Творения

 15. Часто и сам я пользовался помощью угодника Божия. Упомяну об одном или двух случаях, считая великой неблагодарностью умолчать о них и не поведать другим о его благодеяниях. Мерзкий Маркион посеял много терний нечестия в области города Кира. Стараясь исторгнуть их с корнем, я употребил все силы и прибегал ко всяким средствам.. Но те, о спасении которых я заботился, говоря словами пророка, «вместо еже любити мя, оболгаху мя: и положиша на мя злая за благая, и ненависть за возлюбление мое» (Пс. 108,4–6), прибегли к колдовским заклинаниям. При содействии злых бесов они начали вести незримую брань со мной. Однажды ночью явился мне бес–обольститель и стал говорить мне на сирийском языке: «Зачем ты вооружаешься против Маркиона? Зачем пошел войной на него? Разве он когда оскорбил тебя? Прекрати войну и оставь свою вражду, иначе ты на собственном опыте узнаешь, что лучше сохранять мир. И будь уверен, что я давно бы поразил тебя, если бы не видел хора мучеников, вместе с Иаковом охраняющего тебя».

 16. Я, выслушав это, спросил одного из друзей, который спал тут же: «Слышал ли ты, что было сказано?» Он ответил: «Всё слышал и хотел встать, чтобы посмотреть и узнать, кто это говорил; но только ради тебя, думая, что ты спишь, хранил молчание». Затем мы оба, встав, осмотрелись кругом, но не заметили никакого движения и не услышали никакого звука. Те же слова слышали и все те, которые были с нами. Тогда я понял, что «хором мучеников» бес назвал сосуд с освященным елеем, собранным мною на благословение от гробов многих мучеников; повешенная же у меня над головой у ложа старая одежда великого Иакова была для меня прочнее всякой адамантовой ограды.

 17. Позднее, когда я намеревался вступить в одно большое селение маркионитов, то встретил множество препон; я послал к моему Исайи одного человека с просьбой оказать мне помощь. Он же сказал: «Будь спокоен: все эти препятствия разлетятся подобно паутине — это мне в прошлую ночь открыл Бог не во сне, а в видении. Начав молитвы, я увидел в той стороне, в которой находится селение, огневидного змия, носившегося по воздуху в направлении с запада к востоку. Совершив три молитвы, я снова увидел его, но уже свернувшегося: соединив голову с хвостом, он представлял из себя круг. Окончив восемь молитв, я увидел его рассеченным надвое, а затем он превратился в дым».

 18. То, что Иаков созерцал в видении, мы увидели на самом деле. Ибо утром принадлежавшие тогда к учению Маркиона (ныне они уже суть члены Церкви Апостольской), будучи руководимы змием — начальником зла, явили нам обнаженные мечи свои, устремляясь на нас с запада. В третьем часу дня они уже, сомкнувшись, думали только о своём спасении, подобно тому как змий в минуту опасности прикрывает голову хвостом. В восьмом же часу они, рассеявшись, позволили нам свободно войти в селение. Там мы обнаружили сделанного из меди змия, которому они поклонялись. Ибо, явно восстав против Создателя и Творца всяческих, они стали служить проклятому змию — врагу Божию. Таковы благодеяния, которых я удостоился от досточтимого своего учителя.

 19. Поскольку же речь зашла о Божиих откровениях, я расскажу еще кое–что, слышанное мною от того же нелживого языка. Рассказывал же он не по славолюбию, которого чужда была святая душа его, а лишь по необходимости сообщал другим то, что сам хотел было скрыть. Я просил его помолиться Господу, чтобы Он соделал мою ниву чистой от плевел и совершенно освободил её от еретических семян, ибо меня чрезвычайно огорчало широко распространившееся заблуждение мерзкого Маркиона. Человек Божий на мои просьбы ответил: «Тебе не нужно ни моего, ни чьего–либо предстательства, потому что ты имеешь постоянным молитвенником за себя великого Иоанна — Глас Слова и Предтечу Господа, приносящего за тебя непрерывную молитву». Когда же я сказал, что верую в молитвы как этого, так и других святых, Апостолов и пророков, останки которых к нам были перенесены недавно, он изрек: «Верь и в то, что особенным ходатаем за себя имеешь ты Иоанна Крестителя».

