Тафгай. Том 8

Тафгай. Том 8.

Глава 1

Сегодняшний день воскресенье 6-е мая 1973 года вряд ли войдёт в историю НХЛ, а жаль. Подумаешь, на третий хоккейный матч финальной серии в Монреале у бортика не появились ни старший тренер «Чикаго Блэкхокс» Билли Рэй, ни генменеджер-скупердяй Томми Айвен. Мелочи жизни, пустяки. В былые годы вообще, что хоккейные команды, что футбольные такой должностью как старший тренер часто пренебрегали. И ничего — никто не помер.

Зато в будущем, к примеру, дойдёт до того, что на лавке будут сидеть двадцать хоккеистов, а за их спинами будут стоять одиннадцать человек представляющих тренерский штаб. Причём идиотизм ситуации достигнет такого уровня, что самый старший тренер, даже в самом хоккее не будет разбираться. А зачем? Ведь у него целых десять помощников под рукой. Поэтому основными функциями такого специалиста станут — песня «Комбат-батяня» в раздевалке, и интервью центральной прессе. А все эти скучные игровые схемы, выход из своей зоны, игра на синей линии или на пятачке перед воротами, графики функциональной готовности спортсменов — да гори они все синим пламенем.

И если вы спросите, почему я, Иван Тафгаев, 27-летний хоккеист из 1973 года, выступающий за НХЛовский клуб «Чикаго Блэкхокс», слишком много знаю о будущем, то в двух словах ответить будет сложно. Как вообще такое можно объяснить, если первый человек погиб после автоаварии в 2021 году, а второй окочурился, выпив отравы в 1971, но очнулся уже с мозгами и самосознанием первого человека? Не знаете? Вот и я недоумеваю.

Да и некогда сейчас этим голову забивать, потому что легендарный монреальский «Форум», который задумывался в 1908 году, как площадка для мирного катания на роликовых коньках, сейчас требовал моей немедленной смерти. Абсолютно все 18 тысяч человек, будто безумцы из психбольницы свистели, орали и рычали, после того, как я воткнул в борт Пита Маховлича, не поделив с ним шайбу.

— Бух! — Затрещал деревянный хоккейный борт и Маховлич, не устояв на ногах, грохнулся на спину.

И тут же мстить за товарища полетели два монреальских защитника Ги Лапуэнт и Серж Савар, по прозвищу «Сенатор». Но мою здоровенную под 190 сантиметров тушу с мощными и длинными руками не так-то было просто достать. И длинноволосый крепыш Лапуэнт первым почувствовал как хорош мой правый прямой точно в шнобель. Товарищ Ги моментально прилёг к товарищу Питу. Однако затем не уступающий мне в габаритах Савар, смог вскользь достать меня по скуле и засветить в глаз, прежде чем я воткнул размашистый хук в его великолепную фотогеничную боксёрскую челюсть.

— Сюс ма бит, Таф! Сюс ма бит! — Орали разгорячённые болельщики, раскачивая ограждение из толстого оргстекла, как раз в левом закруглении, где я махался с хоккеистами «Монреаль Канадиенс».

«Весёленький первый период», — подумал я, приветливо помахав франкоговорящим канадцам, когда два арбитра в полосатых свитерах, схватив меня под руки, повезли на скамейку штрафников. Я же для пущего веселья специально чуть-чуть подогнул ноги и весь свой вес переместил на бедных стражей хоккейного закона и порядка. И вдруг перед самой калиткой в деревянном борту, вся наша нелепая «птица-тройка» грохнулась на лёд, вызвав на трибунах взрыв гомерического хохота.

Повоевали, посмеялись и будет. Счёт-то совсем грустный — 0: 0, да и игра у команды пока плохо клеится. Поэтому присев в бокс для штрафников, я получил возможность немного поразмышлять о том как жить и играть дальше. Итак, первая пара наших защитников — Билл Уайт и Пэт Стэплтон действуют на своём высоком профессиональном уровне. Голкипер Тони Эспозито в рамке стоит вообще как стена. Вторая тройка нападения — Деннис Халл, Пит Мартин и Джим Паппин так же не выпадает из игры.

А что же моя первая ударная тройка игроков атаки — два «крайка» Стэн Микита, Ваня Болдырев и я центрфорвард таранно-убойного типа? Прошлую игру провалили и сейчас пока не блещем. И особенно не блещет мой хороший друг из солнечной Югославии Болдырев. После победы в полуфинале над «Нью-Йорк Рейнджерс» парня как подменили. А ведь Иван четвёртый снайпер нашей ледовой дружины, человек от которого многое что зависит.

