Ложь

Ее не испугал. По крайней мере, четыре попадания «в яблочко» — больше патронов в обойме не было, не позволяли считать иначе. Я зарядила снова. Потом еще раз. Последнюю обойму Оля не достреляла, а в какой-то момент отбросила пистолет и разрыдалась, упав на колени. Завыла почти, словно раненое животное. Так хотелось сказать что-то. Попытаться успокоить, но я не проронила ни слова. Просто обняла и стала ждать, пока она выплачется мысленно умоляя, чтоб момент, когда станет легче наступил. И чтоб произошло это поскорее.

Всю дорогу домой она молчала. Просто глядела покрасневшими глазами в окно за которым кружились снежинки. Как приехали, я уложила ее в кровать, а мама приготовила к тому времени шоколадный торт. Отрезав пару огромных кусков я заварила чай с ромашкой. Приглушив свет, мы забрались под одеяло. Расположив ноутбук напротив, я включила старый фильм, снятый по романам пары французских писателей об отважной и прекрасной женщине, сумевшей преодолеть все беды и обрести счастье. К концу пятой части сестра уже спала. А я вот не могла уснуть. Просто лежала рядом в полутьме, охраняя чуткий, тревожный сон. В какой-то момент завибрировал телефон. Я торопливо соскользнула с кровати и вышла в коридор.

— Все готово, Вика!

— Артем…, - жуткое звериное удовольствие горячей волной разлилось по венам. Не ощущаемое никогда раньше, пугающее своей страшной мощью. Свершилось! Тварь, кем бы она ни была заплатила за содеянное. Оле больше нечего бояться….

— Подробности утром. Не волнуйся ни о чем.

Я вернулась к сестре. Та не спала и напряженно застыла под одеялом.

— Он мертв, Оль, — прошептала ей на ухо, — Того, кто сделал это с тобой больше нет.

— Он ведь начинал нравиться мне, Вик. Казался совсем не таким, как когда мы познакомились. Внимательный, заботливый даже. По пятам за мной ходил, помогал во всем по учебе. Дружить был готов, — сестра умолкла, переводя дыхание, — И танцевали когда. Ни рук не распускал, ничего такого… Ничего подозрительного. Тыльной стороной сжатого кулака она вытерла слезы.

— Его больше нет, — тихо проговорила я, — Он не вернется. Ты никогда его не увидишь.

— Я буду в порядке, обещаю. Я смогу.

— Знаю, что сможешь, — я обняла ее, — Ты у меня сильная.

Прохоров Михаил Романович. 22 года. Студент пятого курса Национального института имени А.А. Богомольца. В ночь на 22 февраля 2019 года был найден повешенным в одном из заброшенных строений на окраине города. Предсмертной записки обнаружено не было, по словам друзей и родственников погибший не пребывал в депрессивном состоянии. Сотрудники правоохранительных органов провели комплекс следственных мероприятий в результате которых смерть Прохорова была признана самоубийством.

Парадоксально, но убив его мы поступили милосердно. Ведь если бы делу был дан ход, его бы непременно посадили. А в тюрьме… С такими не церемонились. И ведь он заслужил каждую секунду боли, которую ему неминуемо бы там причинили прежде чем убить! Вот только допустить это значило бы заставить Олю много месяцев вновь и вновь проходить через пережитый ею кошмар. Оно того не стоило.

Глава 26

— Вика, дождя нет! — Оля запрыгнула ко мне в кровать и сжала в объятиях. Я не спала уже пару часов, но малодушно не выглядывала в окно, закрытое по этой же причине, за которым вчера вечером лил почти по-осеннему холодный дождь.

— Олька, задушишь, — сестра ослабила хватку, а я улучив момент перевернулась и начала ее щекотать.

— Перестаа-аань! Ну, пожалуйста, — с визгом отбивалась девушка, заливаясь смехом. Совсем прежним. Как и улыбки, в минувший месяц все чаще предназначавшиеся доблестному стражу правопорядка, который использовал малейшую возможность показаться ей на глаза.

— Девочки, хватит безобразничать, — мама сунула голову в приоткрытую дверь и улыбнулась, — Вика, ты по праву невесты в ванную первая. А потом завтракать.

Невеста. Точнее жена, ведь документы уже подписаны. Бессонова Виктория Егоровна. Год назад я о таком и не мечтала. Сегодня только церемония и ночевка в родительском доме ее часть.