 20. После этого я не мог уже больше молчать и с большей настойчивостью стал расспрашивать, желая узнать, почему он в особенности упомянул о святом Предтече. Он сказал: «Я желал бы прикоснуться к этим вожделенным мощам». Я ответил, что не принесу их до тех пор, пока он не даст обещания поведать о своём видении. Иаков обещал, и на следующий день я принёс то, чего он желал. Приказав всем удалиться, блаженный мне одному поведал следующее: «Когда ты принял с Давидовым псалмопением городских стражей, шедших из Финикии и Палестины со святыми мощами, у меня возникло сомнение: правда ли, что это останки великого Иоанна, а не другого, соименного ему, мученика? Через день я встал ночью на псалмопение и вижу кого–то, одетого в белые одежды, который изрек: «Брат Иаков, почему ты не встретил нас, когда мы приходили?» На мой вопрос, о ком идёт речь, явившийся ответил: «Мы — те, которые вчера пришли из Финикии и Палестины. Все приняли нас с благочестивым рвением — и пастырь, и народ, и горожане, и сельские жители; только ты не почтил нас вместе с другими». Это был намёк на мое прежнее сомнение. Тогда я сказал: «Даже в ваше отсутствие и в отсутствие других святых я почитаю вас и поклоняюсь Богу всяческих». На следующий день, в то же время, он опять явился мне и сказал: «Посмотри, брат Иаков, на того, кто стоит там в одежде белой как снег и перед кем поставлен сосуд с огнём». Обратив туда свой взор, я подумал, что вижу Иоанна Крестителя, потому что и одет он был соответственно, и руку протянул словно при крещении. Прежний же голос продолжал: «Это именно тот самый, о ком ты думаешь».

 21. Вслед за этим Иаков добавил: «Когда ты ночью шел в селение с намерением наказать мятежников и попросил меня принести Богу усерднейшую молитву, я всю ночь провёл в бдении, молясь Господу. Потом я услышал глас, говорящий: «Не бойся, Иаков! Великий Иоанн Креститель неусыпно умоляет Бога всяческих. Великое бы произошло поражение Православия, если бы его предстательством не была укрощена дерзость диавола». Рассказав мне об этом видении, старец запретил сообщать о нём другим. Но я, ради пользы, не только пересказал о нём многим, но и запечатлел это видение в письменах.

 22. Иаков также поведал мне, что видел он и патриарха Иосифа с седой головой и бородой, и в старости блиставшего зрелой красотой, который, достигнув высот добродетели, называл себя последним из святых. По словам Иакова, когда он обратился к Иосифу, как к первому из тех, которые были с ним в одной гробнице, сам Иосиф посчитал себя последним.

 23. Рассказывал мне старец и о различных нападках на него лукавых бесов. «Лишь только я начал подвижническую жизнь, — говорил Иаков, — явился мне некто, совершенно нагой; он имел вид эфиопа и из глаз его сверкал огонь. Увидев его, я обомлел от страха, стал молиться и не мог вкушать пищи, ибо он появлялся всякий раз, когда я хотел поесть. Прошло семь, восемь, десять дней, а я оставался без пищи; наконец, презрев лукавое нападение, я сел и стал есть. Бес, не в силах вынести такой моей смелости, пригрозил мне ударами своего жезла. Я же сказал: «Если позволено тебе это Владыкой всяческих, то бей, и я с удовольствием приму удары, словно наказываемый Им Самим. Если же не позволено, то ты не сможешь ударить меня, хотя бы ты и тысячекратно неиствовал». Услышав это, он сразу обратился в бегство.

 24. Однако тайно этот бес продолжал еще строить козни. Дважды в неделю из–под горы мне приносили воды; он же, встречая несущего, принимал мой облик и брал воду: несшему её приказывал идти назад, а воду выливал. Сделав это два или три раза, бес заставил меня страдать от жажды. Измучившись, я спросил того, кто обыкновенно приносил мне воду: почему он не приносит её в продолжение пятнадцати дней? Тот ответил: «Я приносил три или четыре раза и ты брал её у меня». И когда он показал мне место, где это случалось, я сказал: «Даже если ты тысячу раз будешь видеть меня на этом месте, не отдавай сосуда до тех пор, пока не придёшь сюда».

 25. Когда я таким образом разрушил это хитросплетение, бес покусился на другое. Ночью он громким голосом завопил: «Я так обесславлю и опозорю тебя, что никогда ни один человек не заглянет сюда». В ответ я сказал: «Тогда я поблагодарю тебя, потому что ты против воли облагодетельствуешь того, против кого враждуешь, дав мне возможность больше наслаждаться памятованием о Боге. Ибо я, имея больше свободного времени, предамся постоянному созерцанию Божией Красоты». Спустя несколько дней, — продолжал старец, — я, совершая в полдень обычную службу, увидел, что с горы идут две женщины. Вознегодовав на их дерзость, я хотел было бросать в них камни, но вспомнил об угрозе злодея и решил, что это и есть то бесславие, которым он мне угрожал. Тогда я не замедлил закричать им, что даже если они сядут мне на шею, я не брошу камень и не погонюсь за ними, а буду продолжать молитву. Они сразу же бесследно исчезли, и так кончилось это призрачное видение.