Страница 114 из 136
— Ты в курсе, что так делать нельзя? Это нарушение приватности и вообще хреновый поступок? — поинтересовался я.
Моника на мое возмущение плевать хотела.
— Ты мне вот что объясни, дорогой. Смотри, — палец ткнул в строчку с цифрами, — вот телефон Нацуки, Юри… Саёри… почему, Гарик, я в твоем листе контактов записана как «МОНКЕР»?
И лицо сразу такое забавное у нее сделалось. Одновременно озадаченное и обиженное. Как у младшеклассницы, к которой никто на фан-встречу не пришел. Ну не буду ж объяснять, что всему виной игривое настроение. Оно иногда возникает вопреки всей херне, которая творится вокруг.
Что это за треск? Что за скрежет? Это запускается колесо отмазок!
(дорогая, ты все не так поняла!)
Хм, а неплохое начало, хоть и шаблонное.
— Моника, — сказал я со всей возможной теплотой, — ты неправильно поняла. Это не «МОНКЕР», а «МОН КЁР». В переводе с французского означает «мое сердце».
Это я наплел удачно. Она покраснела и отложила мобильник. Отлично, угроза нейтрализована. Пока что.
— А ты знаешь французский?
Ну, как сказать. За пределами «Же мапель Игор, коман са ва» и бессмертных «же не манж па си жур» и «вуле ву куше авек муа» мои познания в языке Дюма такие же как у Джо Триббиани. Херовые, проще говоря. И эпизод «Друзей» тот, к слову, супер-кринжовый.
— Учил в школе, но не говорю. Наплевательски к этому подходил, потому что думал, что не пригодится. Но, как видишь, пригодилось.
Я думал, что на этом возмущения по поводу моего сомнительного чувства юмора уже закончатся. Виноват, ошибся. Моника с темы слезать не собиралась.
— Приятно, конечно, но… не мог бы ты придумать что-то получше и более… очевидное?
Как будто кроме тебя кто-то собирается залезать ко мне в мобильник и список контактов исследовать. Так поступают только неуверенные в себе тянки, которым ревность в голову бьет. Наверное, это и стоило ответить, но:
а) сейчас ее ревность имела под собой некоторые основания.
б) если Моника взбесится, то тогда на помощь в «расследовании» можно не рассчитывать. А она мне пока нужна, эта помощь.
(не переживай, я придумал шикарную приколюху, слушай)
Я прошел к дивану, наклонился и приобнял Монику за плечи. Она недовольно фыркнула, но подалась назад. Намекая тем самым, мол, все правильно делаешь.
— Все-все, хватит сердиться. Тут выбор невелик был, — пояснил я, — либо это, либо музыкальный инструмент.
— Какой еще музыкальный инструмент? — изумилась моя гостья.
Рыбка идеально заглотила наживку. Теперь финальный ход — может, потом я об этом пожалею, но в моменте это будет весело.
— Ну… есть один… ГАРМОНИКА называется, — пояснил я. Очень сложно было сохранять покерфейс, когда из тебя рвется наружу первобытный вопль, но пришлось постараться, — в большом ходу на Диком… кхм… Среднем Западе.
Держался ровно до того момента, как она повернулась, и я увидел пронзительно-зеленые глаза, в которых плескалось искреннее непонимание.
— С каждым днем я все больше и больше…
— Отдаляешься от Господа? — закончил я.
Моника покачала головой и вздохнула.
— Отдаляешься-то как раз ты, Гарик, а я убеждаюсь в том, что Нацуки была права. Как городской сумасшедший. Все полагали, что он несет чушь, но когда летающие тарелки приземлились на площади, стало понятно — безумец был прав.
— Вот видишь, — восхитился я, — мы не такие уж и разные. У тебя тоже есть зачатки образного мышления. Его только прокачать надо, но ты девчонка целеустремленная, так что все получится. Верю в тебя!
— Зачаток, Гарик, у тебя в штанах, — парировала Моника, — а с моим образным мышлением полный порядок. И если бы ты внимательно читал мои внутриигровые поэмы, ты бы это знал… наверняка ведь ни одну до конца не прочел!
Тут она поежилась, словно от мощнейшего кринжа, и пискнула.
