Путь лиса

Шаман презрительно скривился и выдохнул ему в морду вонючий дым. Лис расчихался до слёз. Жалобно поскуливая, принялся чесаться, разбрасывая клочья шерсти.

«Совсем расхворался малой, – подумал Леший. – Вот ведь, пришла беда, откуда не ждали! И что теперь с оборотнем делать? Добить, чтобы не мучился? Да и с Шаманом неладно выходит. Какой-никакой, в всё же целитель. Ежели устроит забастовку, кто станет лечить таёжный народ?»

Живница считалась универсальным средством – что перелом срастить, что рану залечить. Но в лесах эта редкая травка не росла, предпочитала тундру и давалась в руки только шаманам.

– А если, – Рыжун перестал чесаться и подёргал Лешего за подол, – косточкой полечить? Она ведь волшебная!

– И что ты предлагаешь? Под язык положить?

– А хоть бы и так!

Леший покачал головой, но достал сливовую косточку и сунул в пасть хули-цзин. Мутные глаза Бай Хуана прояснились, но голова на место не приросла. Шаман ехидно ухмыльнулся.

– В шею засунь! – потребовал Рыжун. – Дай мне, я сам.

Косточка, извлечённая из пасти, заметно уменьшилась. Леший мысленно попрощался с мечтой вырастить новое деревце. Рыжун ведь не угомонится, пока вся косточка не истратится.

Шаман отложил трубку. Привстал, наблюдая за суетящимся лисом.

– Оживает! – взвизгнул Рыжун.

Шея хули-цзин медленно срасталась. «Хоть бы он подавился этой косточкой!» – подумал Леший. У него крепло предчувствие, что с этим оборотнем они ещё хлебнут лиха.

Бай Хуан рывком сел, закашлялся, хватаясь за горло.

– Пить…

Рыжун кинулся по тропинке в заросли ивняка, притащил в зубах деревянный ковшик с водой. Шаман зло сплюнул. От своего родника он зверьё гонял.

– Не поделиться водой со страждущим – грех, – наставительно сказал Леший, устыдившийся собственных мыслей, и склонился над хули-цзин. – Как ты, болезный? Полегчало?

Бай Хуан выпил воду и осторожно повертел головой.

– Благодарю, достопочтенный Хранитель. Жизнь вернулась в моё тело.

– А кто это был? – сунулся к нему Рыжун. – С острой железкой?

– Цзянькэ… Человек меча, воин императорской гвардии.

– И чем же ты императору не угодил? – спросил Леший.

– О, право же, ничем. Но владыка Поднебесной почему-то вбил себе в голову, что его долг – очистить империю от демонов, к числу которых люди, в невежестве своём, причисляют и мой народ.

– Немирно у вас, стало быть. – Леший приподнял моховую бровь. – Слышь, Рыжун, лучше со мной оставайся, голова целее будет.

– Нет-нет! – Хуан подкупающе заулыбался. – Не всё так плохо, иначе бы ваш покорный слуга не дожил до семи хвостов. А среди хули-цзин есть и такие, кто обрёл просветление вместе с девятью хвостами. К примеру, моя драгоценная тётушка не далее как два века назад заняла почётное место среди небожителей. Ускользать от нежелательного внимания людей не слишком сложно. Главное – не забывать об осторожности. Увы, мой разум помутился в пылу погони за перелётной сливой.

– Жалеешь, небось, что упустил?

– Что-то теряешь, что-то находишь. – Хуан поднялся, отряхнул одежду и поклонился Рыжуну. – Согласен ли молодой господин стать моим учеником?

– Я? Да, конечно, согласен! – Лис по-щенячьи перекувырнулся через голову, но тут же присмирел и виновато потёрся мордой о ногу Лешего. – Ты не сердись, ладно? Сам понимаешь, надо мне… Раз уж так повернулось.

– Понимаю. – Леший потрепал его по ушам. – Только не пропадай с концами. Заглядывай в гости.

– Обязательно!

Лис отбежал к Бай Хуану. Тот извлёк из складок одежды длинную булавку с резной головкой из зелёного камня, очертил перед собой широкий овал. Воздух замерцал, засеребрился. Хуан подхватил Рыжуна, поклонился Лешему и нырнул в «озерцо».

– Да пребудет с тобой благосклонность Земли и Неба, Хранитель леса… – прошелестел листвой ветерок.

