Страница 12 из 14
– Я тоже, – отвечает Полли, окликнув меня уже у двери. – Но, Лука, я серьезно, перестань сюда приходить. Ты даже не представляешь, что ты приносишь вместе с собой.
– Не понимаю, – хмурюсь я. – Неужели я так сильно тебя обидел?
Она больше не в состоянии со мной говорить. Я вижу это по ее дрожащей нижней губе и глазам, наполнившихся слезами.
– Извини, я не хотел тебя расстроить, – бормочу я, наощупь пытаясь разыскать дверную ручку.
– Я тоже хотела тебя отговорить, – вдруг произносит Полли, но, когда я оборачиваюсь, ее уже нигде нет.
Воспоминания Полли. 2015 год
Лука уехал, но в наш город все равно пришло лето. Я убрала всю школьную одежду в наш старенький платяной шкаф и освободила стол от учебников и тетрадей. Мама, пытаясь скопить достаточную сумму для поездки в теплые края, взяла дополнительные ночные смены.
– Нельзя так много работать, – сказала я, наблюдая за ее очередными сборами на сутки.
– Зато в августе мы сможем поехать погреться на солнышке, – устало улыбнулась мама, – заодно отметим там твой день рождения. Представляешь, как здорово будет? Праздник на берегу моря.
– Не уверена, что это стоит твоих черных кругов под глазами.
– Не преувеличивай, нет у меня никаких кругов, – отмахнулась она, но ее руки тут же потянулись к лежащей в косметичке пудре. – Принести тебе что-нибудь с работы? Может, твое любимое кокосовое безе?
– Только если совсем немного.
– Хорошо, увидимся следующим утром. – Поцеловав меня в щеку, она вышла из квартиры.
У мамы поистине золотые руки. Проработав четырнадцать лет на кондитерско-макаронной фабрике, она несколько раз удостаивалась звания «Лучший сотрудник», но это никак не влияло на уровень ее дохода или занимаемую должность. Я часто слышала, как она плачет во время телефонного разговора с подругой, называя себя никчёмной и неудачницей, из-за того, что снова не получила повышение или прибавку к зарплате. Такие моменты выдавали в ней боль, которой она ни с кем не делилась. А еще они объясняли оказываемое на меня давление. Мама не считала себя достойной и никогда собой не гордилась. И пусть мне были понятны ее предубеждения и страхи, я не собиралась с ними соглашаться.
– Моя жизнь будет достойной вне зависимости от количества денег и должности на работе, – сказала я ей во время очередного спора.
– Это ты сейчас так говоришь, а потом станешь сокрушаться, что ни к чему не стремилась. Уж я-то кое-что в этом понимаю, Полли.
–Зачем ты постоянно себя ругаешь, мам? Ты заслуживаешь похвалы и уважения за свой многолетний труд.
– Ох, – вздохнула мама, тяжело опускаясь на стул. Недавно на ее длинных ногах появились первые набухшие вены, и она начала страдать от частых судорог. Ожидаемый результат стоячей работы. – Я просто думаю, что могла добиться чего-то большего.
– Еще не все потеряно, – пожала я плечами. – Может, попробуешь готовить торты на заказ?
– Я уже пробовала, только зря время и деньги потратила. Твой отец тогда был в бешенстве.
– Ну, его здесь больше нет.
– Не знаю, Полли, не знаю. Мне казалось, что все как-то само сложится: получу повышение, прибавку к зарплате. Но в итоге уже столько времени стою на месте.
Мы часто возвращались к этому разговору, хотя он ни к чему не приводил. Я понимала, что маме нужно выговориться, но все равно не оставляла попыток ее вразумить. Не знаю как, но она должна была взять себя в руки и решить, что делать дальше: принять жизнь, которую имеет, или кардинально все поменять.
Пока мама пропадала на работе, я проводила время с Макаром и Сережей. Иногда мы встречались случайно, когда шли прогуляться, а порой заранее договаривались о встрече. К нам часто присоединялась Вика, с первого класса влюбленная в Сережу, и совсем затосковавшая Крис.
– Мы могли все лето быть вместе, а он взял и уехал, – жаловалась она на Луку.
– Он тебе хотя бы звонит? – спросил у нее Макар. Когда она покачала головой, он повернулся ко мне. – А тебе?