Выкупавшись, я закуталась в белоснежный, похожий на облако халат и пошла в кухню. Там меня уже ждали родители и подпрыгивающая от нетерпения поскорее приступить к подготовке сестра. Есть столь любимые мною панкейки с кленовым сиропом не хотелось — нервничала, однако все равно принялась за них подавая пример помешавшейся на калориях Ольге. Пришло сообщение от Артема.

«Проснулась?»

«Ага. Я скучаю…»

«И я. Каждую секунду из долбанных девяти часов. Кто вообще придумал эту хрень с раздельной ночевкой?»

«Те же, кто придумал саму церемонию)))»

«Вот сейчас приеду, украду тебя и увезу на необитаемый остров»

«Надолго?»

«На всю жизнь»

«Надо подумать…. Тема, я пошла собираться…»

С сожалением отложив смартфон, запила блинчики кофе и ушла сушить волосы. Они уже отросли до талии и ко мне стараниями Артема вновь прикрепилось прозвище «Рапунцель». Когда я выключила фен уже приехал парикмахер, а потом и визажист. И за пару часов я превратилась из не выспавшейся женщины в сказочное существо, будто сияющее изнутри.

Мерцающие тени на веках, густые ресницы, нежный румянец на щеках и капелька блеска для губ. Фаты у меня не было, потому привычные локоны были убраны от лица и заколоты гребнем на манер тех, что носили придворные дамы в старину. Миниатюрный, изящный, инкрустированный бриллиантами, он таинственно поблескивал в объемной прическе.

Уже прибыл оператор и теперь кружился вокруг мамы и Оли, помогавшими мне надеть платье. Оно было без бретелей и с довольно пышным подолом в пол. Воздушная ткань и отсутствие обручей кринолина делало наряд летящем и когда я двигалась казалось будто парю в воздухе. Туфли я выбрала серебристые и на среднем каблуке чтоб подчеркнуть нашу с Артемом разницу в росте и чтоб удобнее было танцевать.

— Ты как принцесса, — прошептала мне на ухо Оля.

— Да и ты тоже. Ему понравится, — я подмигнула зардевшейся девушке.

Персиковый цвет платья подружки невесты безупречно шел Оле, а фасон «беби-долл» придавал образу одновременно элегантность и легкость. В комплекте с высокими каблуками и локонами это было то, что нужно.

У мамы было платье-футляр цвета кофе с молоком из тонкого ажурного кружева с подкладкой. Оно как влитое сидело на безупречной фигуре и безумно ей шло.

Приехала Кира с мужем и малышкой. Шестимесячная кроха заразившись всеобщим весельем принялась радостно агукать, с любопытством рассматривая похожих на разноцветных бабочек взрослых блестящими бусинками темных глаз.

Закончив со съемками и сборами, мы вышли из дому и сели в белоснежный крайслер-лимузин, который и отвезет нас к месту церемонии. Осторожно положив на руки букет — настоящее произведение искусства из белых как снег пионов и кустовых розочек, перевязанный белой же атласной лентой, я посмотрела в окно. За тонированными стеклами проносился суетливый город. Но я видела не сновавшие вокруг автомобили и спешащих куда-то людей с хмурыми лицами, а умытую вчерашним дождем листву деревьев на обочинах, пронизанную жизнерадостными солнечными лучами и синее-синее небо над нами и в лужах разбитых дорог.

Сердце трепетало в каком-то сказочном предвкушении чуда, хоть оно в общем-то уже свершилось, а сегодня мы просто отпразднуем это вместе с самыми близкими людьми.

Мы приехали как раз вовремя, чтоб успеть отснять нужный материал перед тем, как папа поведет меня к алтарю. Издали был слышен гомон голосов, среди которых я без труда различала голос Артема — нетерпеливый и немного нервный, и Колин — размеренный и спокойный.

Музыканты начали петь. Мы предпочли традиционному маршу Мендельсона нежную и неторопливую песню, похожую на перезвон колокольчиков. Мама с Олей упорхнули на свои места. Оля будет с противоположной стороны от Коли у алтаря, а мама — в первом ряду возле Игоря и Иры. Карина прийти на свадьбу отказалась. Я оставила этот эпизод без комментариев что вслух, что в мыслях, а вот Игорь и Артем красноречиво выразили недовольство. Наверное, оба вопреки всему надеялись, что женщина поступит как положено матери и разделит счастье с сыном, позабыв имеющиеся и мнимые обиды.