Страница 82 из 93
Этот наш раз отличается от других. На этот раз это не просто секс. Мы занимаемся любовью. Пока он глубоко проникает в меня, его щека прижата к моей. Я чувствую, как Глен опускается на колени у края кровати и берет мою ногу в руку. Он прижимает большой палец к середине стопы, и я ахаю, когда он начинает делать массаж. С другой стороны от меня Кента начинает разминать мышцы моей руки. Я содрогаюсь от этого ощущения.
Когда я думала о сексе вчетвером, я, конечно, не представляла себе медленный, роскошный секс с одним горячим парнем, в то время как двое других великолепных мужчин делают мне массаж, но это восхитительный опыт. Я чувствую их тепло, желание и заботу, от чего слезы подступают к горлу.
Продолжая свои уверенные толчки, Мэтт переходит от глубоких французских поцелуев к более коротким, нежным укусам. Я тихо мурлыкаю, откидывая голову на подушку. Мои бедра начинают дрожать.
— Я-я близко.
— Я тоже, любимая. — Я знаю, что это так. Я вижу, как дрожат его бицепсы по обе стороны от моей головы. Он берет мое лицо в свою большую ладонь. — Открой глаза. Я хочу видеть это.
Я повинуюсь, глядя прямо в его кристально-голубые радужки.
— Улыбнись, — шепчу я. Всё его лицо озаряется мегаваттной улыбкой, и я с криком разваливаюсь на части в его объятиях. Я чувствую, как он дрожит на мне; я слышу низкий стон Глена у моих ног и внезапный вдох Кенты у моей груди. Но всё это — лишь фоновый шум. В моей голове я лечу, словно комета, проносясь по ярко-голубому небу и прожигая кольца звезд. Удовольствие переполняет меня, разливаясь по венам подобно свету. Когда кончаю, я чувствую, что едва нахожусь внутри своего тела, паря далеко-далеко над остальным миром.
Когда, наконец, возвращаюсь в себя, я обнаруживаю, что меня мягко переворачивают. Глен и Кента забрались обратно на кровать, и все трое моих мужчин покрывают каждый дюйм моего тела мягкими, благоговейными поцелуями. Я чувствую себя так, словно меня закутали в кокон, завернули в одеяла и окутали слоями любви. Мэтт медленно выскальзывает из меня, и я слабо стону от ощущения густой, горячей спермы, стекающей по моим бедрам. Кто-то задает мне вопрос, и я бормочу что-то бессмысленное в ответ. Я немного не в себе; я всё ещё чувствую усталость от вчерашнего дня, а эндорфины просто поджарили мой мозг. Я словно в мягком тумане. Я просто лежу, обмякшая и удовлетворенная, а мужские руки гладят меня, поглаживая и лаская. По моим ногам пробегает прохлада, когда кто-то нежно вытирает мою кожу. Низкие голоса бормочут у меня над головой.
Вскоре я умываюсь и устраиваюсь на свежих простынях, зажатая между тремя горячими, мускулистыми телами. Солнечный свет заливает комнату, и я прижимаюсь к груди Глена, поглаживая тонкие завитки волос на его груди. Мы долго молчим, просто обнимая друг друга, пока устраиваемся поудобнее.
— Вы, ребята, хотите быть моими парнями? — шепчу я, поворачиваясь, чтобы поцеловать запястье Кенты.
Три смеха гремят вокруг меня.
— Если ты примешь нас, — говорит Мэтт. — Мы знаем, ты можешь быть довольно привередлива.
— Ты сгодишься в крайнем случае, — похлопываю я его по плечу. Он щиплет меня за руку, заставляя взвизгнуть. Мы лежим в тишине ещё несколько минут, слушая чириканье птиц снаружи. Наше дыхание медленно выравнивается, грудные клетки поднимаются и опускаются синхронно.
— Однако, вы уверены? — продолжаю я. — Моя жизнь… нууу. Вы видели, какая она неспокойная. Папарацци, журналисты, фотографы. О вас, вероятно, напишут в журналах. — Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Глена. Он наблюдает за мной серьезным взглядом серых глаз. Я наклоняю голову, чтобы прижаться носом к его покрытой шрамами челюсти, затем оставляю поцелуй на его губах. — Я пойму, если это вас отпугнет.
— Мы справимся с этим, — говорит он, поднимая свою большую руку, чтобы обхватить мою щеку со швами. — Мы сделаем всё, что угодно. Всё, чтобы быть с тобой.
Я дрожу.
— Правда?
— Да, — сразу же отвечают Мэтт и Кента. Я закрываю глаза. Как, черт возьми, мне так повезло? Я смаргиваю слезы, прежде чем они начинают литься.
— Тогда я хочу пойти на свидание. Вчетвером. Вместе. Куда-нибудь в хорошее место. Может быть, пикник в парке или на пляже.
Кента берет мою руку и начинает разминать её.
— Ты уверена? Таблоиды с ума сойдут.
Я фыркаю.
— Я и рассчитываю на это.
— Это может сделать тебя мишенью для ненависти, ласс, — указывает Глен. — Мы видели комментарии в твоих социальных сетях. Эти люди жестоки. Я сомневаюсь, что публике понравится видеть тебя с тремя мужчинами.
Я пожимаю плечами.
— Разве ты не слышал? Я главная стерва Британии. — Я смотрю в окно, на горизонт Лос-Анджелеса, сверкающий и переливающийся под полуденным солнцем, и улыбаюсь. — Я могу делать всё, что, блять, захочу.
Эпилог
Брайар
Два года спустя
Руки скользят вниз по моему телу, обхватывая изгиб обнаженного бедра. Я задыхаюсь и запрокидываю голову назад, когда теплые губы нежно прижимаются к моему горлу.
— Боже, — шепчу я, слегка покачивая бедрами. — Малыш… пожалуйста.
— Пожалуйста, что? — ворчит низкий голос. Легкий морской бриз пробегает между нашими телами, треплет мои волосы и оставляет мурашки на коже. Периферическим зрением я замечаю мелькающие объективы камер, но игнорирую их, сосредоточившись на мужчине передо мной.
— Ты мне нужен, — бормочу я, хватая его за подбородок и притягивая к своим губам. Я закрываю глаза и приоткрываю губы, ожидая поцелуя.
Ничего не происходит.
Мои глаза распахиваются.
— СТОП! — кричит наш режиссер.
Я хмуро смотрю на Тома Петти, напряженно лежащего подо мной.
— Ты должен был поцеловать меня, болван. Это действительно так сложно?
Он не отвечает. Он смотрит через мое плечо широко раскрытыми глазами. Я вздыхаю, соскальзываю с его колен и отряхиваю свои бедра, оглядываясь вокруг.
Мы с рассвета снимаем эту секс-сцену на пляже. Я всё ещё не пришла в себя от того, насколько это красивое место. Море вспенивается всего в нескольких метрах от нас, а утреннее небо окрашено в мраморный бледно-розовый и нежно-голубой цвета. Неподалеку прямо на песке установлен белый павильон, где различные члены съемочной группы сидят на складных стульях, наблюдая за разворачивающимся действием через экраны.
Пока я наблюдаю, наш режиссер Джина выбегает из палатки навстречу нам. Она выглядит изможденной и усталой, её волосы выбились из небрежного хвоста, а очки сползли на нос. Последние съемочные дни всегда изнурительны, поскольку мы переснимаем все сцены, которые каким-то образом испортили. Все мы почти не спали на этой неделе.
— Брайар, — практически умоляет она. — Пожалуйста.
— Пожалуйста, что? — Я моргаю, глядя на неё снизу вверх. — Это я делаю что-то не так? — Я думала, что проблема в Петти.
— Не ты, — бормочет Джина. — Но мы хотим, чтобы зрители болели за то, чтобы вы с Томом были вместе. И я сомневаюсь, что они будут, пока он выглядит так, будто вот-вот описается.
Я смотрю вниз на Тома, распростертого подо мной.
— Ты правда собираешься обмочиться? — спрашиваю я. — Я подам на тебя в суд.
Он глупо моргает, глядя на меня.
— З-за что?
— За отвратительное поведение. — Мы оба почти полностью обнажены. На мне стринги телесного цвета и нет лифчика, а на нём только очень стратегически расположенный носок. Я подозрительно смотрю на него в поисках следов мочи. Он прикрывает его рукой. Я щепаю его за щеку, заставляя взвизгнуть.
Когда я получила эту роль, я не знала, что моим любовным интересом будет Том. Когда я узнала об этом, я подумывала о том, чтобы уйти из фильма, но роль была слишком хороша, чтобы от неё отказываться. Во время трехмесячных съемок мы с Томом, как ни странно, снова стали друзьями. Мне стало очень плохо, когда я узнала, что его дом взорвали из-за меня. У нас было много времени, чтобы разобраться в проблемах. Приятно, что я вернула своего самого первого друга в шоу-бизнесе.