О, мой бомж

Лифт не работал. Пришлось подниматься по лестнице.

Позвонил в дверь.

Охватило чувство дежавю. Сейчас постою, несколько раз нажму на кнопку звонка и уйду ни с чем.

Но дверь отворилась. На пороге стояла Катя в домашнем халатике и в пушистых тапочках с заячьими длинноухими мордочками. Такая уютная, такая теплая.

- Виктор Степанович? – с удивлением спросила она. – Что вы здесь делаете?

Я так долго пялился на нее, что забыл, что от меня ждут ответа. Наконец я отмер.

- Я приехал с трудовой инспекцией. Осматриваем условия проживания сотрудников.

- Простите, какой инспекцией? – она выглянула на лестничную клетку, пытаясь увидеть, кого к ней принесло субботним утром.

- Трудовой, - уверенно ответил я.

- А где инспекция? – осторожно поинтересовалась Катя.

- Она единоличная. В одном лице. В моем.

- Я ничего не поняла. Трудовая инспекция, как мне кажется, это немного из другой области.

- А ничего и не надо понимать. Я сам себя назначил, сам приехал, сам осмотрю ваше помещение.

- Простите, но я не могу вас впустить.

В этот момент в щель просунулась любопытная мордашка Дани.

- Дядя! Ты плиехал ко мне поиглать в клан? – радостно воскликнул он.

- Даня , иди смотри мультики, - строго сказала Катя, оттесняя его от дверей.

- Но я обещал дяде! А обещания надо выполнять! Ты сама меня учила.

- Это не тот случай, дядя очень сильно торопится.

- Ничего я не тороплюсь, с удовольствием поиграю. Я и блоки купил, и самосвал, - я продемонстрировал Даньке пакет, и его глазенки загорелись.

Рванув дверь, я протиснулся в комнату, вручил пакет с игрушками Дньке, коробку с пирожными Катьке и стал снимать пальто.

- Ну это наглость, я считаю, - прошипела Катя сквозь зубы.

- Я вообще-то с Филиппом поговорить хотел.

При упоминании имени Филиппа губы Кати опять растянулись в улыбке, хотя еще секунду назад она смотрела на меня как фурия.

- Филипп очень не любит незнакомцев. После гостей, которых он не знает или не любит, он мочится в неположенных местах.

- Сочувствую вашему горю. Но думаю, что поговорить с ним все же придется.

- Он спит.

- Ничего, давайте его разбудим.

Данька довольно закивал. Он сидел на полу, разбирая пакет с игрушками. Машина ему явно пришлась по вкусу. Он уже успел сложить блоки в кузов, и теперь катал машину по полу с характерным брумканьем.

- Дань, вот скажи честно, Филипп тебя обижает? - отвлек я сына от его занятия.

Пусть мать тоже слышит. И пусть ей будет стыдно.

- Обижает, - подтвердил Даня, не отрываясь от машины. – Сегодня он меня укусил. Я полез к нему, когда он ел. А он лазозлился и укусил. Мама пледуплеждала меня, что он не любит, когда к нему лезут, а я полез все лавно.

- И что сделала мама?

- Сказала, чтоб я больше не лез к Филиппу.

Я с осуждением посмотрел на Катю.

- Кажется, Филиппу сегодня придется озаботиться покупкой вставной челюсти, - угрожающе прорычал я, а Катя рассмеялась.

- Дань, разбуди, пожалуйста, Филиппа и пригласи его сюда для серьезного разговора. А то Виктор Степанович не успокоится, пока не увидит нашего любимого Филечку.

Данька поднялся и, пробормотав:

- И ничего он не любимый, - юркнул в Катину спальню.

Глава 52

Вскоре из Катиной спальни показался – нет, не жирный, отвратительный мужик, а пыхтящий Данька, несущий огромного, рыжего кота с огрызком хвоста и подранными ушами.

По лицу Кати пробежала легкая тень злорадства.

Ясно. Она не развеивала мои заблуждения в отношении Филиппа, для того, чтобы откровенно угорать надо мной все это время.

- Вот, - Данька спустил недовольного кота с рук. – Лазговаливай с ним, - выжидающе посмотрел на меня.

Катя же наблюдала за мной с любопытством, ожидая, как я выкручусь из этой ситуации.

Кот был поистине жуткий, с бандитской рожей. Со снисходительным превосходством он поглядывал на меня.

Я присел рядом с ним.

- Филипп, я Виктор Степанович. На тебя поступила жалоба.

Данька стоял в стороне и довольно кивал.

- Ты обижаешь Даню, кусаешь его. Кричишь на Екатерину. Настоящие мужчины так себя не ведут.

Филипп косил на меня текущим желтым глазом, и ему было совершенно насрать на то, что я говорю.

- Если ты и дальше будешь продолжать так себя вести, я приеду и отшлепаю тебя.

- По пушистой жопе, - подсказал Даня.

- По пушистой жопе, - согласился я.

Я бы еще и Катю отшлепал, за то, что поставила меня в такую неловкую ситуацию. Подумать только, я читаю нотации коту. Коту!

- Вы ему не нравитесь, - негромко, но твердо проговорила Катя. – Перестаньте издеваться над животным.

- Зато мне дядя нлавится! – вступился за меня Даня. – Пошли иглать! Филипп все понял. Он больше не будет.

Сомневаюсь, что это мерзотный кот станет вести себя после моего внушения лучше, но провести время с сыном для меня было гораздо важнее, чем проводить меры воспитательного характера.

Данька схватил меня за руку и потащил в Катину спальню, забыв о грузовике.

Катя попыталась протестовать:

- Сынок, дядя – серьезный человек, он не станет с тобой играть.

Но мы ее дружно проигнорировали.

В небольшой спальне все было чистенько и аккуратно. Двухспалку Катя сдвинула к окну, чтобы освободить место для детской кроватки. У стены стеллаж с игрушками и книжками. Есть маленький детский столик. На нем раскрытая раскраска с замулеванной оранжевым карандашом страницей. Видимо, Данька тот еще Пикассо.

Рядом со стеллажом огромный подъемный кран. Очень реалистичный, из металла. Видно, очень дорогой.Теперь, когда я знаю, кто Данькин отец, становится ясно, что покупает она ему игрушки сама. А говорит, что отец купил, чтоб ребенок не чувствовал себя брошенным.

Сердце щемит грусть.

Да уж… Как-то все неправильно у нас вышло.

- Тебе понлавился клан? – теребит меня за рукав Даня.

- Да, очень. Крутой кран.

- Будем им иглать? Сначала ты немножко, а потом я.

- Из тех блоков, что я купил, можно дом построить, - сообщил я.

- Щас, - Даня вылетел в коридор и вернулся с грузовиком. Правда, из спальни он выходил, а возвращался ползком, толкая перед собой груженый самосвал.

- Ну что, давай, смотри, блоки можно подцепить к крюку и поднять. Я подцеплю, а ты поднимай.

Даня соглашается со мной. И вот мы уже в четыре руки возводим дом.

- Кого поселим туда? – спросил я, когда работа была закончена.

- Мишку! – радостно воскликнул Данька и притащил мне плюшевого медвежонка.

- Нам нужен кто-то немножко поменьше, - вынес я вердикт, иначе эта годзилла игрушечного мира сведет все наши труды на нет.

- Понял, - кивнул Данька и притащил коробку с игрушками из киндера.

- Вот, другое дело, - я поднял голову и увидел Катю в дверном проеме. Она стояла в дверном проеме и смотрела на нас. В ее взгляде читалась такая явная тоска, что мне стало не по себе. Я не знаю, сколько она там стояла и что видела - слишком увлекся строительством.

Но мне показалось, что стоит она довольно давно.

Больнее всего мне было от того, что смотрела она на меня не как на чудаковатого начальника, решившего вспомнить детство, а как иллюстрацию счастливой семьи, которая у нее могла бы быть.

- Иди сюда, - позвал ее охрипшим голосом.

Она покачала головой.

- Да, мама! Иди сюда! Давай иглать! Ты мне обещала, что поиглаешь со мной, если я доклашу лисунок. Сама говолишь, что если обещаешь, надо исполнять.

- А ведь он прав, - вставил я. – И мы тут сами не справимся. Нам надо расселить жильцов. А их много, и все с характером.

Катя вздохнула и присоединилась к нам.

И мы сидели втроем, перебирая на ковре крошечные фигурки и решая, кого куда заселим.

На миг я обманулся. Мне показалось – вот она, моя семья. Я бы хотел такую семью. Даже нет. Я бы хотел именно эту семью.

В какой-то момент мы с Катей потянулись за одной фигуркой. Наши пальцы соприкоснулись. Катя смутилась, заправила за ухо выбившуюся прядь волос.