Страница 14 из 136
В качестве жирной точки я грохнул кулаком по столу. Получилось не очень внушительно, потому что кулачки у Гару как у гномика недокормленного, но все же основную мысль донес. Девица закусила губу.
— Аренда производится только через безналичный расчет, — сказала она бесцветным тоном, — у вас карта с собой? Кредитная.
Ну конечно, все у меня с собой, и карта кредитная, и карта Таро, и карта, блядь, сокровищ…
Но в карманах обнаружилась лишь пустота. Что в брючных, что в пиджачных. Я затрясся мелкой дрожью и стал вспоминать, где мог прозевать карту. Под пальцами захрустело.
Фольга. От буррито.
Вот я расплатился в магазине за несчастный блинчик и банку с чаем. А карту обратно в карман сунул? Нихрена. Если повезет, конечно, она до сих пор там, на прилавке. Но надеяться на это особо не стоит — в Москве ее бы прикарманили сразу после того, как я за дверь вышел.
— Нету у меня ничего, — обозлился я, — дома оставил.
Девица улыбнулась снова, но на сей раз злорадно. Плотоядным таким оскалом.
— Ну и гуляй тогда на хуй отсюда, — пожелала мне она, — да поживее. Или сейчас охрану позову.
И кивнула двум молодчикам в белых рубашках. Поняв, что дело дрянь, я поспешил свалить. Даже в родном мире по морде получать ой как неприятно, а уж это тело и вовсе харчком перешибить можно. Думаю, Моника бы легко в рукопашной меня положила, да и Юри тоже.
Выскочил я с автовокзала так же резко, как и заявился туда. Закольцевал, в некотором роде, свой визит. Пошнырял чуть-чуть вокруг, осмотрелся. Машины напрокат действительно обнаружились — на парковке стояло с пяток вполне приличных иномарок. Правда, охранял их здоровущий мордоворот, брат-близнец охранников на входе. Конечно, можно было бы улучить момент и прошмыгнуть мимо него, но в стелсе я исторически плох — даже в Хитмана играть не умел никогда. Да и в салон не попасть, замок я своими кривыми ручонками не вскрою, а если стекло пробью, то тут же сдохну от кровопотери.
Кругом облом. Я горестно застонал и пнул с досады подвернувшуюся на пути мусорку. Она угрожающе покачнулась и… думаю, исходя из всего предыдущего, уже понятно, что произошло далее. Ничего хорошего.
Домой вернулся за полночь. Скинул изгвазданную форму, запихнул ее в мешок, после чего рысью поскакал в душ. Там пришлось задержаться — мусорный смрад никак не оттирался, и мне пришлось вылить на себя кучу шампуней, гелей и лосьонов. Наконец закончив с мытьем, направился в спальню и наконец растянулся на кровати во весь рост. Мысли роились в голове.
Какой же ты, Гарик, дебил. Если бы не твоя тупость и забывчивость, может, сейчас уже ехал бы прочь отсюда по шоссе. Под какой-нибудь стильный ретровейв. Глядишь, вдруг и вывела бы дорога куда-нибудь в окрестности МКАДа.
А если нет? Вдруг вся та херня, что творилась по дороге к автовокзалу — это тебе такой жирный намек не рыпаться? Помоями облить — это полбеды. Вероятность по-всякому повышать-понижать можно, особенно, если ты знаешь, за какие рычаги в этом мире дергать. Моника точно знает, тут и гадать не надо.
Несмотря на то, что в комнате было довольно тепло, я поежился. Утренняя шутка про внезапный бензовоз из ниоткуда перестала казаться такой уж смешной.
Глаза стали слипаться, будто в каждый по ведру песка насыпали. Я вяло потер их кулаком и схватил мобильный. Слава богам, приложение-будильник обнаружилось на привычном месте. А вот настольной лампы у Гару не было, поэтому пришлось вставать, чтобы погасить свет.
Как же я устал. Даже если бы сейчас в окне показалась поехавшая Юри с арсеналом ножей, не шевельнулся бы. Силы тупо кончились.
Пока засыпал, все время не покидало ощущение, что я что-то забыл. Нечто очень важное. Практически безотлагательное.
Ну да ничего. Завтра вспомню.
