Страница 6 из 13
Мне, кстати, данное слово кажется каким-то … неестественным что ли. Проще думать о некой безликой силе, главном разуме, не знаю. Ну, да черт с ним. Сейчас не об этом.
Так вот, далее шло пояснение и ответ на этот вопрос. Бог, вроде как, есть абсолютное Добро или абсолютная Любовь. Он действительно не желает распространения зла, никогда не благоволит грехам. Возможность же демонов строить козни, совершать злые дела связана не с тем, что Господь, якобы, не в силах им противостоять, а с совершенно другими причинами.
Творя ангелов, а демоны, выходит, это и есть падшие ангелы, которые пошли против воли создателя, бог специально наделил их свободой проявления воли и свободой нравственного выбора. Именно свобода обеспечивала им изначально возможность определиться: выбрать добро либо зло.
В противном случае они не смогли бы стать добродетельными в полном понимании этого слова, потому что, по утверждению автора статьи, подлинная, совершенная добродетель основывается и формируется на свободном, а не на принудительно привязанном внешней непреодолимой силой стремлении к Добру.
В свою очередь само понятие о свободе не предполагает, что в случае, если ангелы избирают зло, их тут же за это накажут, уничтожив на месте. Такая «свобода» не была бы свободой. Типа вот, выбирайте. Аа-а-а-а… Выбрали не ту сторону, ну сорян. Хрясь, и нет головы. Или чего там ещё надо отнять у ангелов, чтоб они умерли. Господи… Прямо до ужаса напоминает сцену из фильма: Морфиус и две таблетки – красная и синяя, а потом вопрос, что выбираешь, Нео?
Поэтому злую деятельность демонов нельзя связывать с якобы неспособностью бога им противостоять. Бог грехов не любит, конечно, и потакать этому не собирается, однако разрешает, (вот оно ключевое слово!) грешить демонам. Но при этом, возможность совершения демонами грехов не превосходит границ, установленных богом. То есть они способны грешить ровно настолько, насколько им позволяет Господь.
Между тем бог, подстраивает свои планы так, что даже злые дела падших духов, по итогу оказываются направлены к добрым последствиям.
Я оторвался от монитора и завис, уставившись в одну точку. Хрена себе… Как неожиданно. Во-первых, теперь более понятно, чего Наталья Никаноровна все про эту свободу выбора и невмешательство талдычила. В том и суть. Человек сам должен выбрать, как ему поступить. Взять тот же пример бабки-демона про соседа, что если она решит меня убить, то ей нужно действовать не прямо. Хотя, при желании, голову открутит в долю секунды. Видел некоторые моменты демонстрации силы. Причем, уверен, это была лишь крохотная часть возможностей Натальи Никаноровны. Так вот, внушит она соседу мысль, будто я путаюсь с его женой. А дальше – его личный выбор. Если соберёт вещи супруги и выкинет их на улицу, молча, без разговоров, это одно. Ну, а если реально возьмёт ружье и пойдет мне голову расхерачит, так это – совсем другое. Его выбор. Сознательный.
Во – вторых, и это самый интересный момент, выходит, демоны, дьявол, все они делают лишь то, что по сути им позволено. А позволено именно для того, чтоб люди могли реально понять, каково оно, добро. Не будет зла если, то как разберёшь. Или, к примеру, представим, все, нет ада, нет этих, «черных». Вокруг только добродетель и благолепие. И-и-и-и-и? То есть все, выбор отпал. Но тогда и цена добродетели упадет до нуля…
В общем, загнался я по полной программе, когда мое внимание привлекла мелькнувшая у входа в кухню тень. Поднял взгляд и подавился чаем, который именно в этот момент решил отхлебнуть. На пороге комнаты сидел очень черный, очень жирный кот. Сидел и смотрел на меня наглыми глазами.
– Офигеть… Наталья Никаноровна?
Я медленно встал из-за стола, подошёл к животному и опустившись на колени, наклонил голову, чтоб его морда оказалась напротив моего лица.
– Наталья Никаноровна, это Вы?
Скотина чихнул, а потом принялся умываться одной лапой.
– Иван… Ты чего? Это мой кот. Василий. – Именно в этот момент, по закону подлости, из ванной, которая располагалась рядом с кухней, появилась Лариса.
Черт. Некрасиво вышло. Будь это демон, болонка бы его не увидела. А так теперь получается, демона нет, зато псих есть.
