Страница 17 из 59
Агрегат оказался в ящике, фирменно упакованный, с печатями и всем остальным. Обнаружилась инструкция по сборке и пользованию на каком-то буржуйском языке, на каком именно, я не понял, поскольку латиница мигом превратилась в кириллицу, сработал занимающийся нами автопереводчик.
Смотрелось все на мой взгляд как-то уж слишком просто — зерно сыплем в емкость, добавляем воды, закрываем, подключаем, выбираем режим, и ставим емкость, чтобы в нее стекал чистый продукт.
— А пахнуть не будет? — осведомился Сыч. — А то придет кто в учебный класс, а там…
Воняет самогоном так, что солдатские, да и офицерские губы увлажняются сами, и сглатывание происходит непроизвольно, по причине желания немедленно накатить одну, а лучше две.
— Не должно, — Эрик конечно демонстрировал уверенность, но я видел, что он сам не очень в курсе.
Но хозяин барин.
В подсобку, судя по виду, некоторое время стаскивали поломанные стулья, спинки от кроватей, прочий околомебельный хлам, а потом про нее забыли. В результате залежи поросли мхом из пыли, а паутина в углах не образовалась только потому, что находилось помещение не на Земле.
Мы расчистили пятачок и принялись изображать бригаду монтажников, стараясь особенно не шуметь. Страшно представить, что скажет кто-то из офицеров, если застукает нас за подобным занятием.
Отмазка типа «строим Звезду Смерти на страх врагам» не прокатит, ведь краника у этой жуткой штуковины вроде как быть не должно.
И ладно если нас найдет кто-то своей, вроде Ричардсона… а если Шредингер?
Услышав в коридоре шаги или голоса, мы замирали и ждали, пока все не затихнет. Вентиляции в подсобке не было, и мы обливались потом, инопланетная пыль лезла в ноздри так же нагло, как и родная.
— Все, — сказал Вася, отступая на шаг, чтобы окинуть взглядом плоды наших трудов. — Готово.
Аппарат неярко поблескивал в полумраке.
— Теперь засыпать, запустить и замаскировать как следует, — прокомментировал Ингвар. — Конечно мы наследили, придется сделать вид, что тут убрались.
Аккуратные мешки для зерна рвались один за другим, мягкий солодовый запах вытеснял другие, менее приятные. Вода, принесенная все же не из душевой, а с кухни, облизывала края воронки и наполняла основную емкость, и Эрик щурился, высматривая нужные деления.
— Все, хватит! — скомандовал он, и я отодвинул ведро.
Щелкнул тумблер и приборная панель аппарата засветилась, побежали по ней зеленые огоньки, в недрах установки что-то таинственно забулькало.
— Ну чисто космический корабль! — восхитился Вася. — Эрик, с тебя пузырь!
— Не сомневайтесь, пацаны! — финн аккуратно подергал себя за майку на груди, показывая, что если надо, порвет ее.
Для маскировки мы использовали те же самые спинки от кроватей, и вскоре самогонный аппарат скрылся за ними целиком. Если случайно заглянуть внутрь и не рыться в хламе, то ничего необычного, кроме отсутствия пыли на полу, в глаза броситься не должно.
И бульканье не такое уж громкое…
Эрик закрыл дверь на ключ, добытый непонятно где неведомо каким способом, мы вернули на место все, что заимствовали ради операции «Самогон», включая швабру. Проскользнули обратно в спальню, где все так же продолжалось храпельно-сопетельное выступление, и я даже успел закрыть глаза…
— Взвод, подъем! — объявил от двери Шредингер. — Пять минут на сборы.
Ох как я ненавидел его в этот момент!
Настолько мощно экипированным я не был с самого момента появления в «Инферно» — на макушке красовался металлический грибок, который док Мартинес назвал «детектором мю-излучения», там же на шлеме крепился экран, усики покачивались при каждом движении; рюкзак едва не лопался от запасов воды, еды и патронов, ведь никто не знал, на какой срок мы идем на полигон.На лбу еще прибор ночного видения, миноискатель поверх рюкзака, ну и стандартный набор юного ЧВК-шника: автомат, броник, накидка и так далее.
Остальные выглядели не лучше, Хамид и вовсе тащил «рацию», хотя работать с ней предстояло в первую очередь командиру.