На скамейке для штрафников я дождался сирены на перерыв и, резво перескочив через борт, рванул к своим парням. Точнее я решил перехватить Ваню Болдырева в подтрибунном помещении и объясниться без посторонних глаз и ушей с товарищем, с которым почти весь сезон снимал один дом на двоих.

— Притормози, матросик, — сказал я по-русски, схватив Ивана за руку. — Ты в курсе, что на этой арене в хрен знает каком древнем году скончался легендарный хоккеист Хоуи Моренц?

— Отвали, Таф, — пробурчал он.

— Моренц случайно угодил коньком в щель в деревянном полу и сломал ногу, а когда ему врачи сообщили, что он больше в хоккей не игрок, тот помер от разрыва сердца. — Я схватил друга за грудки, чтобы Болдырев осознал серьезность разговора. — Хоуи в момент получения травмы думал не о том. А у тебя, Иван, что в голове?

— Нормально всё, — Болдырев попытался вырваться, но держал так, что было бессмысленно дёргаться.

— Да как нормально? — Затараторил я. — Первый матч против Монреаля на домашнем льду, наша победа — 8: 3. У Микиты — хет-трик у меня — дубль, а ты по нулям. Вторая домашняя игра — 4: 1 пять в нашу пользу, у меня и Микиты по шайбе, а тебя как будто на льду и не было! Третий матч в этом «Форуме» — 7: 4 победа Монреаля. У всей нашей тройки полезность — минус 3 и все «привозы» на твоей совести. Тренер Билли Рэй по этому поводу от стресса забухал вместе с генменеджером. Короче, в чём твоя проблема?

Вдруг в коридоре послышался топот зачехлённых коньков о деревянный пол и в том месте, где мы вели «милую» беседу, нарисовался третий мушкетёр — капитан «Ястребов» Стэн Микита.

— Вы чё, одурели? Тут что ли драться собрались? Здесь же вокруг репортёры с фотоаппаратами рыщут, ха-ха-ха! — Загоготал наш неунывающий словак.

— Меня Джессика бросила, — наконец признался Иван Болдырев.

— Эпическая сила! — Вскрикнул я, отпустив друга. — Взял бы бутылку, приехал бы ко мне, сели, вздрогнули, делов-то на копейку! Мы финал можем просрать, а у тебя шуры-муры на уме!

— Что есть шуры-муры? — Спросил Стэн, который русским языком владел слабо.

— Это, Стасян, когда в место головы, в которой скопилась одна мура, — я постучал костяшками пальцев по деревянному косяку. — Включается в работу другой орган тела, с небольшой такой головкой на конце.

— Ха-ха-ха! — Заражал словно конь Микита и, ткнув пальцем в Болдырева, произнёс. — Есть идея! Ваня, а давай когда мы Кубок Стэнли выиграем, ты купишь целую кучу цветов и подаришь своей Джессике прямо в этом кубке. Она тебе сразу всё простит.

— Правильно, — поддакнул я. — Ты слушай, что тебе подсказывает опытный охмуритель женского пола, у которого уже четверо по лавкам сидят. И давайте мужики соберёмся, нам до вершины осталось всего два последних шага.

— А правда, — еле-еле выдавил из себя улыбку Иван Болдырев. — Если цветы в кубке подарить, то может быть и получится?

— Обязательно получится! — Я хлопнул тёзку по плечу. — Выше нос, Ромэо! Джульетта кубок ждёт!

И хоть мы с мужиками хорошо поговорили в перерыве, вторые двадцать минут четвёртого финального матча «Монреаль Канадиенс» — «Чикаго Блэкхокс» всё равно начались с ураганных атак хозяев льда. Старший тренер монреальцев великий Скотти Боумен так раззадорил своих парней, что они продемонстрировали самые худшие образцы прямолинейного канадского хоккея. Это когда один игрок хватает шайбу в своей зоне, тащит её до чужой синей линии, от которого сильно и мощно лепит по воротам, где у нас пока всё что летело в створ, уверенно отбивал Тон Эспозито.

Зачем Боумен предложил парням такой стартовый навал? Лично я причину этого видел в двух факторах. Во-первых, в прошлом матче такая тактика прокатила и мы дали слабину, а во-вторых, Скотти во время каждой хоккейной паузы таращился на нашу скамейку запасных огромными удивлёнными глазами, ведь там не было ни мистера Айвена, ни мистера Рэя, а сменой игроков командовал запасной вратарь команды Гэри Смит.