Наследие

– Откуда вы знаете столько всего про людей? Я сколько живу, но вообще ничего не знаю о них.

– Ну, земля – это не твоя вотчина, – задумчиво протянул Мефистофель. – Мы вынуждены постоянно контактировать с людским миром по долгу службы, ты же… у тебя и в Академии совсем другая программа, ты не летаешь на землю на практикумы. К слову, на задворках Нижнего Города ты тоже ни разу не был, и не видел, как там живут попавшие в опалу демоны и прочие создания. Но об этом же ты не думаешь?

– Если только моя ссылка туда не будет следующим заданием от отца, – саркастично произнес Люцифер. – Сал, прошу, организуй мне на земле подходящие условия. Подальше от людей и покомфортнее. Словом, мои вкусы ты знаешь.

– Не бойся, Фыр, – демон отсалютовала ему стаканом, в котором начала смешивать что-то кричаще-яркое. – Все будет по высшему разряду.

– Ты когда-нибудь спала с человеком? – неожиданно спросил Меф.

Сал на секунду замерла, припоминая.

– О, много раз, – кокетливо отозвалась она. – Не то что наш принц. – Она улыбнулась.

– Где бы я встретил человека? – ворчливо парировал Люцифер. – Окажусь на земле – устраню этот недостаток.

– Только аккуратнее. Они влюбляются вообще на раз. Забавно наблюдать потом за их страданиями. И сам – не влюбляйся, – предостерегла принца Саламандра.

– Мне трудно угодить, ты же знаешь, – улыбнулся краем рта дьявол.

В аду было полно демонов, разного внешнего вида, статуса и возраста. Мефистофель менял себе подружек чуть ли не каждую неделю, но на взгляд Люцифера, они все смазывались в ровную серую массу и терялись на фоне одной из них. Из всех демонов, когда-либо встреченных им, Люцифер мог выделить только Лилит. Роковая, роскошная женщина, ровесница его предка, но все такая же прекрасная.

Саламандра выпила последний шот и скривилась, прижав рукав ко рту.

– Вот же черт. Даже не знаю, что это. – Она потрясла головой, очищая мысли. – Ладно, дружище. Надо идти. Ты мне кучу задач задал на вечер. Завтра утром встречаемся у портала в мир людей. Идет?

– Идет. Передай Маммону, что я возьму с собой ну просто бессовестно много денег, – усмехнулся Люцифер.

– Хватит бесить моего отца, – хмыкнула Сал. – До встречи!

Она развернула крылья и камнем упала вниз с балкона, и Меф последовал за ней. Люцифер, оставшись один, смешал себе виски со льдом и выбрал книгу. Заниматься самосозерцанием, копаясь в своих мыслях и чувствах, он не любил, поэтому удобно расположился у камина с книгой и виски, но погрузиться в «Гермократ» Платона не смог. Мысли постоянно возвращались к людям и предстоящему путешествию.

Кто такие, во имя Сатаны, эти люди? Он знал о них так мало, а ведь значили они так много. Кем они были, игрушками в его руках или движущей силой, ради которой существует мир? Люцифер вдруг осознал, что Департаменты Ада существуют, чтобы поддерживать существование людей. Что отец возился с Бельфегором и его отделом, чтобы не уничтожить людей. Что Отдел Хранителей существует у ангелов, чтобы оберегать каждую жизнь, каждого конкретного человека.

Эти мысли Люциферу не понравились, и он захлопнул «Гермократ». То, что он не понимал и не знал людей, вводило его в состоянии беспомощности и неведения, а быть беспомощным Люцифер не мог себе позволить. Завтра, когда они отправятся на землю, он будет выглядеть полным дураком, глупым и безмозглым. Ему нужна хоть какая-то информация о людях, хоть что-то, что поможет ему быстро влиться в происходящее.

Дьявол на секунду задумался. Можно отправиться в Департамент Кошмаров, наведаться к Ламии? По долгу службы она имеет дело со многими душами. Да, впрочем, какая разница. Люцифер нервно мерил шагами комнату, пытаясь принять решение.

«Опыт – лучший учитель», – вспомнились ему слова Лилит, и это помогло ему определиться. Он покинул свои покои и направился в ее башню, башню Департамента Вероломства. Достигнув ее покоев, он не рискнул вторгаться без стука, нрав у нее был буйный – постучал в дверь.

