Закрывая двери

Вообще, они с Сергеем Анатольевичем, который сидит во главе стола, очень похожи. По ним обоим нельзя определить точный возраст. И черный костюм-тройка сидит на Сергее Анатольевиче будто влитой. Если бы я не знал, то подумал, что передо мной брат и сестра. Особенно, когда мать сидит по правую руку от отца Стаса. Другие мужчины по сравнению с ним меркнут, хоть все и выглядят вполне презентабельно. И не только потому что у Сергея Анатольевича светло-русые волосы, когда остальные брюнеты — только один полностью седой. Я вообще не понимаю, что в совете директоров делает этот дряхлый старикашка. Он уже давно отошел от дел, и я давно его не видел. Но сегодня отец Стаса, похоже, решил задействовать всех своих соратников. Поэтому старикашка сидит по левую руку от Сергея Анатольевича и выглядит так, что вот-вот превратится в пепел. Другие мужчины рядом с ним — два брата и по совместительству директора по маркетингу и отдела закупок. Они смотрят в стол, боясь поднять глаза. Напротив последнего — пожилой с проседью в темных волосах начальник отдела разработок расслабленно откинулся на спинку стула. Между ним с моей матерью — директор по связям с общественностью. Он еле уместился на стуле из-за веса, который, похоже, с каждой нашей встречей становится все больше. Роберт, имя ему совсем не подходит, в отличие от остальных, не сводит с меня полного отвращения взгляда. Знаю, что выгляжу сейчас не самым лучшим образом, но уж точно не так, чтобы смотреть на меня словно я кусок говна, который в придачу и воняет. Хотя ничего удивительно, я совсем недавно на совете поднимал вопрос о том, чтобы его уволить, потому что он не справляется со своими обязанностями. Мне не хватило одного голоса, а мать вообще появилась впервые со времен, как я занял место отца в компании. Обычно, она просто присылает документы, с решением, которым всегда поддерживает инициативу отца Стаса.

— Ты опоздал! — Сергей Анатольевич делает вид, что ничего из ряда вон выходящего не произошло, приподнимается, нависает над столом и захлопывает ноутбук. — Мы как раз собирались голосовать.

— Это вы начали раньше, — отодвигаю стул и сажусь на него. — Давайте угадаю. Предмет вашего голосования — я, — приподнимаю бровь и смотрю на Сергея Анатольевича.

Девятая дверь. Антон. Гостиная. Часть 3

Злость огнем разливается в груди, но я стараюсь сохранять спокойствие. Хотя бы показное. Выпрямляю спину, ставлю локти на стол и сплетаю пальцы.

— Так что? — пренебрежительно усмехаюсь.

— После того, как видео с тобой попало в интернет и наши акции рухнули, не думал же ты, что останешься в управлении компании? — Сергей Анатольевич повторяет мою позу.

Я усмехаюсь с шире. Не сомневаюсь, что мое лицо сейчас напоминает зловещею маску. Наверное, именно поэтому Алексей, директор отдела закупок, отодвигается поближе к брату. Ножки стула противно скрипят по паркету.

— А сделка с китайцами вас не интересует? — откидываюсь на спинку стула.

Зато Николай Дмитриевич, начальник отдела разработок, резко садиться.

— Какая сделка? — он пронзает меня заинтересованным взглядом.

— Это именно то, что вы думаете, — ухмыляюсь я.

Николай Дмитриевич чуть не подпрыгивает на месте.

— Когда? — в его глазах столько надежды, и я чувствую себя Дедом Морозом, который впервые за шестьдесят лет принес мужчине желанный подарок. И ничего страшного, что это химической препарат. Главное, он должен помочь закончить разработку лекарства, в проекте которого уже два года не было подвижек.

Но Сергей Анатольевич решает разрушить волшебную атмосферу праздника.

— Покажи документы, — жестко произносит он.

— Я же вам буквально вчера говорил, что веду переговоры, — смотрю на него и стискиваю кулаки на коленях. — Но вы решили меня обойти и начали этот цирк, — встречаюсь взглядами со всеми присутствующими, мать намеренно игнорирую.

Вот только она, кажется, не собирается оставаться в стороне.