– У него нет времени на дурацкие разговоры, – ответила я, стараясь скрыть обиду на друга, – он должен показать столичному тренеру, что достоин стать его учеником.
– Так уж прям нет времени? – ухмыльнулся Макар. – Ни одной минуточки?
– Ему нельзя отвлекаться, – спокойно парировала я.
– А может, он просто о тебе забыл?
Мы сидели на фудкорте в недавно открывшемся торговом центре и допивали остатки уже согревшейся колы. На красном подносе лежала горсть картошки фри, и я всерьез задумалась о том, чтобы бросить ее в Макара.
– Да забейте вы на этого оленьего сына! – воскликнул Сережа и тут же икнул, кажется, в миллионный раз за последние полчаса. – Нам же лучше, что он свалил. Может, зависнем у кого-нибудь дома?
– Можем пойти ко мне, – предложила я, не осознавая на что подписываюсь.
– Зря ты это сказала, – прошептал Макар, когда мы вставали из-за стола, но я предпочла пропустить это замечание мимо ушей.
Перед тем, как подняться в квартиру, Сережа отлучился к своему старшему брату, от которого вернулся с упаковкой из двенадцати банок пива.
– Я не буду это пить, – поморщилась Крис. – Полли, у тебя дома нет шампанского?
– Есть, пара бутылок. Остались с Нового года.
– Ну и чего мы тогда стоим? Поднимаемся! – задорно крикнул Сережа, уже направившийся к моему подъезду.
– А я предупреждал, – улыбнулся Макар, неотрывно смотрящий мне в глаза.
Позже, когда весь черный пакет с пивом был опустошен, а икота Сережи достигла космических масштабов, Крис и Вика, выпив по одному бокалу шампанского, засобирались домой. Мы с Макаром проводили их до лифта, а, вернувшись в гостиную, обнаружили Сережу, блюющего на ковер.
– Ты что, не мог добежать до туалета?! – разозлилась я и отпихнула его в сторону.
– Я все убе…ИК…ру.
– Лучше иди и проспись, – велела я однокласснику.
Макар буквально поднял размякшее тело Сережи с пола и уложил его на диване.
– Надеюсь, из него вышло все, что он выпил, – сказала я, скривившись от запаха хмеля и рвоты. – Пойду за тряпкой.
– Я помогу убрать, – пообещал Макар и направился за мной в ванную.
В итоге он в одиночку очистил потрепанный коричневый ковер, так и не дав мне притронуться к содержимому желудка Сережи.
– Большое спасибо, – поблагодарила я его, когда он закончил уборку.
– В этом есть и моя вина, – признался Макар. – Я знал, что так будет. Ему вообще нельзя пить.
– Почему же не остановил его?
– Как будто это возможно.
– Тогда в чем твоя вина?
– В том, что позволил ему напиться в твоем доме.
– Ну, я сама вас пригласила, ты тут ни при чем.
– На самом деле я просто хотел побыть с тобой, – признался Макар, – а еще увидеть, как ты живешь.
– Ты уже был здесь, – напомнила я ему, намеренно проигнорировав первую часть предложения. – На моем десятом дне рождения.
– Да, но с тех пор семь лет прошло. Позовешь меня на свое семнадцатилетие?
– Нет.
– У тебя еще полтора месяца, чтобы передумать.
– Нет. Это у тебя есть полтора месяца, чтобы меня переубедить. – Я посмотрела на него с вызовом, уже понимая, к чему все идет.
Он взглянул на храпящего позади меня Сережу, ухмыльнулся и спросил:
– Покажешь свою комнату?
– Ты правда такой самонадеянный или притворяешься? – изумилась я его напору.
Ничего не говоря, он наклонился и коснулся моего лица губами. Я сидела, припечатанная к месту, пока он покрывал меня легкими, почти невесомыми поцелуями. Не выдержав, я поддалась разгоревшемуся внутри желанию и, быстро найдя его губы, устроилась у него на коленях.
– Не похоже, что это твой первый поцелуй, – прошептал Макар, оторвавшись от меня.
– А кто сказал, что первый? – ухмыльнулась я, притянув его обратно.
Подхватив меня на руки и уточнив в какую сторону идти, он отнес меня в мою комнату. Не разрывая поцелуй, мы завалились на кровать. Я не знала, в чем дело: в подростковой гормональной буре или стремлении быть с кем-то здесь и сейчас.