Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 7 из 11



Решающая битва произошла у горы Гравпий, местонахождение которой до сих пор не установлено, хотя некоторые предполагают, что это район перевала Килликрэнки. Тацит в неубедительных подробностях описывает ход этого знаменитого сражения. Вся Каледония, все, что осталось от Британии, огромное множество сломленных, преследуемых людей, решивших сделать выбор между свободой или смертью, выступили, имея численное превосходство в соотношении четыре или пять к одному, против умело управляемых римских легионов и вспомогательных сил, среди которых, несомненно, было немало бриттов-предателей. Тацит наверняка сильно преувеличил размеры армии противника в этих диких местах, где не было заранее приготовленных складов. Ее численность, хотя и значительная, должна была быть жестко ограниченной. Очевидно, как и во многих сражениях древности, проигравшая сторона стала жертвой ошибки, и судьба битвы решилась еще до того, как основная масса войска осознала, что бой уже начался. Резервы спустились с холмов слишком поздно, чтобы добыть победу, но как раз вовремя, чтобы быть истребленными по пути. У горы Гравпий закончилось последнее организованное сопротивление Британии римскому завоеванию. Здесь, согласно донесению победителей, «десять тысяч врагов было убито, а с нашей стороны погибли около трехсот шестидесяти человек». Победа Клайва у Плесси, обеспечившая Британской империи долгую власть в Индии, была добыта меньшими силами и с меньшими потерями.

Теперь был открыт путь к полному покорению острова, и если бы римское правительство поддержало или хотя бы поощрило Агриколу, ход истории мог быть иным. Но для Рима сражение в Каледонии было лишь эпизодом в бесконечных войнах; настоящую тревогу вызывали тогда области между Рейном и Дунаем. Верх взяла осторожность, и остатки бриттов смогли раствориться в северных туманах.

Дион Кассий, писавший более столетия спустя, рассказывает, что они были постоянным источником расходов и беспокойства для успокоившихся областей юга: «В Британии есть два очень больших племени, каледоны и меаты. Меаты обитают вблизи гор, которые делят остров надвое, каледоны за ними. И те, и другие живут на диких, безводных холмах или заброшенных и болотистых равнинах, не имея ни стен, ни городов, ни земледелия, кормясь тем, что растет, а также орехами, которые они собирают. У них много рыбы, но они ее не едят. Живут в лачугах, ходят обнаженными и босыми; у них нет отдельных браков, а детей воспитывают сообща. Правление у них демократическое, и они склонны к воровству… Они переносят голод, холод и подобные тяготы; залезают в болота и сидят днями, высунув над водой только головы, а в лесу кормятся корой и корнями».

На диком севере и западе свободные племена нашли убежище в горах, но в остальном завоевание и умиротворение были наконец завершены, и Британия стала одной из сорока пяти провинций Римской империи. Великий Август провозгласил в качестве имперского идеала создание содружества самоуправляющихся округов. Каждая провинция была организована как отдельная единица, и в ее пределах города получали свои уставы и права. Провинции разделялись на те, которым угрожало вторжение варваров или восстание и для которых требовалось выделение имперского гарнизона, и те, которые не нуждались в подобной защите. Военные провинции находились под непосредственным руководством императора. Более прикрытые контролировались, по крайней мере по форме, через Сенат, но во всех провинциях следовали принципу приспособления формы правления к местным условиям. Никакие расовые, языковые или религиозные предубеждения не нарушали универсальный характер римской системы. Единственными делениями были деления на классы, и это не подвергалось никакому сомнению нигде по всему подвластному Риму миру. Были римские граждане, была огромная масса не римских граждан и были рабы, но для удачливых представителей низшего класса существовала возможность получить полное гражданство. Вот на такой основе и развивалась теперь жизнь Британии.

Глава III



Римская провинция

На протяжении трех столетий Британия, смирившаяся с римской системой, переживала во многих отношениях самые спокойные и самые просвещенные времена, когда-либо выпадавшие ее обитателям. Военные силы, защищавшие границы, были невелики. Защитные валы удерживали вспомогательные части, а один легион поддержки находился в Йорке. Для Уэльса хватало легиона в Честере и еще одного в Карлеоне-на-Уске. Всего армия завоевателей насчитывала менее 40 тысяч человек, и через несколько поколений уже набиралась из местных жителей и почти целиком из чистокровных бриттов. В этот период, почти равный тому, который отделяет нас от правления королевы Елизаветы I, зажиточные люди в Британии жили лучше, чем когда-либо потом вплоть до конца викторианских времен. С 400 по 1900 гг. ни у кого не было центрального отопления и лишь немногие имели горячие ванны. Богатый гражданин, строивший загородный дом, считал обогрев само собой разумеющимся делом. В течение полутора тысяч лет его потомки жили в холодных, не обогреваемых жилищах, радуясь время от времени жару огромных костров. Даже сейчас относительно меньшая доля населения обитает в домах с центральным отоплением, чем в те давние времена. Что касается ванн, то они совершенно исчезли до середины XIX века. На протяжении всех этих долгих и унылых веков холод и грязь сопутствовали даже самым удачливым и высокопоставленным гражданам страны.

В отношении культуры и учености Британия была лишь бледным отражением Рима, в отличие от Галлии. Но был закон, был порядок, был мир, было тепло, были пища и устоявшийся образ жизни. Бриттов уже не причисляли к варварам, но при этом они не усвоили римскую леность и роскошь. Культура затронула даже деревни. Постепенно укоренялись римские привычки, росло использование римской утвари и даже римской речи. Сами бритты считали себя такими же римлянами, как и другие. Можно даже сказать, что из всех провинций лишь немногие ассимилировали римскую систему с таким же успехом, как на этом далеком острове. Местные легионеры считались равными иллирийцам или стояли вслед за ними, считавшимися лучшим войском в империи. Люди гордились принадлежностью к столь величественному и обширному государству. Быть римским гражданином означало быть гражданином мира, поднятым на пьедестал неоспоримого превосходства над варварами или рабами. Передвижение по великой империи было таким же быстрым, как при восшествии на трон королевы Виктории, и ему не препятствовали ни границы, ни законы, ни различия в денежных системах или национальностях. В Норвиче есть памятник, поставленный выходцем из Сирии своей жене. В Йорке умер Констанций I Хлор. Солдаты из Британии стояли на Рейне, Дунае и Евфрате. Войска из Малой Азии, высматривавшие в тумане северных разбойников с высоты защитных укреплений, исповедовали культ Митры. Поклонение этому персидскому богу Солнца широко распространилось по всему римскому миру, особенно привлекая солдат, купцов и администраторов. В III в. митраизм соперничал с христианством и, как показывает впечатляющий храм, обнаруженный в Уолбруке в 1954 г., имел немало почитателей в Лондоне.

Насильственные перемены в столице империи не так уж сильно, как можно было бы предположить, влияли на повседневную жизнь населения. То тут, то там вспыхивали восстания и разгорались войны. Соперничающие императоры боролись друг с другом. Легионы бунтовали. В провинциях, пользуясь этими обстоятельствами, появлялись узурпаторы. В Британии проявляли живой интерес к политическим событиям в римском мире и имели свою собственную точку зрения на перемены в имперской власти и столичную мораль. Немало горячих натур промелькнуло за три века на острове, сыграв свою роль в смертельной политической игре с ее беспримерными призами и роковыми потерями. Но все они полностью примирялись с римской идеей. В Британии был свой закон, своя жизнь, которая текла широким, пусть иногда и несколько бурным потоком по неизменному руслу. Опрос общественного мнения, если бы его провели в IV в., выявил бы стремление людей к сохранению римского режима.