Страница 5 из 14
Отворачиваюсь, когда понимаю, что Ваня идет ко мне. А я не хочу, не готова. Оказалась не готова к встрече и разговору. Шампанское не поможет, пусть уже и дало в голову. Мы же с Саней толком-то не ели ничего сегодня.
Его шаги слышу я одна. Замедленные, звонкие. Господи, где музыка? Где веселье? Где танцы?
Мне нужно срочно куда-то себя и свое тело деть.
– Привет, – от его голоса привычно все замирает внутри. Хочется улыбнуться, а память подбрасывает воспоминания того вечера.
– Привет, – сухо отвечаю.
– Поговорим?
Вздыхаю. Растягиваю губы в хищной улыбке. Сердце трепещет, словно на терновый куст его посадили.
– Нам не о чем, Вань. Но ты можешь поговорить со своей платиновой подружкой. Кстати, где она?
– Ален, прошу.
Злюсь, как же я сейчас злюсь. Мне кажется, даже комната приобретает красные оттенки.
Отхожу. А Ваня не останавливает.
Даю себе слово, сегодня буду веселиться несмотря ни на что. Пусть Ваня видит, что я не страдаю, не хочу, чтобы он это знал. Увидь бывший парень мою боль, ему тоже будет больно. А если он увидит, что мне хорошо, Ване больнее будет в разы.
Шампанское здорово пьянит. Мне нравятся эти веселые пузырьки, которые покалывают язык.
На столе пицца и суши, но я ничего не ем. Не хочу. В солнечном сплетении постоянное напряжение. Я кажусь себе открытой и общительной, но кто бы знал, как мне плохо внутри.
По спине постоянно чувствую незримое касание. Ваня. Он как тень за мной следует и пытается вырвать на разговор.
– Эй, кто уже изрядно пьян и готов? – мажорик, покачиваясь, встает на журнальный столик. Как только тот его выдерживает?
– Бутылочка? Ты что из прошлого столетия? – кто-то из ребят выкрикивает. Девчонки смеются.
Всем весело, правда. И мне.
– Да ладно вам, че вы такие скучные? Я, может, пососаться хочу. С ней, – указывает на девчонку в углу. – И с ней, – еще одна, – Аленка вообще чума.
От наглости аж рот приоткрылся. Глаза выпучила. Что он только что сказал?
– Короче, быстро сели. Я тут хозяин.
Смотрю, как все послушно рассаживаются по кругу.
– Давай, давай, Ольшанская. Ты же, насколько мы знаем, уже свободная девушка, – и ржать начинает.
Напрягает. Сильно напрягает. По коже холодок прокрадывается, как кусочком льда вдоль позвоночника провели.
И я сажусь под упрямый и немного злой взгляд Вани. Он сел напротив и сверлит в моем лбу дыру.
Один раунд, второй. Ладони снова вспотели, спина взмокла.
Бутылочка останавливается на всех, кроме меня. Каждый раз выдыхаю. Ведь я не такая смелая, как может показаться. Меня пока мутит от одной мысли, что должна буду касаться чужих губы. И, о боже, языка.
Момент, когда Ваня целует брюнетку Лиду, я отправляю к тем воспоминаниям, когда встречала в его квартире. Сердце царапают ее вздохи и ахи.
Когда они целуются, мы скрещиваемся с ним взглядом.
Их поцелуй настолько близко к моему лицу, что я вижу ниточки слюны. Его губы, которые жадно захватывают ее. Они сосутся, противно сосутся у меня на глазах. Назло.
Господи, невыносимо сдавливает в груди. Мне больно. Но я никогда этого ему больше не покажу.
– Ну-у нечестно, почему Аленка сидит просто так? – мажорик разыгрался.
Сжимаюсь и перестаю ровно дышать. Все это слишком, но я упрямо сижу между двумя парнями, улыбаюсь и хлопаю длинными ресницами. Мне нужно играть веселье и беззаботность.
– Крути. Твой черед!
Приказывает.
А я… раскручиваю эту долбанную бутылку из-под шампанского.
В ушах по барабанным перепонкам долбит пульс. Кожа вся стесана чужими взглядами, пока эта бутылка раскручивается.
Остановка.
По венам бежит ток как по проводам. Они искрят и больно жалят. В горле давит, щеки горят неестественным огнем, волосы на затылке шевелятся. В позвоночник словно вбили фонарный столб, сдвинуться не могу, так и сижу, застывшая.
