Страница 2 из 53
Центральную роль в своей „Истории“ Фавстос Бузанд отводит спарапетам (главнокомандующим) из рода Мамиконянов — Ваче, Васаку, Мушегу и Манвелу. Он повествует о „бесстрашном и отважном, первенствующем в боях, известном храбростью, дарованиями, доброй славой и добрыми делами“ (IV, 2) роде князей Мамиконянов. Нахарары из рода Мамиконянов играли особенно важную роль в политической жизни Армении середины V века, во время первой (451 г.) и второй (481 — 85 гг.) освободительных войн против Персии.
Охотно используя существующие предания о роде Мамиконянов, Фавстос считает, что они ведут свое происхождение от представителей китайской царской династии — Мамика и Конака, которые будто бы некогда переселились в Армению. Бузанд собирает и другие фольклорные данные с целью показать, что многие нахарары — род Арцруни, род Рштуни и Камсараканов, представлявшие в V веке определенную политическую силу, якобы обязаны своим существованием роду Мамиконянов. Историк утверждает, что спарапеты Мамиконяны, подвергая себя опасности, спасли от гнева царей династии Аршакуни юношей из названных нахарарских домов и заботливо приютили их в своих владениях.
На протяжении всей „Истории“ автор старается показать, что династия Аршакуни, борясь против наха-раров и „святых отцов“ церкви, способствовала, мол, тому, что Армения утратила свою независимость; цари не смогли защитить мирную жизнь армянского народа, сохранить земли и привилегии нахараров, экономические основы христианской церкви; а вот Мамиконяны, в противоположность этому, вели героическую борьбу против иноземных захватчиков, спасая страну от разорения и гибели.
В 370-х годах спарапет Манвел Мамиконян на короткий срок становится „вождем и главой“ Армении. По мнению Бузанда, период властвования Манвела являлся самым светлым и счастливым временем. „Все люди в армянской стране, — читаем мы в „Истории“ Фавстоса, — проводили в довольстве свои дни, ели, пили, веселились эти семь лет господства Манвела“ (V, 42). Если мы обратим внимание еще на „пророческие“ слова, вложенные Бузандом в уста католикоса Нерсеса Партева о том, что бог „навеки“ спасет Армению с помощью рода Мамиконянов, то станет ясной тенденция автора, стремившегося представить Мамиконянов как единственную силу, способную руководить подготовкой и осуществлением дела освобождения Армении от персидского ига.
Привлекает внимание также еще одно обстоятельство. Предки многих сюникских нахараров (Писак, Андовк и до.), враждовавшие в V веке с Мамиконянами и раболепствовшие перед персидским, троном, изображены в „Истории Армении“ Фавстоса Бузанда властолюбивыми эгоистами, продажными изменниками, предателями родины, которые из-за личной выгоды обрекали армянскую землю на гибель.
Фавстос Бузанд, как мы выше отметили, не был современником описываемых им событий. Он жил и творил спустя много десятилетий после них. Это со всей очевидностью явствует из тех многочисленных анахронизмов, которыми полна его „История“. Кроне того, нужно считать неопровержимо доказанным, что автор этой „Истории“ неоднократно пользовался книгами, написанными, во-первых, в середине V века, и, во-вторых, — на армянском языке. К числу книг, которые безусловно были известны Бузанду, относятся: „Житие Маштоца“, написанное Корюном в 40-х годах V века, и легендарная история об обращении армян в христианство, носящая имя Агатангелоса (Агафангела), написанная в 461 — 65 гг., а также армянская версия жития апостола Тадеоса (Фаддея) и еще несколько переводных богословских книг.
Итак, опираясь на вышеприведенные факты, можно с полной уверенностью сделать следующий вывод: автор „Истории“, армянин, скрывавшийся под вымышленным именем Фавстоса Бузанда, родился не позднее середины V века и в 70-х годах этого же века написал на армянском языке свой труд.
Фавстос Бузанд — первый армянский историк делавший попытку дать периодизацию истории Армении. Он выделяет три периода и в соответствии с этим членением пишет свой труд.