— Это не цирк, Антон, — строго произносит она. Когда-то мелодичный голос стал хриплым из-за злоупотребления сигаретами. — Ты только посмотри на себя. На лице живого места нет. А видео… Это же грязное пятно. Ты хоть представляешь, как оно повлияло на репутацию компании? — она театрально вздыхает.

В ее словах нет и доли искреннего беспокойства обо мне. О компании? Возможно. Эту женщину интересуют только деньги, оставленные отцом. Я уж точно не забыл скандалы, которые она устраивала папе, когда не получала очередную «хотелку». И любовников ее тоже прекрасно помню. Она спала с ними прямо в их с отцом спальне, когда того не было дома.

— Если бы у нас был нормальный директор по связям с общественностью, — бросаю взгляд на Роберта, который тут же краснеет, чем напоминает поросенка, — ситуация уже давно была бы улажена. И на репутации компании не было бы «пятна».

— Предлагаю заканчивать этот цирк, как выразился Антон, — Сергей Анатольевич поднимается с места. — Мы с вами до его прихода час все обсуждали. Время принять решение.

Стискиваю челюсти. Сердцебиение учащается, как перед боем. Напряжение сковывает тело. Если бы мог сильнее сжать кулаки, то сделал бы это.

— Кто за то, чтобы отстранить Ремникова Антона Вячеславовича от управления компанией? Поднимите руки, — Сергей Анатольевич показывает пример остальным.

Старый хрыч тут же следует ему, хотя я даже не уверен, что он правильно все расслышал. «Поросёнок», чуть ли не подпрыгивает на месте, когда вскидывает руку вверх. Вот только застревает в подлокотниках стула. Братья ловят мой пристальный взгляд, видят приподнятую бровью и тут же тушуются. Начальника отдела разработок я подкупил возможностью получить недостающий компонент для его супер-пупер революционного препарата, поэтому он просто складывает руки на груди и смотрит на меня с благоговением. По уставу я не имею права участвовать в голосовании, которое касается меня. Поэтому остается только мать. Больше я не могу ее игнорировать. Смотрю. В груди расцветает отвращение. Мать бросает на меня взгляд, наполненный сожалением и притворной заботой, когда поднимает руку.

— Итак, решение принято, — Сергей Анатольевич хлопает в ладоши, продолжает что-то говорить, но я не слышу звука.

В ушах шумит. Сердце стучит. Каждая мышца в теле наливается сталью.

Все кроме начальника отдела разработок поднимают руки. Видимо, приняли еще одно решение.

Подрываюсь с места. Стул отлетает и ударяется о стену.

— Он затянет вас в бездну, — произношу я и выхожу в коридор. Слышу сзади окрик. Узнаю голос, начальника отдела разработок, но не задерживаюсь.

Девятая дверь. Антон. Гостиная. Часть 4

У меня сейчас одно желание — набить кому-нибудь морду. Широкими шагами дохожу до конца коридора и распахиваю деревянную со встроенным стеклом дверь. Выхожу на лестничный проем. Быстро спускаюсь на два этажа и иду по похожему коридору к своему кабинету. Секретарша быстро встает из-за стола. Хочет мне что-то сказать, но я ее игнорирую. Открываю дверь, на которой висит табличка исполнительный директор, и со злостью захлопываю ее. Стены содрогаются, а я замираю, когда замечаю Милу в простых черных джинсах и белом бомбере, сидящую на диване.

Она тут же встает.

— Что ты здесь делаешь? — рычу. — Я сказал тебе сидеть дома и не высовываться!

Мила вздрагивает, ее глаза округляются, но она быстро приходит в норму.

— Мы с тобой не договорили, — делает шаг вперед, сжимая кулачки. — Антон, ты не можешь постоянно отмахиваться от моих желаний. Я уже говорила тебе, что хочу вернуться в университет и планирую это сделать.

— Не сейчас, — цежу я сквозь, стиснутые зубы. — Мы не будем обсуждать это сейчас! — направляюсь к своему столу. А «своему» ли?

— А когда? Ты уже два дня переводишь тему, — Мила охватывает обеими руками мое запястье, стоит мне попытаться ее обойти.

Вырываю руку, но Мила тут же хватает ее снова.

— Антон! — она повышает голос. — Для меня это очень важно.