Бамбуш

— Ты же сама сказала так.

— Я совсем ничего не говорила.

— Говорила, говорила, говорила, что погиб преждевременно. Кто — преждевременно?..

Бабушка рассердилась:

— Ну довольно тебе!

Она взяла со стола чашку с чаем, поднесла к губам.

— Бабушка, скажи же, скажи!..

— Если ты так будешь приставать, я уведу тебя домой.

— Веди, веди, только расскажи мне.

— Нечего мне рассказывать. Я совсем ничего не знаю. Замолчи. Ты еще мал много знать.

— Почему, почему я еще мал?..

Бабушка поставила чашку на стол и встала.

— Пойдем! — Она взяла Бамбуша за руку. — Какой упрямый ребенок… Не даст поговорить с человеком… Манджи, будьте здоровы! Приходите к нам на чашку чая.

Манджи молча кивнул головой. Церен, не понимая, что случилось, остался в недоумении.

Разрешение

Когда пришли домой, отец Бамбуша, Очи́р Бадма́евич, куда-то собирался. Мальчик торопливо спросил:

— А куда ты едешь?

— В Яшку́ль.

— К тете Томпа́?! Возьми меня с собой. Хоть на один денечек…

Отец посмотрел на мать, а та — на бабушку.

— Я же ни разу не был в селе. Возьми, пожалуйста!..

— Нельзя. Я еду по делу!

— Ты занимайся делом, а я останусь у тети. Когда соберешься домой, возьмешь меня.

— Нельзя, — повторил отец.

— Ну, папа… Почему? Ты ведь никогда со мной не гуляешь, не играешь…

Очир Бадмаевич улыбнулся. Бабушка поддержала внука:

— Не зря говорит Бамбуш. Ты неласков с ним.

— Что поделаешь, если у меня нет времени играть с Бамбушем, — стал оправдываться отец.

— Время нашлось бы, — рассердилась бабушка.

— Не нужно упрекать Очира в том, что он день и ночь занят, ездит по районам… Он на работе, — заступилась мама. — Бамбушу не плохо и с нами…

Отец спросил:

— Если Бамбуша взять с собой, в детсаде не будут ругать?.. Я отвез бы его к тетке…

Все засмеялись. А Бамбуш подбежал к отцу и, обняв его за шею, горячо сказал:

— Лучше моего папы нет никого на свете!

В дороге

Быстро несется машина, лентой вьется дорога, а земля, слева и справа, будто кружится.

Степь бесконечно широка. В небе парят орлы. Мелькают стоянки чабанов. От всего этого раздолья в груди еще просторнее. Мальчик хочет задать отцу множество вопросов, но молчит. Чем спрашивать, лучше запомнить всю эту красоту, чтобы потом рассказать о ней Церену и другим друзьям.

Вдруг отец прижал Бамбуша к себе. Мальчик вздрогнул.

— Посмотри, сынок: верблюд пасется со своим верблюжонком!

Раньше Бамбуш видел верблюдов только на картинках. Он даже знает наизусть стихи.

Отец улыбнулся и спросил:

— Нравится степь?

Бамбуш поднял большой палец кверху:

— Факт!

Услышав такой ответ, Очир Бадмаевич и шофер расхохотались. Отец, прижав Бамбуша еще сильнее к себе, ласково сказал:

— Когда вырастешь и станешь большим, сынок, будешь хозяином этой широкой степи.

— По-настоящему? — обрадовался Бамбуш.

— Да, по-настоящему.

— О-о! — воскликнул Бамбуш гордо. — Церен тоже будет хозяином!

— Какой Церен?

— Мой друг.

— Церен тоже. Все это — и наше и ваше сокровище, — торжественно сказал отец, показывая на большие отары овец.

Бамбуш изо всех сил старался не задавать вопросов, но тут не выдержал:

— А раньше кто был хозяином?

— Раньше, в давние времена, здесь хозяйничали богачи, нойоны и гелю́нги, — объяснил отец.

— А где теперь они?

— Советская власть прогнала их.

— А кто это — Советская власть?

— Твой дедушка и другие.

— А куда делся мой дедушка? — спросил неожиданно Бамбуш. Сколько раз задавал он этот вопрос и бабушке, и маме, но никто толком не ответил ему.

«Дедушка твой умер», — говорит всегда бабушка.

