Проект "Ардрэйд"

— Как у тебя на работе? — спросила она кокетливо.

— Если честно, то просто ужас, — признался он.

— Почему?

— Теперь у нас появился новый руководитель и он требует не качество, а количество. Ещё мою лабораторию передал другим людям. Меня понизили до обычного лаборанта. Понизили зарплату в двадцать раз. Ещё слышал, что Мира умерла…

— Как? — глаза у неё округлились.

— Не знаю. Ходит много слухов, но я не уверен, что они хоть какое-то имеют под собой основание. Учитывая, что в корпорации идёт передел влияния, то это, видимо, правда. Скоро даже не получится за квартиру платить. Всё свалилось так не вовремя… — Эдик погладил Алёну по животу и обнял её. — Я обязательно что-нибудь придумаю.

Зазвонил звонок. Эдик, бурча, поплёлся открывать дверь. Посмотрев в глазок, он удивился. Сразу открыл дверь. На пороге стоял Белов. Они поздоровались. Профессор вошёл в квартиру. Разулся и прошёл на кухню. Алёна поставила кипятить чайник. Белов достал кейс и расположил его на столе.

— Спасибо, но, пожалуй, от чая я откажусь. Я на минутку, — он вытащил кипу бумаг и разложил на столе.

— Почему? — спросила Алёна.

— По пути зашёл в ресторан. Я по делу. Владимир вам оставил кое-что на прощание…

— Владимир? — Эдик и Алёна переспросил одновременно.

— Да. Владимир. Надеюсь, вы распорядитесь этим наследством разумно. В вашем распоряжении двухэтажный коттедж в двухстах метрах от дома родителей Владимира. Вам всего-то нужно будет расписаться в соответствующих бумагах, и можете вылетать сегодня. К тому же, билеты я уже купил. Насчёт работы. Эдуард Юрьевич, не беспокойтесь. Вас уволили задним числом…

— И как я теперь буду зарабатывать деньги? — спросил Эдик.

— Вы будете работать учителем физики в университете. Вас ждут на собеседование в понедельник. Ваше резюме лежит в этом кейсе. Не опаздывайте. И ещё. Владимир оставил вам немного денег на первое время. — Профессор протянул сберегательную книжку.

— Так много? — приятно удивилась Алёна, когда увидела вклад на сорок миллионов рублей.

— Никому не рассказывайте про эти деньги. Будьте разумны. И ещё кое-что. — Белов протянул две фотографии. — Щенок.

— Какой миленький, — умилилась Алёна при виде чёрного щенка.

— Он слишком большой для своего возраста, — прокомментировал Эдик, когда увидел щенка на фотографии. Щенок сидел возле будки, и он был уже примерно сантиметров тридцать в холке. — Он точно щенок?

— Да. Вам придётся позаботиться о нём. Выводок Арчи.

— Того самого? — побледнел толстячок.

— Да.

— Спасибо вам большое, — Алёна улыбнулась.

— Это не меня надо благодарить, — Белов оставил кейс на столе. — Ваш рейс через семь часов. И, кстати, в гараже дома вас будет ждать чёрный Ягуар, — он подмигнул Эдику и пошёл обуваться.

— Не может быть! — Эдика сегодня точно от новостей разорвёт.

— Всё может быть. Прощайте, — попрощался Николай Аркадьевич.

— До свидания, — хором попрощались Алёна с Эдиком.

Третье желание

Амади стоял возле лимузина и курил сигарету. Он часто оглядывался. Его томный взгляд всматривался во всех. Будто искал знакомое лицо. Правая рука лежала на рукояти пистолета. Все его обходили стороной, так как по очевидным причинам было страшно конфликтовать с таким человеком. И вот он дёрнулся, когда увидел знакомое лицо. К нему шёл профессор Белов.

— Ещё шаг, и прострелю колено! — закричал Амади и навёл пистолет на Белова. Окружающие сразу попытались отдалиться от места будущего убийства.

— Стою, — остановился Николай Аркадьевич.

— Что тебе тут нужно? Я же тебе тогда в понятной форме объяснил, чтобы ты больше не попадался мне на глаза.

— Мне нужно кое-что передать, — профессор не делал резких движений. Теперь он смертный, и было бы глупо словить пулю из-за таких пустяков.

— Что именно? — на лбу телохранителя начали выступать капельки пота. Он волновался.