Леший сел на скрипучее крыльцо, пригорюнился. Тяжко стало на душе, муторно. Из своих рук ведь лисёнка выкормил, выучил, чему сумел, защищал… А пришлый оборотень только поманил, и всё, убежал Рыжун, хвостами махнув. Может, и без того наладилось бы как-нибудь… Травками отпоили…

Погрузившись в горестные мысли, Леший не сразу заметил, что Безумный Шаман с недовольным ворчанием бродит вокруг медленно тающего «озерца». Сердито позвякивали нашитые на кожаный шаманский балахон железные колокольцы и подвески – фигурки птиц, людей и зверей.

– Плохой лис, ёккарганай! Всех духов распугал.

– Вот и мне он не понравился, – согласился Леший. – Какое слово ни скажет, всё хитростью сочится. Ох, чует моё сердце, научит он Рыжуна плохому.

– Не научит. Съест и всё.

– Как съест?!

– Живьём. Лис съел сливу, оборотень съест лиса. Сердце съест, печень съест, силу съест.

«Ну конечно! – озарило Лешего. – Вот чего ради он перед Рыжуном хвостами вилял, голову морочил!»

– Что же ты не предупредил?!

– А зачем? – Шаман равнодушно пожал плечами. – Ты мне не помог, я тебе не помог. Вот мы и квиты.

Лешему захотелось врезать ему так, чтобы летел отсюда до тундры, деревья по пути сшибая. Даже кулаки сжались, но Леший сдержался. Рыжуна это не спасёт.

– Сможешь путь открыть? – Он показал на слабый след «озерца». – Должен буду.

– Жену мне найдёшь?

– Трёх найду!

– Ты сказал, я услышал. – Шаман шустро сбегал за бубном.

Под мерный рокот и горловой речитатив серебряный овал снова налился глубиной. Леший осторожно просунул в него руку. Пальцы ощутили тепло, как от летнего солнца. Он глубоко вдохнул и протиснулся на ту сторону целиком, оказавшись на горной тропе, такой узкой, что только лисьим шагом пройти можно. Следов на каменистой почве видно не было. Леший потянул носом, но лисьего запаха не ощутил – слишком сильный дул ветер. Ну, и как теперь искать Рыжуна?

Где-то впереди послышался знакомый льдистый звон. Леший заспешил по тропе. Виляя между валунами, она взбежала на уступ и внезапно оборвалась. Леший замер на краю обрыва. В солнечных лучах таял серебристый отблеск, а далеко внизу зеленела уютная долина, усыпанная пёстрыми цветами. Леший прикрыл ладонью глаза от солнца, всмотрелся в крутой склон. Вот досада! Путь хули-цзин уже не ухватишь, а спуститься обычным способом нечего и думать – сорвёшься и костей не соберёшь. Земля-то чужая, помощи ждать не от кого.

– А это что?!

В сотне локтей внизу, на ветках хилого деревца висели кровавые ошмётки. С кого-то совсем недавно ободрали шкуру, а что осталось – разорвали на части. Запах относил в сторону ветер, но между камней застряли клочья рыжей шерсти.

– Нет! – Леший заметался, отыскивая хотя бы намёк на тропинку вниз.

«Может, это не Рыжун? – с отчаянной надеждой думал он. – Не успел бы Хуан его разодрать… Может, они вообще не сюда пошли, а в другую сторону. Мало ли, кто этот путь открыл? Хули-цзин здесь, небось, на каждом шагу встречаются, да и обычные лисы водятся!»

У ноги шевельнулся клок рыжей шерсти. Леший подобрал его, понюхал, да так и сел, как стоял, обхватив голову руками. Шерсть была Рыжуна.

– Прости, лисёныш, не уберёг я тебя. Прости…

Глава 2. Изгнанники

«Лиса пользуется могуществом тигра».

Китайская пословица

Есть правила, нарушать которые нельзя. Дал слово – держи, хоть бы весь мир наизнанку вывернулся. Леший о своём обещании Безумному Шаману не раз пожалел, но что поделаешь? Сорвалось словцо, отвечай лицом.

Вернувшись в родную тайгу, Леший первым делом разыскал девиц-мухоморов и, скрепя сердце, предложил им сделку. Те долго ломались, набивали себе цену. Знали, вертихвостки, что ссориться с грибным народом Лешему не с руки. В грибнице тайная сила леса, её беречь надо, холить и лелеять.

Люди-мухоморы на земле обитали с древних времён. Добрым нравом не славились, но и зла большого не творили. А на то, что девицы-мухоморы человеческих мужчин порой соблазняют, Леший сквозь пальцы смотрел. Морочат-то не мальцов несмышлёных, а взрослых мужиков, у которых голова не плечах не только для того, чтобы пироги жевать.