Первый период — „Начальная история“, которая охватывала период от „вавилонского столпотворения“ до „смерти Христа“. Армяне в это время, естественно, были язычниками.
Второй период — „ Срединная история“, которая начиналась после „смерти Христа“ и охватывала промежуток времени, потребовавшийся для распространения и утверждения христианства в Армении, как государственной религии. Этот второй период завершился смертью Трдата III, первого армянского царя, принявшего христианство.
Третий период — „Конечная история“, которая охватывает время царствования в Армении династии Аршакуни, принявшей христианство, начиная с сына Трдата III — Хосрова Котака (332 — 38 гг.) и кончая разделом Армении между Сасанидской Персией и Римской империей (387 г.).
Таким образом, вполне очевидно, что эта периодизация построена с позиций христианской церкви, и автор выступает перед нами как один из ее идеологов и поборников.
При изложении „Начальной истории“ Бузанд, вероятно, использовал древние армянские мифы, эпические сказания и песни народа. „Срединную историю“, как сообщает сам автор (III, 1), он подробно не излагал, так как ею занимались другие армянские историки. Этим, кстати, Фавстос выдает себя с головой, так как упоминаемые им работы по армянской истории были созданы не в IV, а в V веке. По словам Бузанда, он кратко излагает „Срединную историю“ лишь для того, чтобы не было перерыва в повествовании между первым и третьим этапами излагаемой им истории своей страны.
Эти первые две части, которые должны были составить I и II книги „Истории Армении“ Фавстоса Бузанда, к сожалению, не сохранились. Дошедшие до нас III, IV, V и VI книги всецело относятся к „Конечной истории“, т. е. охватывают полвека или точнее — события за 55 лет (332 — 87 гг.).
Фавстос не имел под рукой почти никаких письменных источников для описания событий, имевших место в годы царствования пяти армянских царей из династии Аршакуни — Хосрова, Тирана, Аршака II, Папа и Вараздата. Историк широко использовал богатейший фольклор армянского народа, его легенды и предания, погребальные песни, эпические сказания и, в частности, эпос „Персидская война“. Это обстоятельство делает „Историю“ Фавстоса ценным для нас материалом.
В книге Фавстоса Бузанда нашли отражение различные явления социально-экономической жизни Армении. Классовые противоречия и столкновения получили яркое отображение. В книге показаны, политические, этическо-нравственные и религиозные воззрения народа, его патриотизм в героической борьбе против иноземных поработителей.
В „Истории“ имеется богатый материал для характеристики ранне-феодального общества Армении и нахарарского строя. Колоритно обрисованы представители господствующих классов в различной обстановке — в общественно-политической жизни, на войне, на охоте и во время пиршеств.
Все это делает „Историю“ Бузанда выдающимся памятником древнеармянской литературы, имеющим огромное историко-познавательное значение.
„История“ богата драматическими эпизодами эпического характера, придающими ей художественную ценность и обаяние. Таковы, например, трагическая история юного витязя Гнела и его красавицы-жены Паран-дзем. Плач Парандзем над трупом своего злосчастного супруга (IV, 15) — одно из замечательных мест в произведении, представляющее интерес для изучения истории древнеармянского трагедийного театра. Или другой пример — повествование о поездке Аршака II ко двору Сасанидского „царя царей“. Глубокое и сильное впечатление производит один из армянских народных мифов, аналогичный мифу об Антее, — о могущественных свойствах армянской земли и воды, придающих сынам Армении силу и мужество (IV, 54).
В противоположность этим ярким и запоминающимся страницам „Истории“, навеянным армянскими мифами, представлениями трагиков — дзайнарку гусанов, почерпнутыми из народных эпических сказаний, там, где Фавстос пытается писать без этой опоры на фольклорный материал, его повествование делается блеклым и художественно беспомощным. Так, Бузанд стремится создать положительные и сильные образы представителей высшего армянского духовенства. Однако устное на родное творчество не давало ему для этого никаких данных. И он вынужден по общепринятым шаблонам агиографической литературы выдумывать бесцветные, натянутые и наивно-фантастические истории о Нерсесе Партеве, Хаде и целом ряде других церковников и отшельников.