— Владимир попросил передать тебе письмо.

— Он жив? — Амади сделал три шага ближе к профессору. — Как? Почему?

— Нет. Он не жив. Просто он не успел передать его тебе. — Профессор аккуратно вытащил листок и протянул его телохранителю.

— Что там?

— Доказательства. Недостающие части твоего расследования, — ответил Николай Аркадьевич, когда Амади принял листок. Развернулся и пошёл прочь.

Телохранитель судорожно открыл листочек и начал внимательно читать. Он ударил себя ладонью по лбу. Плюнул на асфальт, сел за руль лимузина и дал по газам.

Терпкий вкус виски уже не давал тех эмоций, что раньше. Ричард заперся в своём кабинете и убивался алкоголем. На столе лежал шприц с тёмной, мутной консистенцией. Он пристально смотрел на этот шприц. Иногда взгляд падал на обрамлённую фотографию, стоявшую на столе. Там изображён он вместе со своей дочерью. Эта фотография была сделана за месяц до смерти его жены. И теперь все воспоминания о жене хранятся вместе с дочерью. Он провёл рукой по лицу дочери. На глазах медленно наворачивались слёзы. Было больно смотреть на ту, которую он самолично повёл на убой. Как ему не хватало Миры. Ещё один гранёный стакан вновь не принёс ему ни счастья, ни упокоения. Он был подавлен. Тихо открылась дверь. Ричард даже не успел отреагировать, как на него был наставлен пистолет.

— Не делай глупостей, — предупредил Амади, держа Ричарда на мушке.

— Амади. Друг мой. Как твои дела? — пьяный взгляд падал то на пистолет бывшего телохранителя, то на свой пистолет.

— За что? Ответь мне!

— Я не понимаю тебя, — из-за алкоголя он туго соображал.

— Почему ты отправил Миру в пещеру к Гостю? Ты же знал, что ведёшь свою дочь на верную смерть…

— Эх, Амади, не понять тебе мысли великих людей, — Ричард налил ещё один полный стакан и залпом выпил. — Ты же знаешь, что моя дочь болеет последней стадией рака мозга? Конечно, знаешь. Она считала тебя другом и, скорее всего, рассказала о своём недуге. Я не хотел её отправлять, но Астор заверил, что она будет только лишь приманкой для Владимира. И если всё пройдёт по плану, то он вылечит её от рака. Этот мальчишка всё испортил. Если бы он остался жив, то я бы лично его убил без всякого сомнения, — со злобой ударил он по столу.

— И ты поверил этому немцу?

— Почему бы ему не верить? Столько лет с ним работаю, и не разу он меня не подводил. Столько лет…

— Это и есть панацея? — указал дулом пистолета на шприц телохранитель.

— Да. Эти шприцы всем выдали месяц назад. Сказали, что нужно продержать три недели в сухом месте при комнатной температуре. Затем ввести себе в вену, и будешь бессмертным, — отец Миры ухмыльнулся. — Такой шприц обошёлся каждому в полтора миллиарда долларов. Оказалось, желающих было много. Теперь все эти желающие резко и внезапно, практически в одно время, умерли страшной смертью. Как хорошо, что я не принял эту панацею.

— Прочти, — кинул на стол Амади три листа формата А4.

— Результаты обследования Миры… — он продолжил читать про себя остальное. — Не может быть. Эта фальсификация! — кинул на пол листы Ричард. — Я сам лично ходил с дочерью на все обследования, и у неё были дела плохи. Я лично видел эти снимки…

— Когда вы последний раз ходили?

— Когда? — задался вопросом Ричард. — Полтора года назад. Также ты водил её по больницам. Результаты были такими же. Это невозможно.

— Возможно. Помните, в Риме похитили вашу дочь? Мы её ещё искали по маячку? — Амади помнит тот момент. Был поднят весь полицейский отдел на уши. Все искали Миру. Оказалась, она находилась на заброшенном заводе. — Конечно, помните. Вы же тогда орали на нас. Так вот, Владимир тогда исцелил вашу дочь от рака. Он указал это в письме. И когда они были в России, то провели независимое обследование. И результаты вы видели. Все те обследования, которые были проведены в Лондоне за последние месяцы — это полная фальсификация. Вас просто обманывали. Гость специально всё это подстроил. Ему нужны были ваши финансы. Теперь живите с этим — вы повели свою здоровую дочь на съедение волку.