Могу представить, как смотрелась представшая перед Лорой картина. Сидит кот, никого не трогает. А напротив стою чуть ли не на карачках я. Тычусь ему в морду лицом, да ещё и разговариваю.
– Ага. Понял. Василий. – Встал на ноги, отряхивая коленки. – Просто показалось…
– Иван, – Болонка усмехнулась, – Это – обычный кот.
Она поправила полотенце, закрученное на голове, и собиралась уйти в комнату.
– А ну, стоять…
Девушка замерла, потом, неторопясь, снова повернулась ко мне лицом.
– Откуда это странное уточнение? Что кот обычный? А?
Я сделал шаг в ее сторону. Затем ещё один. Лариса попятились назад, одной рукой придерживая полы халатика, держащегося на честном слове, а точнее, на тоненьком поясе, завязанном бантиком. Похоже, процесс соблазнения всё-таки предполагался, однако, сейчас перестал ее беспокоить по причине моего изменившегося поведения.
– Ты чего, Вань?
– О, как. Ваня. А только что был Иван. И с чего бы тебе, милая, знать, что я встречал необычных котов?
Наклонился, снял с ноги тапочку, пару которых мне дала хозяйка по приходу в квартиру, подкинул ее, то есть тапочку, естественно, не хозяйку, в руке, несколько раз, а потом прицельно, очень резко метнул снаряд в Ларису.
Девушка, взвизгнув, уклонилась.
– Эй! Ты чего? Совсем чокнулся? Крыша поехала?
– Э-э-э-э, нет, милая. Крыша у меня поехала не сейчас, а гораздо раньше. При нашей первой встрече. И я говорю в данном случае не про кафе. Сдается мне, ты не тот человек, за которого себя выдаешь. Да и вообще не человек.
Почему меня переклинило? Да потому что интонация, с которой Болонка произнесла ту самую фразу, один в один была, как говорила Наталья Никаноровна. Да ещё это уточнение про кота. Подтекст был там определенный.
– Вань, ты меня пугаешь. – Девушка продолжала пятиться назад и мы уже оказались в коридоре.
– Ну, не все же тебе меня пугать, милая.
Я беглым взглядом окинул помещение. Рядом с вешалкой стоял маленький пуфик. Круглый, компактный, но очень тяжёлый. Эх… если я всё-таки ошибаюсь, очень сложно будет объяснить свое поведение. Особенно врачам, когда они приедут чинить девушке разбитую голову. Но вывести бабку-демона на чистую воду можно только силой. Сама хрен признается, хитрожопая стерва.
Быстро нагнулся, ухватил пуф рукой. Черт. И правда тяжёлый. А потом со всей дури метнул его в Ларису. Увернуться, отскочить, она уже не могла. С одной стороны была стена, с другой – дверь в комнату. Закрытая.
Аж сердце остановилось, честно. В последнюю секунду все же подумал, что ошибся. Потому как взгляд у болонки стал настолько испуганный, что меня прошибло холодным потом. Твою ж мать…. Неужели просто совпадение… Сейчас разнесу голову ни в чем не повинной девочке.
Однако, ровно за секунду до того, как пуф вхерачился в голову Ларисе, а я к тем уголовным статьям, которые маячили на горизонте, успел добавить ещё одну, девушка резко выкинула руку и поймала его, будто это не тяжёлый предмет мебели, а теннисный мяч.
Усмехнулась нагловатой, до боли знакомой улыбкой, чуть подкинула пуфик вверх, едва не пробив потолок, поймала на лету без малейшего напряга, хотя мне, к примеру, чтоб кинуть, напрячься пришлось, а затем поставила рядом.
– Ох, и настырный ты Иван. Зато, смотрю, ума то поднабрался. На чем я спалился? На коте?
– На нем, Наталья Никаноровна. Или лучше по-прежнему звать Вас Лорой?
Болонка громко, от души рассмеялась.
– Да что уж там. Давай теперь на «ты». После всего, что между нами было… Так ведь у вас, людей говорят.
Глава 4
– Ну… – Лариса сидела за кухонным столом, напротив меня, потягивая свой любимый чай. Она жмурилась от удовольствия и данная картина вызывала в моей душе очень теплые, почти ностальгические чувства. Реально. Никогда бы не подумал, что такое возможно. За это относительно непродолжительное время я успел, в некотором роде, привязаться к бабке-демону. Она стала частью моей жизни. Далеко, конечно, не лучшей, но тем не менее.