Культ

Гриша не ответил и надавил на педаль газа. В затемнённых окнах замелькали дома и перекрёстки. Артём всю дорогу разговаривал с радиоведущим, не переставая шутить про его работу. Спустя где-то минут пятнадцать Артём был благополучно доставлен домой, а Гриша уехал по порученному делу. Сони дома не было, а готовить Артём не умел, поэтому решил заказать пиццу и, надев на себя Жёлтого, пошёл играть в приставку, попутно допивая позавчерашний виски.

Уже ближе к вечеру Артёма утомила нежить по ту сторону экрана, и он уснул с опустевшей бутылкой в руке. Спал он недолго, так как вскоре его разбудила вернувшаяся домой Соня. Он была уставшей, но довольной: с лица ещё не сошли краски минувшего веселья. Однако яркая улыбка сразу ушла, когда она заметила Артёма, уронившего пиццу на пол. Она специально хлопнула дверью посильнее, что его разбудить. Получилось не сразу, только на третий раз она поняла, что это не работает, поэтому подошла к Артёму и кинула в пьяницу сумкой.

– М-м? Соня… – заспанным голосом проговорил он, – ты откуда?

– С одноклассниками встречалась, – ответила она, бессильно увалившись на диван рядом с ним.

– С кем? Ты мне ничего не говорила, да и сегодня, вроде, не вечер встреч, –нахмурился Артём, косо смотря на неё заспанными глазами.

– Не важно, – отмахнулась Соня, – ты всё равно их не знаешь. И вообще я так устала за весь день, давай не будем об этом, – она скользнула ему на плечо. – Лучше расскажи, как там твоё наследство.

– Да никак, – опустошённо выдохнул Артём, распластавшись на диване. – Чтобы фирма перешла ко мне, я должен отработать два года.

– Что!? Это что за бред!? – будто на пружине вскочила Соня, недовольно выпучив глаза. – То есть ты станешь владельцем только через два года?

– Угу, главное, чтобы этот старый козёл не уволил, иначе всё начнётся заново… Ну, по крайней мере, у нас есть ещё несколько миллионов в запасе. Надеюсь.

– Поверить не могу, что бы собственный отец отдал компанию не своему сыну, а какому-то старику!

– Тише, успокойся, – обнял её Артём. – Компания всё равно будет моей – это всего-навсего вопрос времени.

– Надеюсь, – укоризненно произнесла Соня. – Подожди-ка, а где твоя цепь? – высвободившись из его объятий возмутилась она.

– Какая цепь?

– Та, которую я тебе подарила недавно.

"Боюсь, правда тебе не понравится, – подумал Артём. – Да, сто процентов ты не захочешь узнать, что её в ломбард по дешёвке занёс какой-то грязный мужик. Хм, и почему этот мужик напоминает мне таракана? Вроде, не похож, а такое ощущение, что очень даже. Ух, как же всё-таки хорошо, что деньги отца и мой талант избавили меня от частых встреч с такими же, как он, жалкими проходимцами".

– Ах эта… – засуетился он. – Может, наверху где-то оставил.

– Знаешь, Завадский, – вскочила она, – вот когда начнёшь ценить мои подарки, тогда и будешь меня трогать!

– Воу-воу, что началось! – пытался усмирить её горячий характер Артём. – Нет, я конечно понимаю, что псы должны быть на цепи, но…

– Ах, ты ещё шутить вздумал! Спишь внизу! – крикнула она и быстрым шагом оставила Артёма наедине с самим собой.

– Но куда лучше, когда на моей шее висят твои руки, – договорил он, услышав хлопок дверью, раздавшийся сверху. – М-да, – вздохнул он, – правда, руки должны быть преданными, а не предательскими.

"А с другой стороны, я бы уже не поднялся наверх, так что… спасибо, любимая!"

Артём закрыл утомлённые глаза и его почти сразу начало тянуть в сон, который уже вовсю стирал реальность, выстраивая идеальный мир грёз. Мир, в котором сбываются мечты и нет боли, но и нет никакого движения: он статичен. Боль и мечты побуждают к движению, а движение – это жизнь. Тут такого нет: всё уже и без того идеально. Если идеал достигнут, то ты просто застываешь в этом состоянии. Нет смысла совершенствовать ручку, которая никогда не заканчивается и пишет без ошибок под диктовку.

