Творения

И мы восприимем сию любовь и привлекаемые красотою Жениха, вожделевая обетованных благ, подвигнутые множеством благодеяний и убоявшись подпасть ответственности за неблагодарность, соделаемся любителями и хранителями Его законов. Ибо таков закон дружества — одно и то же любить, одно и то же ненавидеть. Посему и Аврааму сказал Бог: благословлю благословящые Мя, и кленущыя тя проклену (Быт.12:3); и Давид говорит Богу: Мне же зело честни быша друзи Твои, Боже (Пс.138:17); и еще: Не ненавидящыя ли Тя, Господи, возненавидех, и о вразех Твоих истаях; совершенною ненавистию возненавидех я: во враги быша ми (138:21–22); и в другом месте: Законопреступныя возненавидех, закон же Твой возлюбих (118:113); и еще в ином месте: Коль возлюбих закон Твой, Господи: весь день поучение мое есть (118:97). Посему явственный признак любви к Богу — соблюдение Божественных Его Законов: кто любит Мя, слово Мое соблюдет, сказал Владыка Христос (Ин.14:23). С Ним слава, честь и поклонение Отцу и со Всесвятым и Животворящим Духом ныне и всегда и во веки веков! Аминь.

Письма блаженнаго Феодорита

1. Неизвестному [4].

Съ «дивнымъ советникомъ» пророческое слово сочетало «разумнаго послушателя» (Ис. 3, 3). Я же передалъ твоей святости не какъ разумному советнику, но какъ мудрому и истинному судье составленную мною книгу на божественнаго Апостола. Подобно тому какъ плавильщики золота испытываютъ его пробирнымъ камнемъ, чтобы видеть, насколько оно неподдельно и чисто: — такъ и я послалъ твоей святости мое сочиненіе, желая знать, правильно ли оно и не требуетъ ли какого–нибудь исправленія. Но, прочитавши и пославши (обратно), ты, любезный человекъ (другъ), ничего подобнаго не сообщилъ намъ ο немъ. Это молчаніе заставляетъ меня предполагать, что судья, составивши неблагопріятное сужденіе, не хотелъ огорчать насъ извещеніемъ объ этомъ. Посему уничтожь это опасеніе и благоволи сообщить свой приговоръ касательно означеннаго сочиненія.

2. Ему же.

Я не думаю, чтобы сильно любящіе могли правильно судить ο произведеніяхъ техъ, кого они любятъ, такъ какъ любовь лишаетъ ихъ безпристрастія. Ведь считаютъ же родители прекрасными уродливыхъ детей, какъ и дети не замечаютъ безобразія своихъ родителей; равно и братъ смотритъ на брата, сообразуясь не съ природными его качествами, но со своимъ расположеніемъ къ нему. Полагаю, что подобенъ сему и судъ твоей святости ο моихъ сочиненіяхъ, поелику онъ составленъ подъ вліяніемъ искренняго расположенія, a по истине велика сила любви и часто она прикрываетъ немаловажные недостатки друзей. По богатству таковой любви и ты, любезный человекъ (другъ), украсилъ похвалами наши сочиненія. Я же прошу твою святость молить всеблагаго Господа, чтобы Онъ подтвердилъ эту хвалу касательно сочиненій и явилъ похваляемаго такимъ, какимъ изображаютъ его слова хвалящихъ.

3. Епископу (Тирскому) Иринею.

Божественный Апостолъ запрещаетъ такія сравненія. Вотъ что говоритъ онъ въ посланіи къ Римлянамъ(?): темъ же прежде времене ничтоже судите, дондеже пріидетъ Господь, Иже во свете приведетъ тайная тмы, и объявитъ советы сердечныя: и тогда похвала будетъ комуждо отъ Бога (1 Кор. 4, 5). Α сделалъ онъ это вполне справедливо, потому что мы усматриваемъ только одни деянія, Богъ же всяческихъ видитъ кроме сего и цель совершающихъ это и более на основаніи последней, чемъ самыхъ делъ, произноситъ приговоръ. Такъ Онъ увенчаетъ божественнаго Апостола, который «для іудеевъ былъ какъ іудей, для подзаконныхъ — какъ подзаконный, для чуждыхъ закона — какъ чуждый закона» (1 Кор. 9, 20–21), ибо тотъ принималъ эти личины для пользы многихъ, а не изъ любви къ жизни льстеца, — не для пріобретенія себе гибельной корысти, но для пользы техъ, кому преподавалъ ученіе. Божественный Павелъ, какъ я сказалъ, заповедываетъ ожидать суда Божія. Поелику мы осмеливаемся даже на большее и касаемся превосходящаго умъ и слово богословія — не для того, чтобы изыскивать поводы къ хуленію безбожныхъ еретиковъ, но чтобы обличить ихъ нечестіе и по мере силъ восхвалить Творца: — то, можетъ быть, поступимъ не безразсудно, отвечая на твои вопросы.

