Страница 11 из 50
Да уж, девушка явно не ожидала увидеть столько обездоленных детей, решивших что уж лучше им жить на улице, чем под опекой государства. Она стоит и плачет, с трудом сдерживая себя. Пожалел бы её, да только язык почему-то не поворачивается.
— За каждой губернией закреплён отдельный служащий,- с дрожью в голове ответила Елена, из глаз у которой медленно текли слёзы.- Я не знаю кто закреплён за Тюменской губернией, но он просто не может не знать о таком. Если правда всплывёт наружу, того кто допустил это, казнят.
— Ну так давайте сделаем так, чтобы правда всплыла наружу,- предложил я ей.- У вашего планшета есть функция записи видео?
— Да,- решительно кивнула Елена.
— Тогда давайте сделаем так, я сейчас позову старших у детишек, они свою ораву знают лучше меня. Они вам укажут на тех, с кем стоит поговорить. Устроим интервью. Вы запишите их рассказы. Копию отошлёте мне. По прибытию обратно в Москву, покажите материалы своему начальству. Дадим им шанс всё исправить, пусть немедля примут все необходимые меры, чтобы виновный оказался наказан, а в губернии наконец-то навели порядок в детских домах. Ну а если меры приняты не будут, тогда уже буду действовать я.
— Позвольте спросить,- робко произнесла инспектор.- А как вы будете действовать, если меры всё же не будут предприняты.
Спрашивает такое, так-так. Ну что же, похоже что в их управе не всё гладко. Кто бы сомневался. Наверняка начальство в курсе происходящего, но почему-то закрывает на это глаза. Тем приятнее будет сообщить, какие именно действия я предприму, чтобы навести порядок.
— Если меры не будут предприняты, Екатерина составит судебный иск на имя вашего начальника, это первое,- загнул я один палец, кивнув в сторону Кати, что стояла всё это время рядом с нами.- Дело будет громким, резонансным. Видео с интервью попадёт в СМИ, это два. Шумиха поднимется страшная, думаю и до императора вести дойдут. Ну и третье что я предприму, так это личная просьба к светлому князю Петру Ивановичу Багратионову. Я достаточно близко знаком с его братом, а его дочь со дня на день должна прибыть в моё имение на празднование новоселья. Пётр Иванович, если вы не знаете, глава службы внутренней безопасности Российской Империи. Подобный прецедент уже не уровень полицейской управы. Тут нужно присмотреться к каждому инспектору, к каждому руководителю отдела. Будущее страны, её дети, под угрозой. Думаю он предпримет все меры, чтобы исправить ситуацию и наказать виновных. Ну и наконец четвёртое. Не думайте, что я просто спихну всё на СМИ и Багратионова. У меня есть свои методы наказания. И уверяю вас, никому из ваших коллег они не понравятся. Вы меня услышали?
— Да, услышала,- решительно кивнула Елена, чем лишний раз невольно продемонстрировала мне свою непричастность ко всей этой ситуации.- Клянусь вам, пусть я всего лишь государственный инспектор по выдаче лицензий, но я сделаю всё что от меня зависит.
— Ну вот и славно,- кивнул я.- Тогда пройдёмте дальше. Детишки уже все глаза наверное сломали, разглядывая нас.
— Они скорее смотрят на Потапыча,- заметила Катя.
— Ну или так,- пожал я плечами.- Пойдём.
Как я и предполагал, Потапыч у детишек произвёл настоящий фурор. Пока я знакомил Петра, главу юнок, и его друга, Александра, с инспектором, косматый успел подружиться с младшим поколением. Те из детей, что постарше, не спешили знакомиться с медведем, но и к ним плюшевый нашёл подход. Надо сказать, фокусы очень понравились юнкам. Они прямо-таки пищали от радости, когда медведь кувыркаясь по полу то появлялся среди них, то исчезал. А уж когда одна из девчушек, кажется это была Василиса, залезла к нему на загривок, а он её начал катать, тут уже все без исключения полюбили зверя. В какой-то момент я даже испугался, когда они похоронили моего косолапого друга под живым ковром из собственных тел, но ничего, Потапыч и это вытерпел, даже сбегать не стал. Похоже, что ему с ними очень весело. Вот и славненько, пусть изматывают друг друга. Крепче спать будут.
— Пётр, не могли бы вы назвать мне номер детского дома, в котором вы с Александром пребывали, прежде чем сбежать на улицу,- задала Елена вопрос главе юнок, ведя запись их разговора.
