Желание – золото

Как-то Феофан решил съездить в город. Перед отъездом он еще раз в одной бутылке помешал ягоды, а когда стал мешать вино во второй бутыли, то в окно увидел Катерину, летевшую к его домику на МЛА. Он сгоряча как ударил палкой по дну бутыли! Бутыль и разбилась. Вино потекло по полу, стало затекать под лавки. В этот момент к нему заглянула Катерина.

– Катерина, а запах винный! Я лизнул, нормальное вино у меня получилось.

– Ты бы лучше вино вытер с пола, – смеясь, сказала она.

– Нет, я стекла соберу, а ты вытри пол, и мы успеем уехать в город.

Сумки его стояли у двери. Они оба занялись быстрой уборкой, убрали последствия винного завода и поехали в гости к садоводу. Дней десять они ели фрукты с деревьев, ягоды с кустарников и овощи с грядок. Когда Феофан вернулся домой, то увидел, что над единственной бутылью перчатка раздулась, как капюшон кобры. Он помешал осторожно вино. Да – это уже было нечто, похожее на вино. Бутыль была литров на десять-пятнадцать. Стал он собирать бутылки, которые закручиваются крышками, даже нашел квадратную бутыль. Болотные люди собрались праздник отметить. Феофан принес им на пробу свое вино, они его выпили.

Вскоре Феофан привез домой кролика и поселил его на балконе дома на трех дубах. Когда пришла осень, размеры кролика были уже достаточно большие. Феофан наточил топор и приготовился из него сделать кроличье рагу. Катерине он сказал, чтобы она улетела на МЛА как можно дальше от его дома. Предварительно были куплены керамические горшочки для тушения кролика. Убил Феофан кролика топором. Из кролика было сделано рагу в горшочках с овощами. Вкус пищи был отменный, но при воспоминании, что кролик только что бегал – и вот его едят, аппетит у Катерины несколько портился.

Феофан прочитал в книге, как надо обрабатывать мех кролика. Он приготовил нужный состав, натер мех с внутренней стороны крупинками соли и стал ждать, когда из меха можно будет сделать шапку. Мех кролика положил на балкон, и запах, идущий от меха, то усиливался, то уменьшался – все зависело от направления ветра. Мех, засыпанный солевым составом для обработки меха, портился на глазах. Феофан благополучно выкинул мех, а солью почистил свое лицо. Вино среднего благородства он тоже использовал по назначению: он протирал вином свое лицо.

Следующее утро новой жизни Катерина начала с белого тренажера. Этот загадочный белый станок для корректировки фигуры стоял рядом с постелью. Зачем изматывать себя зарядкой, бегом, что практически невозможно в болотных условиях? Катерина встала в тренажер, натянула на себя ленту с резиновыми выступами, включила вторую скорость – и вперед, к новой фигуре. Кто сказал, что это легко? Стоишь, а по тебе лента бьет и бьет, а ты ее по себе передвигаешь туда—сюда.

Ноги Катерины плотно обтянуты джинсами, немного вытянуты каблуками, она шагает навстречу судьбе. Два МЛА сделали в воздухе полукруг и остановились. Не глядя на них, она знала, что в одном из них сидит тот, ради кого все ее потуги в области фигуры. Он неотразим для нее. Рядом с ним она ощущает себя стопроцентной девушкой. Он выше ее, плотнее, и она рядом с ним смотрится изящней. Блаженство – находиться рядом с ним! Феофан— ее визуальное счастье! Счастье длилось ровно столько, сколько МЛА Катерины поднимался над болотом.

Марфа летела в МЛА за машиной, в которой ехали по земле Феофан и Катерина, оберегая их путь. По трассе шли огромные фуры целыми поездами. Удивительно, но машина свернула с трассы и поехала не в сторону крупных городов, а в сторону болота Клюква. Она притормозила у дома на трех дубах. Дом несколько обветшал без хозяина, но все равно привлекал внимание случайных путников. Феофан первый поднялся в дом. За ним по лестнице поднялась Катерина.

Феофан и Катерина сели в кресла по разные стороны комнаты.

– Катерина – принцесса, – проговорил попугай из клетки.

Феофан насыпал попугаю зерно в миску, чтобы замолчал.

– Глупость! – воскликнула Катерина. – Так не бывает! – прокричала она и в голос заплакала.

Феофан налил стакан воды и протянул его Катерине, чтобы она успокоилась. В дверь вошла Марфа с унылым выражением лица.

– Спокойно, я все слышала и все знаю. Катерина, хочешь, тебя будут звать "графиня Катерина"? А что? Звучит сногсшибательно!

Феофан принес Марфе стакан своего вина, чтобы она не волновалась за Катерину.

– Спасибо, дорогой! Но быть принцессой – не актуально. У меня, кроме болота, ничего нет. Я могу работать. Мне этого достаточно. Нет, я не принцесса, здесь какая-то ошибка. – сказала Катерина и поставила на стол пустой стакан.

– Ой, ты еще заплачь! Она не хочет быть принцессой! Да кто тебе даст быть принцессой? Посмотри, везде пишут и говорят, что принцесса погибла, доказывают, что ее косточки найдены вместе с косточками погибшего в автокатастрофе шаха. А это значит, что и ты не принцесса! – гордо вымолвила Марфа и поставила стакан на стол.

– Чушь! Катерина – принцесса! – сказал попугай. Он задел пустую миску. Но вместо миски из клетки выпало кольцо с сапфиром.

Феофан поднял кольцо, потом медленно надел его на палец Катерины. Кольцо пришлось ей впору. Он всегда считал ее принцессой и с попугаем был полностью согласен.

На следующий день подлетает Катерина в МЛА к дому на болоте, а Феофан на крыльце сидит, лестницу отверткой колупает, он местная звезда телеэкрана, только немногие люди могут попасть на экран. Поговорили они о трубах. Он сказал, что у себя дома он трубы прочистил и не менял. Ровно через неделю все смесители стояли на месте, долгая история, современная, как и жизнь Катерины.

Катерина, посмотрев новости с болота, решила сама съездить к Феофану. На краю болота она увидела дом на трех дубах. В доме сидел Феофан собственной персоной. Она от неожиданности присела на кресло, сделанное из пня дуба. Феофан с удивлением посмотрел на Катерину.

– Ты дома, почему трубку не берешь? – тихо спросила Катерина.

– Я здесь живу давно один, – ответил он, как эхо, – звонить мне некому.

– Понятно, здесь одни комары и поговорить тебе не с кем.

– Так здесь не жарко, мой дом с обогревом. Я не жалуюсь на жизнь. А ты что здесь забыла?

– Я давно тебя не видела, – слукавила Катерина, – сегодня по ТВ показали тебя, твой дом на трех дубах и этот мой новый дворец на болоте. Вон его видно из окна! Но как я туда попаду? МЛА в ремонте. У тебя есть транспорт?

– Спрашивает! Здесь во все века один транспорт – ступа! – важно и насмешливо произнес Феофан.

– А у тебя есть ступа? – с надеждой в голосе спросила Катерина.

– Конечно, есть! Твой МЛА я починил, забирай! – бодро ответил Феофан, поднимаясь с лежбища. – Мне Марфа свою старую ступу удружила.

Вскоре они были на крыльце дома, стоящего на сваях, забитых в бесконечную топь болота. Они пили клюквенный напиток и заедали его свежей сдобной выпечкой. Разговор медленно переходил в монологи, в которых трудно было отделить правду от вымысла. Вечер выдался теплым, но комары не дали им излить свои души. Неожиданно Феофан уснул. Уснула и Катерина.

Феофан постоянно смотрел на дворец на болоте. Надоело ему видеть Катерину с голыми ногами выше колен, очень хотелось ему быть к ней поближе, да не получалось. Решил он спрятать гордость и обратился к Тоне, чтобы она дала ему право пользоваться ступами последнего поколения для перемещения над болотами. Марфа – человек с опытом. Она затребовала дом на трех дубах в фонд ведьм. В порыве желания Феофан согласился на обмен дома на трех дубах на ступу с крышей и мотором пылесоса. Прилетел Феофан на ступе к дому Катерины, опустился на платформу, а платформа почти и не качнулась.

В глазах Катерины Феофан заметил потаенную грусть, не было у нее радости от нового терема. И ноги Катерины были прикрыты джинсами, что в его планы не входило, он дом потерял ради ее голых ног выше колен, а тут джинсы! Катерина следила за порядком на вверенном ей болоте Клюква, но пока клюква цвела, делать на болоте было ровным счетом нечего. Она лишь слегка улыбнулась прибывшему в ступе человеку. А Феофана от ее улыбки разобрала такая грусть, что дальше некуда. Лететь ему было некуда! Домой он не мог возвращаться, для всех его больше не было, но он чуть—чуть не умер, он чуть—чуть не зомби.