Мне и страшно, и интересно.
Горлышко показывает на просвет между двумя девчонками. Сначала я вижу ноги в темных, почти черных джинсах, потом белую футболку. Руки убраны в задние карманы.
– Черт, Костян, ты мог бы чуть позже подойти сюда, а? Вот… блядь. Я бы сейчас уже с Аленкой сосался.
Глава 6. Алена
Впиваюсь взглядом в ошарашенное лицо Кости. С каждым моим вдохом он хмурится сильнее. Челюсти сцеплены намертво. Его раздражение чувствуется на километры. Это почему-то задевает и трогает.
Что? Как девушка ему не нравлюсь?
– Целуй Исаева давай, Ольшанская, – грустный голос Славика звучит сейчас как давно расстроенное пианино.
Черт, и что же делать? Я как бы не хочу целоваться с Костей, я вообще ни с кем не хочу целоваться, кроме… Вани.
– Она не будет ни с кем целоваться, – говорит мой бывший парень и взглядом казнит.
Там столько злости, граничащей с отчаянием. Пугает.
Как вообще смеет? Его язык доставал до гланд Лиды, он и слова не может мне сказать против моего поцелуя с Костей. Ни сло-ва!
Резко вскакиваю с места до звездочек перед глазами. Шампанское ударяет в голову как металлические тарелки, и я морщусь от простреливающей боли.
Пальцами нащупываю какую-то ниточку на кружеве платья, тереблю ее, наматываю, тяну.
Медленно подхожу к застывшему Косте. Изучаю его лицо.
Никогда раньше не замечала, что его карие глаза с зелеными вкраплениями, ресницы кажутся длиннее моих. Между густых бровей глубокий залом. Слишком глубокий для двадцатилетнего парня. Его темные волосы кудрявятся, и это так мило.
Сердце вкалывает как мотор. Шумит, дребезжит, работает на износ.
– Алена, прошу, не надо, – просьба Вани кажется такой дикой. Не к месту. Теперь еще больше хочу поцеловать Костю, что бы потом между нами ни происходило.
И если нашей дружбе придет конец… я готова рискнуть, только бы увидеть отголоски боли в глазах Ивана.
Поднимаюсь на носочки и касаюсь горячих губ. Костя не отталкивает, этого я боялась больше всего.
Если парень в поцелуе толкает девушку в грудь, чтобы не смела лезть… что может быть хуже?
Нежную кожу покалывает, словно ее обмакнули в шампанское. Робко открываю рот и втягиваю губы Кости, косаясь их кончиком языка.
Все тело начинает коротить. Уши закладывает от нарастающего напряжения. В голове пустота, я могу только чувствовать, как тепло разливается по моим губам, в грудной клетке у самого сердце, в животе, чуть ниже солнечного сплетения, и в промежности. Последнее особенно приятно, но пугающе.
Секунда, вторая, третья.
Наш поцелуй лишь касание губ. Дыхание Кости ошпаривает левую щеку, она начинает гореть.
– Хватит! – кричит Ваня.
Дрожь в моем теле усиливается. Ощущения накрывают с головой и пока не знаю, что все это значит. Что происходит…
Отстраняюсь, не поднимая взгляда на Костю.
Это было мощно. Словно коснулась запретного и теперь буду за это отвечать.
Наивная девочка Алена думала сделать плохо своему бывшему парню, а сделала плохо себе, ведь после такой эйфории ощущение дна бьет как бита.
Сантиметр, два, три… Лицо Кости все дальше от моего.
А потом он цепляет за подбородок и возвращает все как было. Только теперь сам целует меня. И это не имеет ничего общего с тем поцелуем, который подарила ему я. И ничего общего с тем, как целовал меня Ваня.
Я словно окунулась в горячую воду и выбежала на мороз. Все тело покрывается потом, а воздух будто исчезает из легких. Там только горячий пар, с которым организм и не знает, что делать.
Его язык без препятствий проникает в мой рот. От неожиданности распахиваю глаза. Вкус взрывается на языке, и кровь потоком устремляется куда-то вниз.
Он втягивает нижнюю губу, засасывает ее, играет.
Черт, Костя многих девушек целовал, раз умеет проделывать такие штуки, что чувствуешь, как он умело приручает.
Упираюсь ладошками в твердую грудную клетку, хочу оттолкнуть, а получаю только глубокий толчок языка еще глубже в рот.
Да что Исаев творит?