Творения

Поэтому и это и подобное этому, доброплодие и неплодие земли, счастливое плавание и кораблекрушение зависят от Промысла Божия. И поэтому всем надлежит любить, что бывает с нами от Промысла, и не доискиваться с пытливостью причин этого, потому что закон действий божественного кормила неизъясним. Заботиться же должно о том, что в нашей власти, и удалять от себя всякий порок, вселять же в себе добродетель и украшаться всеми видами ее. И, как любящие наряжаться женщины с особым искусством посредством убранства придают красоту телу, так и душевную красоту должно убирать цветами целомудрия, справедливости, мужества и благоразумия, потому что приобретение этих добродетелей в нашей власти. Верх скудоумия — домогаться того, что приобрести не в нашей власти, и что сверх того подлежит мгновенным превратностям, а что в нашей состоит власти, достославно, продолжительно и постоянно, тем пренебрегать, как чем–то малоценным и не стоящим никакого внимания.

Если будем знать это различие в делах человеческих, то возлюбим мановения божественных распоряжений и не будем сомневаться в том, что всем управляет Промысл. Ибо видим, что по порядку меняются времена года, все производится вовремя и каждая вещь бывает соответственна времени. Не князи вещества, возлюбив дщерь света, как баснословит непотребный Манес, преследуя ее, проливают пот и подают нам дождь, но по мановению Зиждителя составляются облака. И этому ясно учит Божественное Писание. Ибо сказано: Возводя облаки от последних земли, молнии в дождь сотвори: изводяй ветры от сокровищ Своих (Пс.134:7); и еще: Призываяй воду морскую, и проливаяй ю на лице земли (Ам.9:6), и в другом месте: Дхнет Дух Его, и потекут воды (Пс.147:7); и еще: Напаяяй горы от превыспренних Своих: от плода дел Твоих насытится земля. Прозябаяй траву скотом, и злак на службу человеком, извести хлеб от земли (Пс.103:13–14). В Божественном же Писании можно найти тысячи и других мест, доказывающих Божий Промысл. Но, написав уже десять слов о Промысле, считаю излишним теперь распространяться об этом.

11. О домостроительстве Спасителя

Уместно будет показать, каких держимся мыслей о божественном Вочеловечении. Ибо учение это яснее провозвещает Промысл Бога всяческих. Валентин в сложенных им баснях утверждал, что иной есть Единородный, иной — Слово, иной — Христос, который внутри полноты, иной — Иисус, и еще иной Христос внешний. Утверждал также, что Иисус вочеловечился, облекшись во внешнего Христа и восприняв тело от душевной сущности. А так же говорил и Василид, что иной есть Единородный, и иной — Слово, и еще иное — Премудрость. А Кердон, Маркион и Манес утверждали, что Христос казался человеком, не имея ничего человеческого. Керинф же учил, что Иисус родился от Иосифа и Марии по общему для людей закону, а Христос снисшел на Иисуса свыше. Евионеи, феодотиане, артемониане, фотиниане говорили, что Христос родился от Девы простым человеком. Арий же и Евномий утверждали, что воспринял Он тело, а вместо души действовало Божество. Аполлинарий утверждал, что тело Спасителя было одушевлено, но не имело души разумной, потому что, говорит он, излишен разум, где есть Бог Слово.

Представил же я мнения многих ересей с намерением показать истину учения Церкви, потому что Церковь одного и того же именует и Сыном, и Единородным, и Богом Словом, и Господом Спасителем, и Иисусом Христом. Но Сыном, Единородным, Богом Словом и Господом именовался Он до вочеловечения, а также нарицается и по вочеловечении; Иисусом же Христом наименован по вочеловечении, приняв наименование от совершенных Им дел. Ибо Иисус толкуется Спаситель, и в этом свидетель — Гавриил, сказавший Деве: Наречеши имя Ему Иисус: Той бо спасет люди Своя от грех их (Мф.1:21). Христом же наименован ради помазания Духом. Ибо песнопевец Давид сказует: Сего ради помаза Тя Боже Бог Твой елеем радости паче причастник Твоих (Пс.44:8). Устами же пророка Исаии Сам Владыка изрек: Дух Господень на Мне, Его же ради помаза Мя Господь (Ис.61:1). А так разуметь пророчество научил нас Сам Владыка, ибо, вошедши в сонмище и взяв пророческую книгу, прочел указанное место и сказал бывшим там: Днесь сбытся Писание сие во ушию вашею (Лк.4:21). Согласно с пророками проповедал и великий Петр, ибо, возвещая таинство Корнилию, сказал так: Вы весте глагол бывший по всей Иудее, наченшийся от Галилеи, по крещении, еже проповеда Иоанн: Иисуса, Иже от Назарета, яко помаза Его Бог Духом Святым и силою (Деян.10:37–38). А из этого явствует, что ради помазания Духом наименован Христом. Помазан же не как Бог, но как человек. Если же помазан по человечеству, то и Христом наименован по вочеловечении. Однако же не иной есть Бог Слово, и иной — Христос, потому что Бог Слово, вочеловечившись, наименован Христом Иисусом.

