Аконит

– Посторонним нельзя, мисс.

– Я не посторонняя. Просто задержалась. Я с инспекторами Хантмэном и Уордом, мы приехали вместе. Разве вы не видели?

Глаза констебля лихорадочно забегали. Вероятно, он пытался отыскать сержанта, чтобы получить точные распоряжения. Нужно было брать ситуацию в свои руки, пока, не дай Первый, сержант действительно не появился.

– Послушайте, вы что, хотите проблем на свою голову? Прекрасно, вы получите их сполна, если немедленно не пропустите меня!

– Мисс, я…

– Леди. Леди Корнелия Нортвуд. Вы слышали о виконте Чарльзе Нортвуде? – Кора лукавила: это ее мама была леди, но не все люди разбирались в нюансах наследования титулов, особенно с новыми законами.

Констебль сглотнул.

– Ваш шеф-интендант в отставке – мой отец. Думаете, он одобрит ваше поведение? – Звание и титул отца всегда отлично работали, хоть Кора и не любила прибегать к ним.

Лоб полицейского покрылся испариной. Под напором и грозным властным взглядом он отступил. Кора поскорее шмыгнула в проход, чтобы констебль не успел передумать.

Внутри было прохладно, сквозняк гулял по комнатам, из которых доносился шум разговоров – полицейские общались с прислугой. Некоторые из работников дома мялись в коридоре, о чем-то переговаривались и косились на гостью. Они не остановили ее, рассудив, что раз уж ее пропустил констебль, то она имеет право здесь находиться.

Кора постаралась придать себе уверенный вид и двинулась к лестнице. Наверху слышались шаги и голоса, и главное – один из них принадлежал дядюшке Крису. На втором этаже беседа стала отчетливее. Обрывки ее вылетали из комнаты поблизости.

– …меценат, науку поддерживал. В общем, хороший человек, – произнес какой-то мужчина.

– Значит, наша теория об убийстве эдаких «недостойных» рассыпалась окончательно и бесповоротно, – вздохнул Кристофер.

Прокравшись к распахнутой двери, Кора осторожно заглянула внутрь. Помимо дяди в комнате находились еще трое: Уорд, незнакомый сержант и человек, склонившийся над трупом.

Мертвец сидел в кресле за столом, бумаги на котором теперь залила кровь из вспоротого горла. В помещении стоял душный солоновато-металлический запах, смешанный с неясным ароматом, который заставлял Кору дрожать. Может, так пахнет смерть?

– Что там, Грей? – Кристофер упер руки в бока.

– Взял образец крови. Проверим, будет ли яд, – ответил человек рядом с трупом и устало стянул перчатки. – Резали, похоже, стоя сзади. Судя по всему, рассечена сонная артерия и трахея. Смерть наступила не позднее обеда. Подробнее и точнее будет известно позже.

– Наш Аконит? – уточнил Уорд, немного разворачиваясь.

Кора тут же скрылась за стеной, боясь, что ее заметят.

– По всей видимости, – согласился Грей. – Засим, господа, откланиваюсь.

– Хорошей ночи, – кинул Кристофер.

– Да уж, – хмыкнул Грей.

Он вышел с чемоданчиком в руках, приостановился, смерив удивленным взглядом прячущуюся девушку. Затем усмехнулся и, кивнув, прошептал:

– Доброго вечера, мисс Нортвуд.

Грей был плохо знаком Коре. Она не помнила его имени, да и самого коронера видела от силы пару раз, когда он заглядывал к отцу. Все, что осталось в памяти, – его странный запах, напоминавший смесь лаванды и воска. Грей же, очевидно, не только запомнил ее, но умудрился узнать в повзрослевшей и несколько вытянувшейся мисс Нортвуд по-детски пухлого Бельчонка.

Кора так растерялась, что смогла только кивнуть в ответ. Грей неспешно спустился, на ходу проверяя время по хронометру на тонкой цепочке.

– А соцветие теперь не забирают? – неожиданно спросил Уорд.

– Предупредили, чтобы оставили, – буркнул Кристофер. – И не топчись особо, мы ждем еще одного… коллегу.

– Что еще за «коллега»?

– Макс, человек в кресле – пэр. Важная фигура. Наверху начали переживать уже после сестры милосердия, а теперь убит не какой-нибудь рядовой. Да и у нас шестое по счету душегубство. Это вроде как помощь. Из Специального подразделения.

