Страница 13 из 91
Напишу я историю подвигов царицы Ментевваб, по имени царскому Берхан Могаса, и царя Иясу, по имени царскому Адьям Сагад, ибо творит бог во времена их дела дивные и победы чудесные, коих не? верилось прежде во времена Езекии-царя, когда пришел Сеннахирим, царь Ассирийский, и осадил Иерусалим. Но да подаст мне бог силу и способность описать все чудеса царя Иясу и царицы Ментевваб. Аминь.
Начался месяц хедар в день первой субботы. 25-го[255] в ночь на вторник луна стала кровавой, как говорится в Писанин: «Покажу знамения на небе» (Иоиль 2, 30), и весьма долго оставалась кровавой. И когда увидели люди стана это знамение, то плакали плачем горьким, и вопили громким голосом, и говорили: «Господи Христе, помилуй нас!» А затем переменилась луна и из кровавой стала светлой. 27 хедара, в среду, вышел дедж-азмач Варання из Гондара, чтобы идти в страну свою, и прибыл в Самси в воскресенье. И во время сна напал на него Тасфа Мамо, чтобы воевать его со всеми людьми агау, то бишь Тикли Крестосом [и] квакварцем Аланго, сыном Варафа. И в ту ночь, когда сражались они, победил дедж-азмач Варання Тасфа Мамо и всех людей агау и отнял снаряжение воинское, то бишь 35 ружей. А 30 хедара, в день воскресный, упокоился Николай и был погребен в [церкви] рождества [богородицы].
Начался месяц тахсас в понедельник. И в этот день встал дедж-азмач Варання из земли Самси и ночевал в доме гум-бельца Мальке. А на следующий день прибыл он в Сакала и ночевал в доме Буйт Микаэля два дня, собирая свои полки. А в четверг поднялся дедж-азмач Варання, и ночевал в пещерах, и послал к фитаурари Тамбо, говоря: «Вот победил я врагов царицы Ментевваб и царя Иясу — присных Тасфа Мамо и всех людей агау!» А пришли присные Тансе Мамо к Гондару под предлогом плача о смерти раса Николая, но этот приход их был не из преданности, а чтобы воевать царицу и царя и воцарить другого царя, по имени Езекия-самозванец. А потом вошел дедж-азмач Варання в землю Гута в день первой субботы, а наутро заключил мир, то бишь союз, со всеми людьми Гуты за 2000 коров для царя и царицы и за 500 коров для дедж-азмача Варання. В понедельник повернул дедж-азмач Варання из земли Гута и вошел в Асава, и послал он к царю и царице сына своего брата и Бабеса. И вошли они в Гондар в четверг, неся послание, что заключил он союз со всеми людьми Гуты.
А 12 тахсаса[256], в пятницу, восстал на Гондар Тансе Мамо, то бишь глава мятежа, со всеми мятежниками: Тасфа Мамо, Габра Леулем, Матфеем, Агне, Вальда Гиоргисом из Алафа, Сандун Тасфа. И возмутился Илия, оставшись дома и пребывая в Гондаре. Он отказался повиноваться царице Ментевваб и царю Иясу, когда призывали его по приказу шалека Мамо, бэлятен-гета Ефрем, лике Гергис и цераг масаре Мамо. И собрал он всех мятежников, то бишь князей: Клавдия из Алафа, колення Феодора, цасарге[257] Марка, амхарца Давида, Абсади, Вальда Аба, Клавдия и многих чад военных [полков] Бурса и Чафанта и всех дружинников раса Николая. А в этот день встретились у решетки царица Ментевваб и царь Иясу, и призвали эччеге Такла Хайманота и всех сановников и азажей, и приняли от них клятву и присягу и у остальных князей и всех чад военных. А преступили клятву чада Валата Каль — Вальда Гиоргис, Такла Хайманот [и] Завальд — и присоединились к мятежникам. А в 9-м часу в пятницу пошел мятежник Илия со своими мятежниками и встретился с мятежником Тансаэ Мамо в Каха, и вошли они в стан царицы и царя тремя дорогами, чтобы провозгласить указ на Адабабае, захватив барабаны, и войти в дворец царский, чтобы убить царицу Ментевваб и царя Иясу.
А фитаурари Ефрем оградил все врата царицы и царя по порядку, как гласит Писание: «Пойди, народ мой, войди в покои твои и запри за собой двери твои, укройся на мгновение, доколе не пройдет гнев» (Исайя, 26, 20).
А вот князья, которые пребывали с царем и царицей в крепости: дедж-азмач Гераклид, бэлятен-гета Вальда Леуль, бэля-тенгета Ефрем. Это тот фитаурари Ефрем, который поведал царице и царю из преданности, что возмутились эти Тансаэ Мамо и Илия, захватив дружинников Санди Гадле вечером в четверг. И [еще] пребывали там баламбарас Адару, кень-азмач Сэнде, азаж Беньям, азаж Дане, баджеронд Мамо, кантиба Пимен, азаж Гефому, асалафи Мамо, лигаба Вальда Сэлус, аса-лафи Ленсо, шалека Гета Хабта Васан, и Димитрий-египтянин, и ближний его — Димитрий, и все чада воинские. И оставались они в крепости[258], сражаясь с мятежниками ружьями и копьями, отнимая барабаны. И пришел шалека Чанчо туда, где были мятежники, с [воинами] Танкання, и щитоносцами, и тулама, и Заве, и сражались они битвой великой вплоть до Чафари Меда. И убил асалафи Ленсо [врага] в этот день, и погибло много людей у мятежников. И тогда сломилась сила мятежников, и осуждены они были на смерть первую, пока не приидет великая погибель последняя[259]. И тогда же погиб шалека Чанчо, но смерть его была не погибелью, а жизнью, ибо умер он добровольно, ревнуя о царстве.