— Боже, что я сейчас ляпнула про штаны! Даже самой немного стыдно стало. Все никак от утреннего визита к Нацуки не отойду. Но ты сам виноват. Висишь там, как дьявол, за левым плечом…
Будь на моем месте Гару, он от такой бодрой прожарки испытал бы спонтанное самовозгорание. Но мне после многолетних срачей в интернете такие приколы как слону дробина. Однако она молодец, пусть учится. Чем скорее собью с Моники ее капризную «принцессность», тем будет лучше для всех — для девочек, для мира и для моей психики.
Я плюхнулся на диван.
— И как у вас все прошло? Понравился ей «Ван Пис»?
Моника скрестила руки на груди и этим закрыла мне обзор. Жаль — лифчик под свою белую безрукавку она сегодня не надела, поэтому виды открывались крайне притягательные.
— Очень. Она осталась в восторге! Поблагодарила, даже сказала, что именно с этой серией и хотела познакомиться, — заявила Моника, — при всей своей показной агрессии Нат стесняется, наверное, не меньше Юри, поэтому она не решалась просто так взять и купить мангу для мальчиков. Вдруг продавец косо на нее посмотрит и все такое. А я, можно сказать, ее выручила. Поэтому да, теперь между нами все в порядке. Знаешь, о чем это говорит?
Только я открыл рот, как она перебила:
— О том, что излишняя самоуверенность вредит. Я знаю их лучше тебя, Гарик.
— Красивая история, Моника, — оценил я, — жалко, что пизд… кхм, вранье.
После этих слов в гостиной начался сущий кошмар. Госпожа президент попыталась перейти к физическим способам воздействия — попросту говоря, чапалах мне зарядить, но я не зря годами свои рефлексы оттачивал. С самого детства, когда еще в «Супер Марио» на вьетнамской многоигровке залипал. Казуалка, скажете вы. От седьмого-восьмого мира сгорает жопа, отвечу я.
Поэтому удар я перехватил.
— Ты… ты что… это наглость, Гарик! Пусти! — возмутилась Моника и попыталась контратаковать с другой руки. Предсказуемый ход. Я поймал и ее.
— Пока не узбагоишься, не пущу, — заявил я.
По правде говоря, отпускать совсем не хотелось. Да она и сама почти сразу бросила пытаться. Вместо этого придвинулась поближе.
— Думаю, Гарик, — проворчала Моника, — что после… той ночи ты растерял изрядную долю уважения ко мне. Это неправильно! Когда мы только встретились… и тогда на ужине в «Золотом изобилии» ты вел себя иначе!
— Ну так естественно, — отозвался я, — раньше ты была местной королевой бала, хранительницей лора и вершительницей судеб на полставки…
— И что же с тех пор изменилось? — прищурилась она.
Я чмокнул ее в макушку.
— А щас ты, Монкер, гребешь со мной по этой речке в одной лодке. Иди пей какао, там молоко закипело.
Ужин получился у нас простецкий, но все равно более изысканный, чем то, к чему я в Москве привык. Щас бы заварил себе пару дошиков, кетчупа или аджики бахнул туда для пущей остроты да заточил. Это коронное блюдо под названием «рандеву с язвой желудка» пришлось ввести в рацион, когда от предков съехал. Выручало не раз и не два.
— Значит, никаких других изменений в доме не произошло? — Моника обмакнула кусочек тоста в карамельный соус (жуткую приторную дрянь) и отправила в рот. Отхлебнула из чашки.
— Ну, на все сто утверждать не буду, все-таки я тут недавно, мелочей мог и не заметить. Если он вдруг поменял узор на рождественских игрушках в подвале или переставил местами вон те идиотские фигурки смурфиков над телевизором, это и прощелкать можно. Но ничего серьезного не видел.
(такие ребята играют по-крупному, хуйней типа смурфиков не занимаются. вот заряд с4 под фундаментом — это тема. представь, что ты просыпаешься однажды ночью от слов «bomb has been planted». и дальше слышишь только смутное бииип… биииип)
— В таком случае не думаю, что это серьезно, Гарик. Видишь ли, правки, которые вносила в код игры я, рядом с твоими кажутся сущей мелочью…
Ага, всего-то свела ничего не подозревающих подружек с ума и заставила их самовыпилиться чрезвычайно болезненными способами. А Нацуки просто вытерла из реальности. Как размазавшего по лобовухе жука дворники смахивают.
— И не смотри на меня так, — отмахнулась она, — то, что я сделала, ужасно и заслуживает осуждения. Но! Ты… — Моника ткнула пальцем мне в грудь, — сейчас сценарием даже не руководствуешься. Он отдельно, а ты отдельно.