Страница 12 из 14
– Вот, тебе подарок, – Костя протягивает небольшую коробку и присаживается в кресло напротив меня.
Пульс бьется в подушечках каждого пальца, они слегка подрагивают.
Подарок? Мне?
– А что там?
– Можно открыть и посмотреть, – и улыбается. В универе он так не улыбается. Эта улыбка только для меня. Ну или еще для той, с кем он целовался. Карина, блин.
Открываю коробочку, сердце замирает. Сижу с ровной спиной не в силах даже облокотиться на удобный диван. А он удобный. Мы сидели на нем и смотрели фильм, я чуть было не заснула. Так мягко и комфортно было.
– Я боюсь, – признаюсь и на Костю смотрю.
А он вновь смеется.
– Там ничего, что может выходить за рамки нашего с тобой общения.
Что?
Сухо отвечает, слишком сухо. Слова еще такие подобрал, вмиг вспыхиваю от какой-то обиды, что ль.
Откидываю крышку коробки, там тоненькая книжка в синей обложке. Дышать начинаю чаще. Если у Исаева такое чувство юмора, то оно меня злит.
Либо он совсем не умеет дарить подарки.
Или я просто друг. Конечно, подарок, который не выходит за рамки нашего общения. То есть нашей дружбы.
Злит, злит, злит.
– Последнее издание, со всеми дополнениями и редакциями.
– Налоговый кодекс… Спасибо. Это мило, Исаев. Милее подарка у меня еще не было.
– Хорошо, что ты оценила.
Схлещиваемся взглядами. Злость подавляет мое стеснение и волнение, но за ребрами все равно печет и жжет от его глаз. Они темные, какие-то нереальные, чуть пугающие, но завораживающие. И губы… он хитро улыбается. Это не поймешь так сразу, нужно приглядеться. Уголок губ едва ушел вверх, самую малость.
Ваня после моего поступления в институт подарил мне Конституцию. Но тогда это и правда был подарок. Сейчас же это шутка. Или насмешка. Может, вообще проверка.
Исаев смотрит, не прерываясь. Мои глаза, губы, шея. Кожа покрывается пятнами от его взгляда. Обводит грудь, я чувствую эти фантомные касания. Воздух вокруг становится тяжелым и тягучим и, кажется, его перестало хватать.
Меня придавливает его взглядом, плющит от энергии, которая исходит от такого Кости. Сейчас мы незнакомы. Он в момент из парня превратился в мужчину, от которого веет чем-то новым для меня, опасным.
– Так мы будем заниматься? – голос охрип, и спрашиваю я как-то сдавленно.
Все вокруг покрывается душным маревом, кожа влажная, вся одежда липнет к телу и причиняет дискомфорт.
– Ты его любишь? – вдруг спрашивает.
Мир затихает. Время останавливается. Мне хочется укутаться, свернуться калачиком и скрыться. Так, чтобы больше никто и никогда меня не нашел и ни о чем не спрашивал.
– Я… не знаю. Уже не знаю.
Отворачиваюсь, но образ Кости не исчезает. Его взгляд, глаза, лицо, как напряглись скулы, как дернулся кадык, когда я сказала свои слова – все отчетливо вижу перед собой даже отвернувшись.
– Я думаю, нам надо заканчивать с занятиями. Больше я ничем не могу тебе помочь, Алена. Если нужен будет репетитор, я скину контакты одного аспиранта. Он неплохо разбирается в налоговом праве.
Глава 13. Алена
Костя перестал отвечать на звонки, сообщения читает, но оставляет без ответа. Дважды за прошедшую неделю видела Костика в стенах института. Я не знала как себя вести, когда мы встречались с ним взглядами. Мое тело застывало, словно его залили гипсом. Не могла и улыбки выдавить, не то что подойти и спросить, наконец, что же в итоге произошло.
После того как наши занятия закончились, по словам Исаева, я весь вечер не могла найти себе место. Так было паршиво, а причина мне не понятна.
Закрывала глаза и вспоминала его взгляд, то, как он на меня смотрел. Меня потом прошибало, а дыхание жестко сбивалось. Я все чувствовала также сильно, как и в его квартире. Только лежала уже на своей кровати, зарывшись в подушки.
– Со следующей недели семинары начинаются, Алена, – Санька пытается запихать в маленькую сумочку свои конспекты. Они не помещаются, конечно же, она злиться и ругается. На нас даже однокурсники оборачиваются.
– Я знаю.
Костя еще в первую нашу с ним встречу говорил о том, что Пепеляев более лояльно относится к тем, кто посещает его семинары. И не просто посещает, а активно зарабатывает баллы, не пропуская ни одного занятия.
“Да, еще сесть необходимо на первую парту”, – в конце добавил он.
Исаев вообще очень много разных хитростей рассказывал, пока я рассматривала детали его квартиры, а он вышагивал за мной следом.
Вспоминаю те дни и резко оборачиваюсь, ощущаю такой же острый взгляд на своей спине, как и в той в квартире.
Наши глаза встречаются. Третий раз за неделю. Но сейчас нет ничего общего с тем, что я ощущала рядом с Исаевым в тот день. Костя смотрит на меня спокойно, словно сквозь меня.
Тогда его взгляд был другим. Каким-то особенным. Взгляд взрослого мужчины, от которого по спине мурашки собираются, а с сердцем странные чудеса происходят, что просто теряешься.
– Вы больше не общаетесь? – голос Шурки звучит отдаленно, не сразу удается расслышать.
– Он больше не захотел. Не понимаю только почему, что я сделала не так?! – не прерывая взгляда с Костей, обращаюсь к подруге.
–Ты рассказывала ему про Ваню?
– Нет. С чего бы? Он, правда, спрашивал, люблю ли я его?
Вспоминаю его вопрос и как-то резко перевожу взгляд на Саню. Под ребрами заныло, в ушах шум появился, и они гореть начали от нахлынувшего ни с чего волнения.
– И ты ответила..?
Тук-тук-тук. Сердце как колеса поезда, набирающего скорость. Смотрю в ее зеленые глаза, а левую сторону лица все еще печет. Это Исаев.
В какой-то момент все прекращается. Нет больше жара, исходящего с его стороны, пропало ощущение, что тебя пристально рассматривают. Все встало на свои места.
– Я не знаю, люблю ли все еще Ваню или нет. Это сложный вопрос, на который у меня нет ответа.
Подруга протяжно вздыхает и обнимает меня. А мне и не нужна поддержка. Все хорошо, вроде бы…
Группа Исаева уже давно зашла в аудиторию. Одни мы с Саней стоим и пялимся на белую дверь.
Где-то там сидит Костя. Куча вопросов сразу вертится в голове: он сидит один или с Кариной? А где именно он сидит? А если он также сидит и гипнотизирует дверь, но с обратной стороны. Я будто до сих пор чувствую его взгляд. Это ведь странно, да?
– Может, в столовую? – осторожно спрашивает подруга.
Киваю, и мы, наконец, отходим от окна. Сердце не на месте. Я очень хочу поговорить с Костей еще раз, но что-то останавливало. Какая-то глупая причина.
Не успеваем и один пролет пройти, навстречу быстрым шагом плывет та, чей профиль я изучила вдоль и поперек.
Сегодня на ней короткий комбинезон, полупрозрачная блузка и высокие каблуки. Успеваю рассмотреть ее всю с головы до ног, пока мы не встречаемся с ней взглядами. Обе останавливаемся напротив друг друга.
Мы никогда не общались, возможно, она и имени моего не знает.
А я вот знаю о ней практически все. Благо у меня есть Шурка.
Карина Назарова – дочь адвоката, учится на коммерции, у нее квартира в модном ЖК, откуда офигенный вид на Москву-реку. У нее модельный рост, почти сто восемьдесят сантиметров, и идеальный вес. Саня мне добыла даже название салона, где она красит свои волосы в пепельный блонд и делает кроваво-красный маникюр.
Не знаю, зачем мне эта информация, но я ее зафиксировала.
А еще у нее несколько сотен тысяч подписчиков в запрещенной сети, которые просто фанатеют от нее. Я подписалась с липового аккаунта.
– Ольшанская, не думала, что на первом курсе позволительно тоскаться по коридорам во время пары.
Она знает меня, мое имя и с какого я курса. Возможно, также знает мой рост, вес и кучу разной информации.
Мои нервы от ее голоса натягиваются и дрожат как при противном скрипе старого механизма.
Можно, конечно, уйти, ведь мы друг другу никто и делить нам, вроде как, нечего. Наверное.
Потому я стою и сверлю ее взглядом. Между глаз так и вижу красную точку, куда втыкаю воображаемое, но до ужаса острое сверло.