Страница 10 из 26
[36] А в здании с куполом из свинца, который построил Лам ибн Абир, на его могиле [лежит] мраморная плита со стихами:
И видел я в Булгаре человека из потомков адитов, рост которого — больше семи локтей, я доставал ему до пояса[182]. Он был сильным: брал заколотую лошадь, и ломал ее кости, и рвал кожу и сухожилия быстро, в одно мгновение, я не мог бы разрубить ее с такой скоростью и топором. А царь Булгара изготовил для него кольчугу, которую он возил с собой на войну на повозке. А шлем у него из железа вроде большого котла. Он сражался такой огромной длинной дубиной из крепкого дуба, которую не сможет поднять сильный мужчина [38], а она в его руках была как палка в руке одного из нас. А тюрки уважали и почитали его и когда увидели его идущим им навстречу, то разбегались, говоря: "Это господь наш прогневался на нас". Но при всем этом он был любезным, добродетельным, миролюбивым. И не было в Булгаре бани, которая могла бы его вместить, кроме одной высокой бани с широкими дверями.
И вот просил я у царя башкирд разрешения выехать в страну мусульман, в Саджсин, и сказал: "Ведь дети мои и жены мои там, а я вернусь к тебе, если пожелает Аллах". И сказал он: "Оставь здесь своего старшего сына Хамида, и я пошлю с тобой посланца из мусульман, чтобы он набрал для меня из беднейших мусульман и тюрков тех, кто хорошо мечет стрелы". И послал со мной письмо к царю славян и запечатал красным золотом, на котором было изображение царя. И послал он со мной человека, которого звали Исмаил ибн Хасан, одного из тех, кто читал под моим руководством. И был он из сыновей храбрых мусульманских эмиров, которые открыто исповедуют свою религию, а вместе с ним были его гулямы[183] и группа его присных[184].
[39] И когда я прибыл в страну славян, то царь ее оказал мне почет, уважая его письмо и боясь его [царя Венгрии]. И перезимовали мы у него, а к весне выехали в страну тюрок, направляясь в Саджсин. И выехал вместе со мной Абд ал-Карим ибн Файруз ал-Джаухари, который выехал из страны славян со своей женой и сыном, оставил свою жену в Саджсине, а потом вернулся в страну славян.
Я набрал для этого посланца группу мусульман, которые мечут стрелы, и послал я вместе с ними своего ученика из моих спутников, одного из тех, кто выучил кое-что из шариата[185], и сказал: "Я направляюсь в хаджж и вернусь к вам, если захочет Аллах, дорогой через Конию". А когда они уехали в [страну] Башкирд, я [поехал] и плыл морем месяц, направляясь в Хорезм, где я уже бывал до этого.
А страна Хорезм [протянулась] на сто фарсахов[186], в ней много городов, селений и рустаков[187] и крепостей. И в нем [Хорезме] есть такие фрукты, подобных которым я не видел ни в одной из стран [40], которые я посетил. В нем есть сорта дыни, вкуснее и приятнее сахара и сотового меда. И есть в нем сорт дыни с зеленой коркой и черными крапинками, а внутренность ее красная, как сердолик, очень, очень сладкая, и внутренность эта плотная. Одна дыня в десять маннов[188] и больше и меньше. Подвешивают их в домах на всю зиму и продают на базарах. А также есть сорта винограда вроде фиников, красного и белого, который подвешивают на зиму, и он дешев. И есть также яблоки, и груши, и гранаты, они украшают ими лавки все время, особенно весной, и кажется человеку, что они только что сорваны в саду.
[41] А жители Хорезма — достойные ученые, поэты и благородные люди. Их проповедник ал-Муваффак ибн Ахмад ал-Макки сообщил мне, что он встречался с господином везиром Аун ад-Дином[189], и сказал он мне: "Я не видел среди везиров и почтенных людей более достойного и благочестивого и великодушного, чем везир Аун ад-Дин". И хаживал ко мне часто один из слуг везира, которого звали Абд ал-Вахид ибн Файруз ал-Джаухари, и видел я, что он полон благодарности [к везиру]. Сообщал мне об этом также шейх факих Махмуд аш-Шафии, имам суннитов, он сказал: "Был я вместе с проповедником у везира Аун ад-Дина, везира повелителя верующих, в Багдаде, а проповедник восхвалял повелителя верующих в стихах в присутствии Аун ад-Дина. И сказали ему в диване[190]: "Стой, пока будешь читать стихи в хвалу повелителя верующих". И стоял я, и стоял проповедник, пока читались стихи с восхвалением повелителя верующих в присутствии везира Аун ад-Дина, да продлит Аллах его величие!"