«Дедушка твой был знаменитым», — говорит мама.

Когда спросишь, отчего умер, где умер, они, как нарочно, переводят разговор на другую тему.

— Твой дедушка был большевиком, — начал Очир Бадмаевич. (А Бамбуш уже подумал, что и теперь отец не захочет ответить ему.) — Твой дедушка боролся за Советскую власть, был первым председателем в Калмыкии.

— Я это знаю, — сказал Бамбуш с обидой отцу. — Бабушка мне говорила. В нашем городе есть улица, названная именем дедушки. А почему он умер? Он ведь не был старым.

— Ты еще маленький, когда подрастешь, все узнаешь…

Взрослые всегда так: «Когда вырастешь, когда станешь большим…»

Вдруг показалось быстро бегущее стадо безрогих желтых коз.

— Папа, папа, посмотри!.. Куда бегут эти козы? Они колхозные? — Бамбуш одной рукой показывал на коз, другой дергал отца за рукав.

— Эти животные называются сайгаками.

— Сайгаки?

— Да, сайгаки. Очень быстро бегают. За час пробегают километров восемьдесят — сто.

Сайгаки перед самой машиной пересекли дорогу и, вздымая тучи пыли из-под копыт, исчезли из виду.

Печальные мысли о дедушке в одно мгновение рассеялись. Хочется петь, кричать, смеяться.

У тети

Тетя Томпа, увидев Бамбуша, обрадовалась. Взяла его на руки и поцеловала. Но Бамбуш, важничая, заметил тете Томпе:

— Тетя, вы меня опустите. Я не маленький.

— Твоя правда. Ты, Бамбуш мой, стал настоящим мужчиной.

Тетя Томпа поставила Бамбуша на пол, но тут же снова подхватила и посадила на колени.

Очир Бадмаевич закусил с дороги и пошел по своим делам.

Бамбуш с тетей долго сидели за столом.

— Как живет бабушка, здорова ли?

— Да, здорова.

— Что сейчас делает мама?

— Режет людей.

— Как это — режет людей?

— Разрежет человека пополам, вытащит изнутри болезнь, а потом сшивает обратно, — объяснил Бамбуш.

— Что ты, правду говоришь? — воскликнула тетя Томпа, смеясь.

— Конечно. Сам видел, — подтвердил Бамбуш.

— Какие новости в Элисте?

Бамбуш не знает, что сказать. Чтобы сохранить свое достоинство, показывая на борцыки[2] в тарелке, спросил:

— Что это такое?

— Мелкие борцыки.

— Мелкие… борцыки?

— Да.

— Они похожи на подушечки.

— Да, ты прав.

— Но почему их не называют подушечками?

— В старину, когда стряпали такие борцыки, у нас, у калмыков, не было подушек, — объяснила тетя Томпа.

— А тогда на чем же вы спали?

— Не мы, а наши деды. Они спали на овчинной шубе, на кошме.

— Как так?

Тетя Томпа рассмеялась. Пошла в сени и принесла старую овчинную шубу домашней выделки и кошму.

Бамбуш с удивлением рассматривал все это.

Потом Бамбуш спросил:

— Тетя Томпа, можно пойти на улицу?

— Конечно, можно.

Когда Бамбуш вышел на улицу, его окружили незнакомые девочки и мальчики. Они изучающе разглядывали его.

— Ты откуда приехал? — спросил мальчик, у которого одна штанина была завернута до колена, а другая доставала до земли. На правом виске у него темнело родимое пятно размером с пятак.

— Из города. — Бамбуш тоже пристально стал их разглядывать, стараясь запомнить незнакомые лица.

— Из города?

— Да.

— Из Элисты?

— Да.

— Элиста больше или наш Яшку́ль? — спросила полнолицая девочка. Передних зубов у нее не было.

— Дурочка! Конечно, наш Яшкуль больше! — закричал мальчик со шрамом на носу.

— Город все-таки побольше… — заколебалась девочка.

— Нет, наш Яшкуль больше…

Дети, сначала стеснявшиеся Бамбуша, вдруг заговорили в один голос и зашумели. Но Бамбуш твердо сказал:

— Город больше села.

Ребята, то ли из уважения к новичку, то ли поверив ему, не стали спорить.

2

Бо́рцыки — национальное блюдо.