорошо. — Он сжимает мою руку.
Кента и Мэтт, пошатываясь, входят в комнату, выглядя до смешного взволнованными для бывших солдат элитного подразделения.
— Сумка собрана, — говорит Кента, перекидывая блестящую розовую сумку через плечо. — Какова ситуация?