Как бы сильно он ни любил помечтать, однако, внезапно раздавшийся звонок, мгновенно выгнал это сонное дуновение дальних грёз из его головы. Артём, недовольно ворча себе под нос, был вынужден подняться из своего тёплого пристанища и подойти к кухонному столу, на котором он оставил мобильник. Кстати, о чём, за время своего короткого пути, пожалел не меньше десяти раз. Артём был настолько недоволен происходящим, что на каждый его шаг приходилось по два проклятья всего, что только приходило на ум.

– Алло?

– Привет, это Слуцкий, – раздался бархатный дикторский голос из трубки телефона.

– Ты уже всё? – удивился Артём, сев на стол.

– Конечно, дело пары часов. Я тебе результат отправил сорок минут назад, но ты не всё никак не отвечал… вот я и решил позвонить узнать…

– Да, извини, – почесал затылок Артём. – Я просто уснул, сам понимаешь: я теперь человек рабочий. Ну а с твоей помощью я смогу её не потерять.

– Ха-ха, – звонко рассмеялся он. – Не знаю, как тебе это поможет. Вечно ты всё усложняешь.

– Поможет, как минимум тем, что у меня будет свободное время.

– Я вот всё хотел спросить…

– Спроси.

– Почему ты юристам не отдал свой контракт?

– Да пошли они! У меня своя голова есть. Хочешь сделать хорошо – сделай это сам, – Артём ненадолго задумался и добавил: – С помощью Слуцкого, конечно же.

– Ха-ха, прям как в библии, – весело поддержал его Слуцкий. – Только там говорится «с Божьей помощью».

– Да-да, всюду вам мерещится библия, – поджав губу проговорил он, достав из холодильника виски. – Кстати, а ты когда-нибудь работал с библией? Озвучивал в своей манере?

– Нет, куда там! Чтобы бывший рокер библию озвучивал… сочтут за оскорбление чувств верующих. А там и до тюрьмы недалеко.

– И что только эти крестоносцы нашли в этом сборнике сказок? – он, сухо выдохнув, опрокинул стакан с тёмной жидкостью.

– Дело не в том, что они там нашли, а сколько это приносит, – рассуждал Слуцкий. – Имей церкви статус подвального культа, священнослужители ни за что бы не ездили на майбахах. Вот они и защищают свой статус с помощью закона.

– Хм, было бы прикольно и свой храм открыть… – задумался Артём.

– С тобой никто не захочет делиться деньгами – закроют как секту. И методов масса. Вспомним тот же «Standard Oil» и как они продавили сухой закон, чтобы устранить конкурентов, а мы до сих пор сжигали нефть.

– Короче, я понял, к чему ты клонишь: на войне все средства хороши, а конкуренция честной не бывает, – утомился Артём. – Давайте лучше вернёмся в Союз, когда не было ни церквей, ни конкуренции! – иронизировал он.

– Не думаю, что это возможно в ближайшем будущем.

– Ну вот и славно, – Артём сделал жадный глоток из бутылки. – А то я уже привык жить с размахом! Свободно, сечёшь? Вот это я считаю справедливым.

– И много ты таких «свободных» знаешь в общем пересчёте?

– А это уже не мои проблемы. Выживает сильнейший. Если кто-то не дотягивает до моего уровня, значит он плохо старался. А если он не готов стараться, как следует, то и такая свобода ему не нужна. Пусть ищет счастье в своей однушке… – Артём на секунду задумался, почесав подбородок.

– То есть ты считаешь справедливым, что на одного «свободного» приходится семь миллионов несчастных?

– А кто им нахрен мешает? Руку, ноги есть – вперёд! Всё, Слуцкий, ты меня утомил, а мне ещё работать завтра. Давай, до встречи.

– Всего хорошего, – почтительно произнёс Слуцкий.

– Угу, – слегка опьяневшим голосом пролепетал Артём и положил трубку.

Он подошёл к журнальному столику, выполненному из чёрного стекла, разделяющий собой диван и телевизор. Артём стащил с него беспроводные наушники и, предварительно подключив их к телефону, вставил в уши. Не успел он это сделать, как в отражении телевизора заметил недовольную Соню, которая бормотала какие-то гадости в сторону пристрастия своей второй половинки к виски по вечерам. Артёму хватало опыта, чтобы прочитать это по губам. Он ничего лучше не придумал, чем ещё больше позлить её: