Ложь

— Я не подумала…

— Это ничего. Подумала я. И сделаю все, чтоб этого не допустить. Не волнуйся ни о чем, — вновь сжимаю ее руку, — Никто больше никуда не денется. Коля в том числе.

Сестра густо покраснела.

— Слушай, мы с ним не… Я…

— Ты бы хотела быть с ним? — сестра смущенно кивнула в ответ, — Тогда бла-го-слов-ляю.

Глава 31

— Артем, ты понимаешь, что замять это не выйдет? — поговорить у нас получилось лишь следующим утром. Мой измученный ожиданием и все еще не окрепший организм был рад и счастлив сдаться обезболивающему и усталости и вырубился до приезда Артема.

— Со временем выйдет, — хорошо хоть не юлил.

— Отлично. Просто здорово. А о каком количестве времени речь, позволь узнать?

— Вика… Он хотел убить тебя. И попытался это сделать. Если б попал чуть ниже, ты…, - Артем умолк не в силах продолжить и судорожно привлек меня к себе. Его ужас и боль будто стали осязаемы, и я почувствовала, как сжимается сердце. А потом начинает грохотать от жгучей ненависти к тому, кто заставил Артема через все это пройти.

Желала ли я Дереку смерти? Этот вопрос я мысленно задавала себе много раз за минувшие часы. Я боялась его. До дрожи в коленках и вспотевших ладоней. Неконтролируемая подсознательная реакция жертвы, чудом спасшейся от палача. Я ненавидела его за всю боль, которую он причинил моим родным. Однако я не была готова, фигурально выражаясь, направить ему в лицо пистолет и спустить курок. Не была готова отнять его жизнь. Не была готова уравнять его с нелюдем, изнасиловавшим Олю.

В коридоре началась какая-то шумная возня.

— Я сейчас, — Артем соскочил с кровати и быстро подошел к двери. Когда открыл ее, я различила знакомый голос.

— Пожалуйста! Мне нужно с ней поговорить, пожалуйста! — Елена!

— Олег, покажи, пожалуйста, даме где находится выход, — ледяным тоном приказал Артем, выходя.

— Я вас прошу! Только на минуту…

— Артем, я хочу с ней поговорить! — крикнула я. В коридоре на несколько секунд повисла тишина, а потом все трое выросли на пороге.

Если б не предварительное уточнение, мне понадобилось бы несколько минут чтоб в этой измученной старой женщине узнать холеную надменную красавицу, увиденную полтора года назад в нашей с Дереком кровати и несколько месяцев спустя на фото в сети.

Растрепанные немытые волосы рассыпались по плечам. Бледное лицо искажено отчаянной гримасой, вокруг опухших от слез глаз потеки туши. Мятая красная тенниска будто с чужого плеча, как и узкие джинсы. Впервые я видела ее такой. Она, Елена, была в отчаянии….

— Артем, оставь нас, пожалуйста.

— И не подумаю!

— Я ничего не сделаю, — едва слышно прошептала Елена.

— Это в твоих интересах, — я кивнула на парней, — Артем, я прошу тебя!

— Я буду за дверью, — помедлив все же сказал он и вышел.

— Елена, выпей воды….

— Не хочу, — шагнула к койке и вдруг рухнула возле нее на колени, — Вика, умоляю, помоги! Умоляю!

С рыданиями взяла мою руку и принялась целовать ее.

— Я не… Я не понимаю…

— Дерек жить не хочет, думая, что убил тебя, Вика! Он умом будто тронулся — не верит, что ты выжила. Он повеситься в камере пытался…. Я знаю, что не имею права просить. Знаю! Но я люблю его. Люблю! Ты ведь знаешь, какого это. Он говорил, рассказывал…

Даже имейся у меня время обдумать причину ее прихода, я ни за что бы не могла представить, что она такова. Ждала бы обвинений, угроз. Даже опрометчивой попытки расправиться со мной… Но только не этого.

— Вика, я прошу тебя! Я… я беременна.

— Я поговорю с ним, обещаю, — торопливо ответила ей, — Как будет можно приехать — сделаю это.

— Благодарю тебя! Благодарю…

— А теперь иди. Постарайся успокоиться. Тебе нужно беречь себя. Ради ребенка. Ради него.

— Артем, папа, Игорь, Коля, — я по очереди оглядела истуканами замерших напротив меня мужчин, — Я прошу вас четверых изменить планы. Я прошу вас оставить Дерека в живых.

— Малявка, че за цирк…, - усмехнулся Игорь, — Никто не станет убивать этого….

— Игорь, я ведь все понимаю. Понимаю, что вы все задумали. Но если осуществите, то навредите мне. Маме, Ире и Оле. И еще не родившемуся и ни в чем неповинному ребенку, — я медленно вздохнула и выдохнула, — Я не желаю Дереку смерти, а он больше не желает ее мне. Я не хочу потерять кого-то из вас, а все мы знаем, что это возможно, если поступите так, как решили. А после… Ничто не помешает Войтеху при желании расправиться и со мной. С любой из нас.

Я не сводила с них глаз. На лицах мужчин чередой сменялись замешательство, злоба, недоверие. Восхищение…

— Ты бы этого хотела? — будто годы спустя спросил Артем.

— Да.

— Тогда я даю слово — мы его не тронем. Дадим свалить в Польшу и чтоб его там отмазали, как того хочет шляхтич-старший. Но если он не то что сунется, а даже просто вернется сюда….

— Спасибо.

Следующая моя просьба понравилась им еще меньше, однако и ее пообещали исполнить едва окрепну. Не то чтоб я полностью успокоилась, но все же легче стало. Особенно после того, как Артем рассказал о встрече с Войтехом и «официально подписанном пакте о ненападении». Возвращающиеся с каждым днем силы лишали терпения, столь необходимого для соблюдения режима и если б не почти круглосуточное присутствие Артема, я бы сошла с ума от бездействия.

Через неделю после операции я чувствовала себя практически здоровой и результаты папиных тщательных обследований тоже говорили о том, что я уверенно иду на поправку. Если так пойдет и дальше, то через пару месяцев о случившемся помимо воспоминаний будет напоминать лишь шрам на груди.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Воспоминания… Из них вот этот кошмар вовек не стереть. Он станет рядом с другими, что иногда все еще заставляли вздрагивать ночами. И вместе с ними же будет меркнуть все больше, пока и от него не останется лишь небольшой след на сердце.

И вот я сидела на стуле в серой, тускло освещенной бетонной коробке без окон. Страдала бы клаустрофобией, загибалась бы сейчас в приступе паники. Лязгнули затворы и двое охранников практически затащили внутрь человека. Еще одного, для узнавания которого при других обстоятельствах потребовалось бы время. Измятая одежда, разбитые в кровь костяшки пальцев, едва заметный след на шее, пустые глаза под упавшей на них сильно отросшей челкой. Едва те остановились на мне, в них появилось жуткое необъяснимое выражение. Бледное лицо исказилось болезненной гримасой. Охранники толкнули его на стул напротив, приковали наручниками к перекладине поперек стола, разделяющего нас и вышли.

По дороге в СИЗО я много думала о том, что почувствую, когда увижу Дерека. Ненависть? Обиду? Страх? Сейчас, глядя на этого человека я поняла, что ни одного из предполагаемых чувств не испытываю. Передо мной оказался не враг, сперва попытавшийся разрушить мою жизнь, а после — ее отнять. Передо мной был вновь мой лучший друг — оступившийся, запутавшийся, несчастный.

— Это я, Дерек, — коснулась его руки. Он сильно, почти до боли сжал мою.

— Вика…. Ты жива! Жива!

— Да. Ты промазал на парочку сантиметров, — склонив голову, он прижался к ней губами. Неловко высвободив из перевязи левую руку я медленно протянула ее и погрузила пальцы в его волосы на макушке. Дерек заплакал. Задрожал так сильно, что зазвенела сталь, хоть обе руки мужчины лежали на столе.

— Вика-аааа….

Я поднялась, подошла к нему и обхватила за плечи. Горячие губы принялись лихорадочно касаться моего лица. Без страсти, без похоти, но в отчаянной жажде ощутить, что я жива. Я отстранилась. Вернулась на свое место, не отнимая руки, за которую он не переставал держаться.

— Не знаю, что сказать…, - глухо пробормотал вскоре.

— И не надо ничего говорить, я и так знаю, Дерек. Правда.

— Почему он меня не убил?