А в области Хорезма, по дороге в Саджсин, на расстоянии восьми фарсахов от Хорезма, — чудо. Там в горе — большое ущелье, а в нем — высокий холм. А на холме — постройка вроде мечети с куполом и четырьмя большими дверями с арками. И наполняют эту мечеть золотые кирпичи, которые видны глазом, их видит каждый, кто останавливается около нее. А вокруг этого холма — вода, окружающая его, стоячая, у которой нет иного пополнения, кроме дождя или снега в зимнее время. И видна земля под этой водой, глубина которой на глаз — два локтя и больше и меньше, на ней зелень, и вода эта вонючая. И не осмеливается никто войти в нее или сунуть в нее руку или ногу. И как только положат в эту воду что-нибудь, оно поглощается и исчезает, и не видно, куда исчезает. А ширина этой воды на глаз — сто локтей.
И пришел к этому месту Махмуд, владетель Газны[191], а был он царем великим, могущественным. И пробыл там некоторое время. И привезли они лодки; как только спускали лодку в эту воду, она тонула. Тогда он приказал всему своему войску возить землю, и тростник, и дерево, и камни на всех их лошадях и верблюдах. Стали бросать в эту воду, и непонятно было — куда все девается. И надували бурдюки, и мехи, и мочевые пузыри коров и овец, и [как] попадали в эту воду, так исчезали, и не оставалось от них следа.
И останавливался [там] царь Хорезма Ала ад-Даула хорезмшах[192], да помилует его Аллах, он приложил очень много стараний ради этого сокровища, но не смог получить [из него] ничего.
179
Мухаммад утверждал, что его религия не нова — Аллах неоднократно возвещал ее через предшествующих пророков (например, Моисея и Христа), но люди ее искажали. Лам ибн Абир выступает здесь как один из веровавших в Аллаха до Мухаммада.
180
Идрис — библейский Енох, согласно Корану, один из пророков, предшествовавших Мухаммаду.
181
Имеется в виду Мухаммад, происходивший из рода Хашим. Эта выдуманная эпитафия — одно из многих легендарных предсказаний появления Мухаммада.
182
7 локтей = 3,5 м. Цифра несколько преувеличена: если ал-Гарнати был по пояс великану (а это примерно 3/5 роста человека), то рост ал-Гарнати должен был быть 200-210 см, что явно не соответствует действительности. Вернее исходить из предположения, что наш автор был среднего роста, примерно 165-170 см, и отсюда рассчитать рост болгарского великана: 165 : х = 3 : 5, откуда х (рост великана) = 275 см (таков рост самого высокого человека в мире в наши дни). Если же учесть, что оценка роста "по пояс", "по плечо" дается обычно с некоторым преувеличением и, как правило, от уровня глаз (т. е. на 15 см ниже роста оценивающего), то болгарский великан окажется ростом в 220-230 см. Этот отрывок почти дословно приведен у ал-Казвини, Acap ал-билад, стр. 412-413.
183
Гулямы — невольники; часто они составляли гвардию мусульманских правителей.
184
***; здесь *** нельзя перевести ни как "сторонники", ни как "товарищи", ни как "спутники". Нами выбрано слово "присные" в его изначальном смысле, сохранявшемся до XIX в.: находящиеся постоянно при ком-нибудь близкие люди.
185
Шариат — совокупность мусульманского богословия и правоведения; иногда употребляется в более узком смысле как синоним фикха (см. прим. 22).
186
Фарсах — 12 000 локтей (около 6 км), в Средней Азии — до 7,5 км.
187
Рустак — см. прим. 12.
188
Манн — см. прим. 49.
189
Аун ад-Дин Абу-л-Музаффар Йахйа ибн Мухаммад ибн Хубайра (1096/97 — 1165) — везир (с 1149 г.) халифов Муктафи и Мустанджида, славившийся как очень образованный человек. Ал-Гарнати жил у него в Багдаде в 1126 г. и пользовался его покровительством после возвращения из путешествий в 1155 г. В знак благодарности ал-Гарнати посвятил ему Му'риб (Дублер, Абу-Хамид, стр. 133, готская рук. л. 1а, см. также Предисловие, стр. 16). Ал-Муваффак ибн Ахмад ал-Макки (ум. 1172) — видный хорезмийский факих (GAL, SB, I, стр. 623, № 8с, стр. 642, № 16а).
190
Диван — в то время центральное ведомство вроде министерства.
191
Махмуд Газневи действительно был в Хорезме в 1017 г., при его завоевании, но весь рассказ не имеет ни малейшей исторической основы.
192
По мнению В. В. Бартольда, Ала ад-Даула — хорезмшах Атсыз (1128-1156), хотя он нигде больше не упоминается под этим именем (В. В. Бартольд. Очерк истории туркменского народа, — Сочинения, т. II, ч. I, стр. 588-589). С. Дублер допускает, что здесь как-то отразилось имя Газневида Ала ад-Даула Мас'уда III (Абу Хамид, стр. 276), но последний никак не мог быть назван хорезмшахом.