Въ своемъ письме ты представляешь нечестиваго судью, который далъ двумъ подвижникамъ благочестія на выборъ одно изъ двухъ: — или принести жертвы богамъ, или же броситься въ море. Одинъ изъ нихъ избралъ второе и съ готовностію бросился въ бездну, а второй не решался ни на то, ни на другое: хотя, подобно первому, онъ гнушался служенія идоламъ, однако не бросился добровольно въ волны, a ожидалъ такой кончины отъ руки другого. Изложивши это въ своемъ письме, ты спрашиваешь: который изъ нихъ поступилъ лучше? Я думаю, и ты согласишься, что второй заслуживаетъ бóльшей похвалы, ибо безъ повеленія никто не долженъ лишать себя жизни, но всякому следуетъ ждать смерти — или естественной или насильственной. И Господь, научая сему, заповедалъ преследуемымъ въ одномъ городе бежать въ другой и приказалъ оставлять и этотъ и уходить въ следующій городъ (Матф. 10, 23). Согласно съ этимъ наставленіемъ божественный Апостолъ избежалъ изъ рукъ областеначальника и не умолчалъ ο способе бегства, но ясно упомянулъ и корзинку, и стену, и окно (2 Кор. 11, 32), хвалясь и превозносясь ими, поелику божественный законъ делаетъ почтеннымъ то, что кажется постыднымъ (ср. Лук. 16, 15). Точно также онъ называлъ себя то фарисеемъ, то римляниномъ (Деян. 23, 6; 22, 25) не по страху смерти, но требуя законнаго; — онъ потребовалъ суда Кесарева, узнавъ ο козняхъ іудеевъ (Деян. 25, 10), и послалъ сына сестры къ тысяченачальнику съ извещеніемъ ο замыслахъ противъ него (Деян. 23, 17) не изъ привязанности къ настоящей жизни, а повинуясь божественнымъ законамъ. Господь не желаетъ, чтобы мы сами подвергали себя явной опасности, — и сему Онъ училъ насъ не одними словами, но и делами, ибо часто уклонялся отъ преступныхъ рукъ іудеевъ. И великій Петръ, первый изъ Апостоловъ, освободившись отъ узъ и избежавъ рукъ Ирода, прибылъ въ домъ Іоанна, называемаго Маркомъ, и, своимъ появленіемъ разсеявши боязливое опасеніе присутствовавшихъ тамъ и приказавши молчать (объ этомъ), перешелъ въ другой домъ (Деян. 12, 12–17), стараясь лучше укрыться при помощи подобной перемены. Такого рода философію мы находимъ и въ Ветхомъ Завете. Славный Моисей накануне съ мужествомъ возсталъ противъ египтянина, но, когда наутро узналъ, что его убійство обнаружено, онъ убежалъ и после многодневнаго пути прибылъ въ землю Мадіамскую (Исх. 2, 15). Также и великій Илія, услышавъ объ угрозахъ Іезавели, не выдалъ себя желавшимъ убить его, но, покинувши населенныя места, убежалъ въ пустыню (3 Цар. 19, 1–4). Посему если справедливо и угодно Богу избегать рукъ преследующихъ, то гораздо более, конечно, позволительно не повиноваться тому, кто повелеваетъ совершить самоубійство. Ведь и Господь не последовалъ діаволу, сказавшему: верзися низу (Матф. 4, 6); но, когда тотъ вооружилъ противъ Него руки іудеевъ бичами, терніями и гвоздями и когда тварь готова была причинить гибель темъ нечестивымъ людямъ, — Онъ, какъ Господь, воспрепятствовалъ сему, зная, что страданіе Его спасительно для міра (Матф. 26, 51–54; Лук. 22, 49–51; Іоан. 18, 10–11). Посему–то и предъ самымъ страданіемъ Онъ говорилъ Апостоламъ: молитеся, да не внидете въ напасть (Матф. 26, 41; Марк. 14, 38; Лук. 22, 40. 46), и насъ научилъ говорить: и не введи насъ во искушеніе (Матф. 6, 13; Лук. 11, 4).

Но, если угодно, сделаемъ небольшое измененіе въ предложенномъ примере — и тогда яснее узнаемъ истину. Опустимъ речь ο море и скажемъ такъ: судья вручилъ каждому изъ подвижниковъ (благочестія) мечъ и приказалъ, чтобы не хотящій приносить жертву срубилъ себе голову; — кто же, будучи въ здравомъ уме, решится обагрить свою десницу собственною кровію, сделаться палачемъ себя самаго, вооружить противъ себя свою же руку и последовать беззаконному повеленію судьи? Итакъ, бóльшей похвалы достоинъ второй: ибо перваго рекомендуетъ лишь готовность, а втораго, кроме сего, украшаетъ еще разсудительность. Такъ я решилъ въ меру даннаго мне разуменія; Тотъ же, Кому ясны и дела и помышленія, въ день явленія Своего обнаружитъ, который изъ двухъ разсудилъ лучше.