А вочеловечился Он, чтобы обновить естество, растленное грехом. Потому и принял на Себя все согрешившее естество, чтобы все исцелить. Ибо не в покров Божеству восприял на Себя естество телесное, как суесловят Арий и Евномий. Возможно Ему было явиться и без тела, как являлся древле Аврааму, Иакову и другим святым. Напротив того, угодно Ему было, чтобы само побежденное естество вступило в борьбу с противником и одержало победу. Поэтому–то воспринял на Себя и тело, и разумную душу. Ибо Божественное Писание не натрое делит человека, но говорит, что живое это существо состоит из души и тела. Бог создал тело из персти, вдунул в него душу и тем показал два, а не три естества. Да и Сам Господь говорит в Евангелии: Не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити (Мф.10:28). И в Божественном Писании можно найти много подобных указаний. А что не покров Божеству устрояя, как баснословят еретики, но, в начатке уготовляя победу целому роду, принял Он на Себя вполне все естество человеческое, — истинный в этом свидетель и точный наставник божественный апостол.

В Послании к римлянам, открывая вселенское таинство, сказал он так: Сего ради яко же единем человеком грех в мире вниде, и грехом смерть, и тако смерть во вся человеки вниде, в немже вси согрешиша (Рим.5:12). А этим, показав начало греха, произросший от него плод и принявшего его в себя вначале, указывает и конец греха, ибо говорит: До закона бо грех бе в мир: грех же не вменяшеся не сущу закону: но царствова смерть от Адама даже до Моисея и над несогрешившими по подобию преступления Адамова, иже есть образ будущаго (13:14). Моисеем апостол называет закон, и жизнь, соображаемая с ним, преобладала до пришествия Спасителя. Поскольку же управляемые этим законом и живущие под законом естественным преступали закон, то справедливо царствовала смерть, потому что владычество ее усиливал грех. Так, научив, откуда получил начало грех и доколе царствовала смерть, апостол показывает, как сокрушена держава их, и песнословит безмерное Божие человеколюбие, говоря: Но не якоже прегрешение, тако и дар; аще бо прегрешением единаго мнози умроша, множае паче благодать Божия и дар благодатию единаго человека Иисуса Христа во многих преизлишествова (15). Щедрость человеколюбия, говорит апостол, превышает справедливость, потому что определение правды, когда согрешил один, весь род согрешившего предало смерти. А милость Божия, когда все люди были под клятвою, когда все уже были опутаны сетями греха, ради правды Единого всем дарует спасение. Человеком же нарек апостол Спасителя, не отрицая Его Божества (ибо признавал Его Богом, и Богом равночестным Родившему), но научая, что подобным исцелено подобное и начатком освящено целое. Ибо Спаситель, по человечеству будучи под законом и исполнив закон, освободил от клятвы преступивших закон. Потом апостол тому же слову дает снова иной оборот: И не якоже единым согрешшим, дарование, грех бо из единаго во осуждение, дар же от многих прегрешений во оправдание (16). Когда согрешил один, осуждены были все, а теперь все согрешили и всем согрешившим предлагается спасение посредством веры.

Так показав, что правда Единого сделалась врачевством от общего греха, показывает, что Им же совершено и сокрушение смерти: Аще бо единаго прегрешением, смерть царствова единем, множае паче избыток благодати и дар правды приемлюще, в жизни воцарятся единем Иисус Христом (17). Виновник смерти — грех, а причина жизни во царствии — правда Единого. Спасаемся мы, улучая спасение, не по закону, но по милосердию Божию, потому что закон справедливости всех вел под наказание, так как все стали делателями греха. Ибо если, когда согрешил один, осужден род, то, без сомнения, справедливее потерпеть наказание жившим под грехом. Но Божия милость превзошла уставы справедливости, человеколюбие победило закон справедливого возмездия, и, когда Один исполнил закон, всем, восхотевшим уверовать в Него, возможно стало пользоваться спасением.