А затем приказали царица и царь баламбарасу Вальде [идти] к дедж-азмачу Варання и сказать: «Вот осуждены мятежники, чтобы стала сила их слаба, как тростник морской; ты же приходи скорее нам на помощь, взяв всех людей джави и людей меча!» Эти же побежденные мятежники и рассеявшиеся, как прах, пошли ночью к Вахни, чтобы свести [оттуда] Езекию-самозванца. И когда шли они дорогою, то захватывали их добро и их уды дружинники царицы и царя. И это — первая победа царицы Ментевваб и царя Иясу, и об этом гласит Писание: «Надежда жизни ни в многочисленности, ни в малочисленности»; и еще гласит: «Не уразумели они во время свое, что будет! Как бы мог один преследовать тысячу и двое прогонять тьму» (Втор. 32, 30). Давид же сказал: «Исполина не защитит великая сила. Вот, око господне над боящимися его» (Пс. 32, 16-18). И вся эта победа была соделана царице Ментевваб и царю Иясу по их богобоязненности.
А в пятницу принесли клятву иереи всех церквей, а в день первой [субботы], 13 тахсаса[260], встретились в покоях царь и царица, а князья — на Ашава, и держали совет о порядке битвы, и провозгласили указ, гласящий: «Все вы, чада воинские, дружинники знатных женщин, [воины] Танкання, Заве из Баджана, Заве из Вагара, Заве из Самена, воины Заве, тулама и все мусульманские щитоносцы и стрельцы, стройтесь по полкам!» И собрали царь и царица, и князья, и войско зерно, и муку, и мед, и масло, коров и овец, коней и мулов, дрова и траву, и начерпали воды, и наполнили кувшины и горшки, и наварили пива, и медовухи, и всего потребного для плоти. И была печаль великая в доме царском среди князей и войска. А сугубо печалилась царица Ментевваб, и печалилась она не о себе, но о сыне своем Иясу, ибо один он у нее. И печаль ее подобна печали, постигшей богоматерь, когда повелел Ирод убить единственного сына ее. И говорила она: «Неужто увижу я очами своими, как схватят тебя и убьют? Неужто я соделала тебя, о возлюбленный мой и царь мой? Разве я сотворила тебя, а не бог сотворил тебя во чреве моем? Как сказал Давид, отец твой[261]: "От чрева матери моей ты-бог мой" (Пс. 21, 11)». И матерь ее, вейзаро Энкойе, рыдала вместе с нею, и возливала слезы к небу, и проливала на землю, как воду.
14 тахсаса, в воскресенье, встретились у решетки царь и царица, а князья были на Ашава. И держали они совет, говоря: «Идти ли абагазу[262] на мятежников или оставаться [здесь]?» Половина говорила: «Идти», а полошша говорила: «Не идти». И пришли на совет все князья к царице, и сказала она всем князьям: «Зачем выходить абагазу со многими полками на этих мятежников Тансаэ Мамо и Илию? Знаю я, что делать, но не пришло еще время для того дела, которое я явлю вам. А что до того, что пошли эти мятежники к Вахни, то, как вам кажется, что они сделают? Я — царица Ментевваб, так неужто я не знаю людей? Да не покажется вам, князья, что я [просто] женщина! Если я и стала женщиной от природы, то я — муж из мужей по дару своему, полученному от бога и внизу и вверху. Как сказал апостол Иаков, брат господен: "Всякое деяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше"!» (Иак. 1, 17). Это говорила она, покуда не придут на помощь верные царству люди меча с [полками] Йельмана и Денса, с [воинами] джави и Дамота, с [воинами] Мачакаля и Гафата и покуда не придут все люди Годжама, то бишь басо, либан, дарабе, энамай, даген, будана, шабаль, баранта, йенач, [полк] Сэлтан Айле, энасе и Энабэсе, ибо все они — родичи по плоти царице Ментевваб со стороны матери ее, государыни Сабла Вангель, матери государя Мины[263]. На том и порешили.
255
3 декабря 1732 г.
256
19 декабря 1732 г.
257
Цасарге, или цасаргуэ, — древний придворный титул, который в XVIII в. носили члены верховного суда. В том, что среди мятежников оказался член верховного суда, нет ничего удивительного, ибо сам предводитель мятежников Тансаэ Мамо был членом верховного суда. Мятеж Тансаэ (или Тансе) Мамо отнюдь не был народным восстанием, это был придворный заговор, что и определяло состав мятежников: это были придворные и представители военного сословия, от высокопоставленных князей до рядовых воинов сто личных полков.
258
Имеется в виду дворцовый комплекс в Гондаре, обнесенный стеною, подобно старорусскому кремлю.
259
Имеется в виду гибель душ мятежников, которые будут осуждены на Страшном суде за свой мятеж.
260
20 декабря 1732 г.
261
Имеется в виду ветхозаветный Давид.
262
Абагаз — временное звание военачальника, посылаемого для выполнения отдельной самостоятельной боевой задачи. По выполнении ее и присоединении к остальному войску этот военачальник переставал называться абагазом. Примерную аналогию абагазу можно видеть в старорусском воеводе. Когда в поход посылались многочисленные полки, то их начальник назывался «великим абагазом». В русском переводе здесь это передается словами «великий воевода».
263
Имеется в виду эфиопский царь Мина (1559-1563).