Глава 6
Если бы все происходящее было эпизодом какого-нибудь второсортного сериала, я бы очнулся в своей постели. Пару часиков проходил бы в шоке с того, какие иногда сны бывают реалистичные. Может, даже пообещал бы себе меньше бухать. Но потом, за работой и всякой унылой домашней рутиной это забылось бы. Встало по соседству с воспоминаниями о том, как в детстве наткнулся на драку бомжей в парке и как однажды чуть не утонул на речке, потому что внезапно сдулся плавательный круг. У всех что-то такое есть. Выплывает на поверхность сознания раз в пару месяцев, будоражит слегка и опускается обратно.
Мне, однако, не так повезло. Будильник в телефоне выдал незнакомую мелодию, я открыл глаза и понял, что передо мной отнюдь не родная московская халупа. Ну здравствуй, славный новый день. За окном щебетали какие-то птахи, солнце уже начало пригревать, а еще с улицы доносился незнакомый аромат. Сладкий и цветочный. Наверняка какая-нибудь дикая вишня целый год цветет, е-мое. Целыми рощами на молочной речке с кисельными берегами.
Настроение у меня было совсем не праздничное. Теперь, когда пережил тут ночь, глупо надеяться на то, что это все сон. Лишь бы не попасть в день сурка, землеройки или еще какого-нибудь гребаного грызуна. Я заворочался на постели, вздохнул и тапнул по экрану телефона. Он сообщил, что сейчас на дворе семь утра вторника. Но интересовало меня отнюдь не это.
«ЧАТ ЛИТЕРАТУРНОГО КЛУБА. Новых уведомлений в беседе: 1».
Моника: Еще раз напоминаю, дорогие мои, что сегодня все приносим стихотворения. Ближе к концу собрания выделим время и почитаем. Чао!
Под сообщением были прилеплены дурацкие эмодзи с реакциями. Нацуки оставила кислую морду, Саёри — жизнерадостный смайлик. Юри, видимо, такой ерундой вообще не пользовалась.
Мне же хотелось влепить «клоуна». Потому что красный нос я явно вчера где-то обронил. Вот что ты забыл сделать, дубина. Подумаешь, всего-то на ключевой элемент игры хер забил, делов-то. Забил-то не без причины.
Прозу я всегда любил, это да, а вот с поэзией отношения получились напряженные. Не ложилось стихосложение мне на душу. Еще до Милки встречался с одной лингвисткой с переводческого факультета МГЛУ. Вот она шарила за все эти гипердактилические рифмы и прочие страшные штуковины. Любому могла своим хореем по губам поводить. Пыталась и меня научить, но корм явно не в коня пошел. Я, конечно, через пару месяцев напряженных занятий смог складывать что-то получше, чем «я поэт, зовусь я Цветик, от меня вам всем приветик», все равно даже на средненького сетевого писаку не тянул.
Более того, повращавшись в этой тусовке с полгода, я начал буквально сходить с ума. Большую часть времени тонкие поэтические натуры тратили на срачи по поводу техники написания стихов, зависть к более удачливым коллегам (удачливым считался любой, у кого имелось хотя бы на пятьсот подписчиков больше, чем у автора поста), а так же пиздострадания по молодым поэтессам. Ну или просто посетительницам культовой Ионотеки. На выходных юные дарования устраивали регулярные «баттлы», правда, состязания состояли не в том, кто кого ловчее в стихах уделает, а кто кого перебухает. Мне пару раз приходилось на таком празднике жизни присутствовать, и знаете, зрелище не для слабонервных. Кто-нибудь обязательно расплачется, потому что «хорошо же сидим», кто-то записывает сторис в инсту или тикток. Отдельные личности воображают себя бардами круче Высоцкого и Окуджавы вместе взятых и орут под расстроенную гитару дурным голосом. Остальные не парятся — просто разбредаются по углам и тихо по пьянке сношаются.
Я там неизменно чувствовал себя лишним и наблюдал за ними с исследовательским интересом. Поэты это поняли и своим меня так считать и не стали, хотя в паре самиздатских сборничков мои стишки все-таки оказались. Подозреваю, что не без влияния подруги.
Когда мы с ней разошлись, я в тот же вечер ливнул из богемного чатика и с огромным наслаждением перебанил всех его обитателей. Зуб даю — они тоже вздохнули с облегчением.
Никак не ожидал, что придется снова обратиться к ЭТОЙ части моей личности. Но человек предполагает, а Моника, кажется, располагает. Располагает множеством инструментов, способных осложнить мне жизнь.