Раздались шаги, и двери распахнулись. Перед Люцифером стояла Лилит, глава Департамента Коварства, немного растрепанная, и заспанная, но Люцифер не мог отвести от нее глаз. Одета она была в тонкую ночную сорочку. Черные буйные кудри рассыпались по обнаженным плечам. Тонкая белая кожа с синими прожилками вен придавала ей вид юный и беззащитный, но Люцифер знал – она старейший демон в аду. Лилит, знавшая самого ангела Люцифера, его преданная сторонница, была с ним с самого падения, произошедшего двести тысяч лет назад. Когда-то она жила в Небесном городе, как и он, первородная дочь Создателя, покинувшая дворец вслед за своим возлюбленным. Темно-красные глаза Лилит полыхали, как адское пламя, ненасытное, жадное и яркое. Узкое точеное лицо с надменным выражением было высоко поднято. Полные вишневые губы, так и манившие, чтобы в них впились поцелуем, изогнулись в улыбке. Она была почти ровесницей этой планете, но все такой же прекрасной, как в день падения.

Люцифер тихонько выдохнул. Рядом с Лилит он всегда чувствовал себя мальчишкой. Она знала это, и умело пользовалась его слабостью.

– Мой принц, в такой час? Что-то случилось?

Она коснулась рукой его лица, убирая упавшие на лоб волосы – намеренно, пробуждая в нем скрытые чувства – и подвинулась, пропуская в свои покои. Когда Люцифер оказался здесь в первый раз, он чуть не сгорел от стыда. Правда, он был очень юн, но уже тогда был рад, что не загорается во время смущения, как Саламандра. Покои Лилит были украшены фресками, картинами и скульптурами разврата, библейского, демонского и смешанного, где в агонии страсти сплетались ангелы и демоны.

– Я пришел поговорить.

Лилит усадила его в кресло и подошла сзади, массируя ему плечи. Люцифер на секунду закрыл глаза, поддаваясь ее чарам, а потом скинул ее руки.

– Нет, Лилит, не сейчас.

Люцифер вдруг понял, что она не станет с ним откровенничать. Не потому, что ей жаль информации о людях, а потому, что она никогда не получит желаемого – не родит ребенка от дьявола, чтобы тот мог взойти на трон в следующем поколении. Она не уставала пытаться, но от ее усилий тут зависело мало. Решение принимал только дьявол. Принц на секунду задумался: вилась ли она так вокруг всех дьяволов? Лилит была очень опасна, и помогла отправить в могилу двух царей Ада, Хеймдалля и Вишну.

Лилит фыркнула, отошла от него и закурила, глядя в окно. Молча, будто его здесь не было.

– Не обижайся, пожалуйста. Мне нужно просто поговорить.

– Что такого я могу рассказать вам, Ваше Высочество, чего вы не знаете? – подчеркнуто вежливо спросила она.

– О людях. Ты, как-никак, постоянно бываешь с ними.

– Да я не была на земле ближайшую сотню лет ни разу. Что, они по-прежнему строят коммунизм? – голос у нее был насмешливым.

– Давай без притворства, Лилит. Ты прекрасно осведомлена о политике и экономике человеческого мира. Ты много времени провела на земле, не отрицай. Помоги мне.

– А что я получу взамен? – она затушила сигарету и выбросила ее в окно. Развернувшись к принцу лицом, она облокотилась о подоконник.

– Все, что захочешь. Ты же знаешь, я не скуплюсь на награды.

– Ты не дашь мне того, что я хочу, – ледяным голосом оборвала его Лилит. Ее глаза сузились. – Ты знаешь мое единственное и заветное желание, Люцифер…

Вот так всегда: все разговоры с Лилит сводились к одному.

– Нет, Лилит. Ребенка тебе дать я не могу. Ты же знаешь, как это работает. Нужно дозволение Создателя.

Лилит фыркнула и выпрямилась. На секунду ему показалось, что она прогонит его, но он ошибся. Архидемон подошла к принцу и приподняла одной рукой его голову, а второй зарылась в его волосы, склоняясь над ним ниже. Ее губы почти касались его губ, и он снова почувствовал себя в капкане ее чар. Она никогда не перестанет пытаться. Демон оседлала его и потянула вверх футболку. Люцифер поддался ей. Ловкими уверенными движениями она справилась с молнией на его джинсах. Руки принца скользнули к ней под сорочку, прикосновения его прохладных рук вырвали из нее вздох. Лилит сжала татуированные плечи Люцифера, губы беззвучно шептали что-то, пока с них не начал срываться стон. Ритмичные движения Лилит заставляли Люцифера тяжелее дышать, сосредоточившись только на том, что происходит здесь и сейчас. Она сжала руками его шею и впилась своими алыми глазами в его непроницаемо-черные, ловя тот миг, когда он окажется на вершине наслаждения, чтобы попросить.