— Мы с Александром проживали с детском доме номер два, на улице берёзовой,- ответил тот.- Когда-то там было три корпуса. Общежитие, школа и отдельно столовая. Когда мы там жили, работало только общежитие. Учились мы в игровой комнате, там же ели.
— И кто вас учил? Учителя приходили в общежитие? И где готовилась еда в таком случае?- спросила Елена.
— Позвольте мне сказать,- подал голос Александр, что до сего момента хранил молчание.- В том детском доме никаких учителей не было. Были только надзиратели, то есть воспитатели. Мы их называли надзирателями. Как в тюрьме. Уроки мы учили сами. Нам открывали библиотеку и позволяли взять одну книгу. Что взял, то и учишь. В конце занятия нужно было рассказать надзирателю что ты выучил. Если не рассказываешь, получаешь наказание. И их не волновало, взял ли ты учебник физики выпускного класса или детскую книжку со стишками. Многим не хватало простых книг, поэтому кого-то наказывали ежедневно. Из-за этого часто возникали драки за простую книгу между детьми. Еду готовили тоже надзиратели. Чаще всего это была перловка. Без соли. Пресная. Она просто дольше всего не портилась, но они и её порой подгнившую варили.
— И какие наказания практиковались?- слегка дрогнувшим голосом спросила Елена.
— Порка,- односложно ответил Александр, после чего вдруг встал со своего места и задрав кофту развернулся к камере спиной.- Эти шрамы мне оставил надзиратель Сучик. Сучик — это сокращение от более витиеватого матного обзывательства. У него была самая тяжёлая рука. Все кто попадал к нему, несут на своём теле следы его побоев. Пару ребят он забил насмерть.
— Насмерть?- ужаснулась инспектор, прикрыв рот рукой.
— Да,- кивнул Александр.
— Мы можем показать, где спрятаны тела,- добавил Пётр.- Сучик не хотел мараться в крови, поэтому он заставлял нас таскать убитых им. Говорил, что это очередной урок, чтобы мы его не раздражали, иначе когда-то и мы можем оказаться на месте этих ребят.
Вот такое интервью вышло у парней с инспектором. И надо сказать, даже мне, человеку что видел много жестокости, было крайне тяжело слышать рассказы ребят. И ведь говорили такое не они одни. Девочки и мальчики всех возрастов твердили одно и тоже. Десятки детских голосов повторяли одни и те же слова под запись, чтобы до кого-то там, в столице, в тёплом кабинете дошло, что нужно лучше выполнять свою работу. Мрази, как можно быть такими? Как, вы мне скажите⁈
— Запись мне пришлите,- напомнил я инспектору, когда мы уже прощались, и она собиралась сесть в машину.
— Сейчас?- уточнила она.
— Да, сейчас,- кивнул я.- Век современных технологий позволяет обмениваться информацией очень быстро. Имейте это ввиду. Если не сдержите своё обещание, знайте, я своё обязательно сдержу.
— После всего услышанного, я бы тоже не доверяла людям из нашей управы,- кивнула Елена, после чего взяла в руки планшет и провела все необходимые манипуляции.- Лицензию я вам одобрю. Она будет готова через сутки, но детей вы пожалуйста заберите уже сейчас. Это всего лишь формальность.
— Заберу, об этом вы не волнуйтесь,- произнёс я, когда увидел папку с записями у себя на почте.- Благодарю вас и хорошей вам дороги.
Дверь за Еленой закрылась, и её машина тронулась, быстро скрывшись за поворотом. Катя и Потапыч на складе с детьми. Парочка гвардейцев что привезли нас сюда тоже. И вот я остался наедине с собой. Внутри такая мешанина из эмоций. Хочется и выть, и драться, и плакать, и истерически смеяться. Вот бы нашёлся повод выпустить пар…
— Игнат, привет, ну где там наши автобусы?- выдохнул я и набрал номер своего командира гвардии.- Где-где автобусы? И почему проезд заблокировали? Ну так протарань заграждение! Ах это полиция заграждения поставила. Сдай назад значит и в объезд поезжайте. В каком это смысле вас и сзади заблокировали? Кто это там такой смелый, что гвардию аристократа блокирует и на даёт проезда без всяческих на то оснований? Гавриил Шуйский говоришь? Ну-ну. Нет, ты прав, таранить действительно ничего не надо. Я сейчас подъеду и решу проблему.