Отбор для принцессы

В груди заныло — уже привычно — от осознания того, насколько неудачно меня угораздило влюбиться. Впрочем, по опыту я знал, что через несколько месяцев работы при дворе Короля яркое впечатление сотрется из памяти, и в душе останется только приятное воспоминание. А сейчас главное — не наделать глупостей.

— Господин советник всегда неукоснительно соблюдает режим, — продолжал тараторить мальчишка. — Если он не приглашён на какой-нибудь приём, то ровно в девять вечера для него должна быть подготовлена тёплая постель.

Мы с Лучианой переглянулись.

— А господин советник постоянно находится рядом с принцем Каримом? — уточнил я. В том, что паж говорит о нашем «меченом», нет никаких сомнений.

— Всегда, Ваша Светлость. Даже когда Его Высочество изволит принимать ванну, советник стоит рядом, за ширмой. И ходит за принцем как привязанный.

Парнишка замолчал, глядя на принцессу широко раскрытыми карими глазами. Немного подумав, Лучиана кивнула ему.

— Спасибо, можешь идти. И помалкивай о том, что мы с тобой беседовали, — принцесса бросила пажу маленький мешочек, в котором звякнули монеты, парень ловко его поймал и скрылся за дверью.

— Не похоже, чтобы советник Карима был в этом замешан, — тихо протянула Лучиана. Я думал о том же, но не мог вслух упрекать принцессу в ошибке. Да и на её месте тоже стал бы его подозревать.

— Возможно, в замке есть ещё кто-то, на чьем запястье красуется татуировка или выжжено клеймо. К тому же, стоит учитывать, что наш таинственный недоброжелатель мог и покинуть дворец, — высказал я давние опасения.

— Но мы не можем прекратить разбирательство. У меня под носом происходит демоны знает что, а я буду сидеть и ждать помощи? Или собственной смерти?! — взвилась принцесса, вскакивая на ноги.

По столь неожиданной и не свойственной Её Высочеству вспышке гнева я понял, что она боится. Тут же поднялся вслед за ней, подошёл ближе и аккуратно взял её ладони в свои.

— Ваше Высочество, вам ничего не угрожает. Если желаете, я могу ещё усилить охрану, выпишем из замка в столице новых гвардейцев, шпионов, хоть весь полк, — сказал я, не сумев сдержать прорвавшиеся в голос эмоции.

Поняв, какую глупость совершил, поднёс руку Лучианы к губам и поцеловал, но именно так, как того требовал этикет, а потом отступил на шаг и постарался принять невозмутимый вид, хоть впервые в жизни мне удавалось это с трудом.

— По моему мнению, охраны сейчас более чем достаточно. Гвардейцев хватило бы, чтобы выдержать небольшую осаду, — отшутилась принцесса, явно удивлённая моим порывом.

И судя по ехидной улыбке, она хотела как-то меня поддеть, но её прервал гвардеец, стоявший на страже у двери кабинета.

— Ваше Высочество, к вам советник принца Карима Хишама! — прогремел он, а затем отступил, пропуская в кабинет старика с меткой.

— Добро пожаловать, — принцесса холодно улыбнулась и снова опустилась в кресло.

Я кивнул гвардейцу, и он вышел, громко хлопнул дверью.

Советник, укутанный, как обычно, в три ярких халата, с подозрением покосился на меня.

— Я рассчитывал на приватную беседу, Ваше Высочество, — меченый скривился, отчего его жидкая бороденка задрожала.

— Не волнуйтесь. Герцог Наварро полностью лоялен ко мне. Вы можете сказать в его присутствии всё, что хотели.

Лучиана нагнулась к старику, глядя в его блеклые глаза. Несколько мгновений они боролись взглядами, а я бессловесной тенью остался у стены и наблюдал за странной молчаливой схваткой.

Наконец, старик первым отвёл глаза и нервно дёрнул бровью.

— Ладно, буду краток. При всём уважении к принцу Веронику и его очевидной к вам страсти, Ваше Высочество, его свита вызывает… некоторое возмущение. Она столь разнородна, будто калейдоскоп. В ней есть и варвары, и даже преступник из наших краёв: человек с клеймом, выжженном на запястье монетой. Вы ведь знаете, что это значит? — старик прищурился и перевёл взгляд с Лучианы на меня и обратно.

Принцесса кивнула.

— Вор. Не самая достойная компания для принца, — задумчиво протянула Её Высочество, подпирая маленьким кулачком подбородок.

— Не просто вор! — всплеснул руками советник. — Такие метки, как у него, ставят тем, кто крал из казны, у Короля или его визирей!

Глава 12

Лучиана

Мысль о том, что человек из свиты Вероника мог оказаться виновным в краже, казалась абсурдной. Мы с Армандо ещё немного порасспрашивали советника, но он ничего толкового больше не сказал. Только сыпал возмущениями по поводу того, что ему приходится жить под одной крышей с варварами и преступниками.

Так что в свои покои я возвращалась в полной растерянности. Герцог Наварро заверил меня, что в его распоряжении теперь отличные шпионы, которые вытянут из меченого правду, но это меня не успокоило. К смутной тревоге за собственную безопасность с недавних пор добавился ещё и лёгкий страх за здоровье и жизнь герцога. Один раз его уже избили — и самое возмутительное, что ни я, ни он ничего не можем сделать. Но разумеется, после такого поступка кандидатуру вождя Бранна я больше не рассматриваю.

Вернувшись в тихое убежище собственной спальни, я тут же подошла к холсту. Широкие мазки масла — основа картины — очерчивали её общий силуэт. Понадобится ещё несколько дней, чтобы дополнить её деталями, и тогда деревья покроются листьями и хвоей, кабан ощетинился и обзаведётся клыками, а лицо героя обретёт вполне конкретные черты.

Я коснулась пальцами засохших неровностей краски, другой рукой потянулась к коробочке с кистями. При первом же взгляде на их изящную отделку стало и тоскливо, и тепло на душе одновременно. Грусть от осознания того, что забота герцога обо мне — лишь дань вежливости, смешивалась с неясным, приятным волнением, которое теперь возникало каждый раз, когда я вспоминала об Армандо.

Всё ещё сжимая в руках одну из кистей — самую тонкую — я опустилась на низкую софу и глубоко вздохнула то ли от удивления, то ли от возмущения, когда постепенно начала понимать, что со мной происходит. Всё совсем не походило на описания в книгах, о «правдоподобии» которых так часто говорят: ни бабочек в животе, ни пожара в груди я не ощущала, лишь радость и печаль смешивались, сменяя одна другую, порождая невиданную прежде какофонию эмоций.

Из глубины чувств меня вырвала трель лютни. Я вздрогнула и оглянулась, но никого, кроме меня и пары горничных, в покоях не обнаружила. Однако нежный звук продолжала литься, и пойдя на него, я вскоре добралась до открытого окна. Стоило мне отодвинуть штору и выглянуть наружу, как снизу раздался мужской голос.

Сначала я отметила хорошо поставленный тенор, и только потом разглядела под пёстрой шляпой из перьев лицо Вероника, который уверенно распевал одну из знакомых мне серенад.

Отвори окошко, и мы снова будем вместе.

Я для тебя пишу стихи и песни.

Мы пойдём гулять, и лунная дорожка

Укажет путь мне и моей невесте.

Пошлость какая. И… что он только что спел? Какой ещё невесте?!

Я почти бегом спустилась в холл первого этажа, вышла из замка в сад и направилась в сторону принца, ярко-красный кафтан которого виднелся сквозь густую листву. Возмущение вытеснило все остальные чувства, но я не могла разразиться криками: во-первых, какую бы глупость Вероник ни совершил, они всё ещё принц и его титул требует уважения, во-вторых, слуги и придворные, заинтересованные спектаклем, уже выглядывали в окна. С досадой я заметила герцога Наварро, который с улыбкой, хоть и какой-то печальной, наблюдал за мной из своего кабинета на втором этаже.

— Ваше Высочество, извольте объясниться, — спокойно потребовала я, оказавшись на полянке под собственным окном.

Вероник обернулся, взглянул в моё лицо и на миг ошеломленно замер. Видимо, рассчитывал увидеть восхищенное обожание, а не гнев и раздражение.

Но надо отдать должное Его Высочеству — с эмоциями он справился быстро. Отвесил глубокий поклон, не столько из уважения ко мне, сколько из желания немного потянуть время, и лишь после этого ответил.