— Удачи вам, — сказал провожавший нас до периметра док Чжан. — Контрольный вызов…
— Все помню, — перебил его Шредингер, — через час, а затем — от хранилища. Пошли!
На этот раз, что удивительно, он не отправил наше отделение в передовое охранение, туда выдвинулись бойцы Ганса. Мы замкнули колонну, последними вышли за территорию части, и последними же вступили на полигон.
В инфракрасной части спектра он выглядел совсем иначе.
Кубы практически не светились, зато бледно-зеленый фонтан плясал над Воронкой — то, что она извергала из себя, было теплым. И еще мы видели столбоходов, и не только потому, что они по температуре отличались от воздуха — они еще двигались, и не просто так, а вполне осознанно.
Нет, экраны работали, и порождения системы безопасности не обращали на нас внимания.
Но они собирались группами, склонялись друг к другу головами, даже обнимались металлическими крыльями. Мягкое клацанье и приглушенный лязг звучали вперемешку с другими звуками, и я не мог понять, чем их могут издавать существа из железа — приглушенное, нежное шипение и воркование.
— Чтобы мне провалиться, они ведут себя как животные, — заметил Эрик, когда мы увидели, как столбоход, имеющий гребень на «спине», плясал перед другим, такого украшения лишенным.
— Животные ничем не уступают человечкам, коллеги, — влез Фернандо, и наверняка толкнул бы речь о толерантном отношении к братьям нашим меньшим, и о том, что мы все должны пасть на колени и покаяться перед ними за века безжалостного поедания, сдирания шкур, доения и прочего, но на него шикнул Ричардсон.
Интересно, вот эта вот ночная жизнь, никак не связанная с обеспечением безопасности полигона, она тоже запрограммирована? Или возникла сама, неким не очень понятным образом, когда куски металла обрели подобие жизни, возможность двигаться и коллективно действовать?
И не из коллективных ли действий рождается разум?
От таких мыслей мне стало холодно, я задвинул их подальше, и принялся внимательно смотреть по сторонам.
Из дюны на миг выкопалось что-то похожее на светящийся шарик, и тут же закопалось обратно. Прошелестела многоножка с хорошую доску, теперь я рассмотрел ее куда лучше, чем в прошлый раз, когда подобная тварь встретилась нам во время прогулки с девчонками, и вид длинных жвал меня не порадовал.
Вспомнилась Мария. Наверняка вернулась к своему ремеслу…
Двигались мы без спешки, и не ломились напрямую через кубы, а шли между ними и башнями, и поэтому час у нас ушел, чтобы добраться до хорошо нам знакомого хранилища с проломом в боку.
— Стоп! — приказал Шредингер. — Аль-Фаранги, топай сюда, проверим связь. Защищенный канал, мокрожопики умные… Круговое наблюдение! Смотреть внимательно!
Нам достался северный сектор, и я краем глаза мог видеть, чем занимается комвзвода. Сначала он вытащил обычную рацию, но та лишь негодующе зашипела, и одинокий столбоход метрах в пятидесяти повернулся к нам.
Но тут же потерял интерес, когда прибор выключили.
Хамид с облегченным вздохом сгрузил со спины блок связи, и в этот момент я ощутил теплое шершавое прикосновение к лицу. Судя по всему, поднялся северный ветер, и достаточно сильный, с той стороны, откуда приносились на полигон бури… неужели нас ждет еще одна?
— База, База, это Штурм, прием, — забормотал Шредингер. — База, База…
— Штурм, это База, слышу хорошо, — голос дока Чжана звучал чуть искаженно, но был вполне узнаваем. — Передача информации идет нормально, все детекторы функционируют. Доложите обстановку и местоположение.
— Между пятой башней и девятым кубом. Обстановка…
— Луна плачет кровью, — прошептал расположившийся рядом Сыч, и я недоуменно посмотрел на него.
Индеец поднял свой ПНВ и таращился вверх.
Сделав то же самое со своим, я понял, о чем он говорит — звезды тускло мерцали сквозь пелену, и висевший над горизонтом серп казался багровым, по нему словно ползли тяжелые капли; ветер дул устойчивый, сильный, и под его ударами дрожало разноцветное свечение кубов.