– Но Аконит не пользовался магией! – воскликнул Уорд. – На кой имп нам напыщенный маг-детектив?

– Мне откуда знать? Или я что, выгляжу довольным?

– Ты никогда не выглядишь довольным, Хантмэн.

– Что там успели выяснить?

– Слуги рассказали, что убитый последние дни был как на иголках, – передал сержант. – Приказал не открывать окна и запереть все выходы, никого не впускать.

– Будто ждал… Макс, посмотри, может, в бумагах что-нибудь есть.

– О, прекрасно. Всегда мечтал порыться в залитых кровью документах, – фыркнул тот. – Это бесполезно.

Кора медленно выглянула. Все стояли спиной к ней, и она наконец смогла внимательнее осмотреть место преступления. Кабинет был просторным и пустым. У дальней стены – стеллажи с книгами и папками, справа – окно, через которое теперь лился холодный свет фонарей. В комнате горела только настольная лампа рядом с мертвецом.

Голова трупа была запрокинута, одна рука безвольно свисала, вторая покоилась на столешнице, прижимая веточку аконита. Соцветие бросили в кровь, замочившую раскрытую папку. Бордовые в сумраке, тягучие капли срывались вниз, наполняя расползающуюся на полу лужу, которая поблескивала в тусклом свете.

Покойника можно было разглядеть лишь щурясь. Мертвец напоминал восковую куклу с навечно запечатленной маской ужаса и изумления на бледном лице. Его стеклянные глаза чуть подкатились, губы приоткрылись, и изо рта тянулись нити крови, смешанные со слюной. Разрез на шее едва ли выделялся среди общих темно-красных мазков, которыми убийца написал очередное преступление.

Вид убитого не пугал так, как мысль о том, что виновник его смерти ходит среди людей. Может, уже выискивает новую добычу, словно хищный зверь, цепляется за прохожих безумным взглядом или выводит острием на горле очередной жертвы новый рисунок смерти… Кора поежилась.

«А что, если Аконит стоит прямо за мной?» – мелькнула шальная мысль. Как назло, между лопатками зазудело, будто и впрямь кто-то взглядом сверлил ее спину. В горле встал ком, под ложечкой засосало. Кора опасливо повернула голову и отскочила, вжимаясь в стену.

У лестницы замер мужчина. Он опирался на трость с набалдашником в виде кошачьего черепа и не спускал темных глаз с незнакомой ему девушки. Черные крылья бровей опустились, отчего его узкое лицо казалось угрюмым. Заметна была щетина, тонкие поджатые губы, прямой нос, а самое главное – мелкая серьга в ухе и золотая подкладка его пелерины. Маг.

– Кто вы? И что делаете здесь? – раздался его спокойный, бесцветный голос.

– А… я… – Кора оглянулась к проему, в котором уже остановились Максимилиан и Кристофер. – Журналистка! А вы маг-детектив, назначенный на дело? Дадите комментарий?

– Вы проникли на место преступления, – поморщился тот. – Хотите комментарий, ждите вместе со всеми. И уходите, пока я не выписал вам штраф.

Кора выдохнула – она сделала все что могла, а лишний раз раздражать представителя закона не стоило. Еще чего доброго выяснит, кто она, и нажалуется отцу. Тогда мама запретит прогулки без сопровождения, а то и под домашний арест отправит.

Уже спускаясь, Кора расслышала, как маг представился:

– Мортимер Чейз, джентльмены. Отныне делом Аконита буду заниматься я, вы же поступаете в мое распоряжение и…

Она спустилась к выходу, вырываясь к свежему ветерку и оставляя позади спертый воздух с запахом крови. Снаружи стемнело, фонари тускло сияли, а люди заскучали и разошлись. Только констебли в поисках следов прохаживались у дома с фонариками.

Вдруг Кора застыла, потрясенная мыслью, что могла не заметить ход времени. Она нервно закопошилась в сумочке, отыскивая маленький хронометр. Увидев, что у нее есть еще полтора сегма[11], она облегченно выдохнула, проследив за полупрозрачным облачком, вырвавшимся изо рта. Кора едва смогла выпросить себе такое удовольствие, как променады без сопровождения, пообещав отцу возвращаться в положенный сегм. С тех пор прошло почти два года, и она всегда оставалась пунктуальной.

11

Сегм – единица времени, равная примерно одному часу и сорока пяти минутам.