Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 6



План Маршалла не предусматривал создания Соединенных Штатов Европы. Он даже не содержал никаких идей о формировании какой-либо общей административной системы в Европе. Но в нем было заложено представление о европейской зоне свободной торговли и о некоей организации, призванной координировать усилия стран по экономическому развитию. Беспошлинная торговля и скоординированная экономическая политика требовали наличия общности в интересах у участников этого проекта, если речь не могла идти об их полной идентичности. В этом состояла концепция будущего образования Европейского Союза.

Европейцы приветствовали американскую помощь, но планы США по европейской экономической интеграции вызывали у них большие сомнения. Особо в этом выделялась Великобритания, которая и так имела обширную зону свободной торговли в рамках своей империи, построенную вокруг общей валюты – фунта стерлингов. В 1947–1948 годах британцы еще не решались признать, что дни их империи сочтены. Империя пока казалась основой экономической системы, позволяющей устанавливать в своих рамках выгодные для себя валютные курсы. Для тех, кто тогда считал, что Британскую империю можно сохранить, развитие виделось как раз в экономическом отделении от остальной Европы.

Британия веками жила, отделенная Ла-Маншем от остальной Европы, и справлялась со всеми проблемами, пользуясь своим малоуязвимым стратегическим положением и закулисно управляя балансом европейских сил. Объединенный Европейский полуостров, включающий в себя Францию и бóльшую часть Германии, становился реальной угрозой британским интересам. До этого Британия все время сохраняла известную дистанцию от них обеих, манипулируя франко германскими противоречиями. Идея интеграции была отталкивающей до ужаса. От идеи оказаться зажатой между возродившейся Германией и Францией в рамках одной экономической структуры британцы рефлекторно отшатывались.

Великобритания находилась среди победителей во Второй мировой войне, что в общественном сознании давало стране право как минимум не сдавать свои позиции в мире. Британцы не принимали действительность, которая говорила, что империя обречена, а вековая стратегия государства перестала соответствовать реалиям. Американские идеи об европейской интеграции воспринимались на Британских островах как наивные и опасные. Имея очень глубокие союзнические отношения с США, Соединенное Королевство намеревалось принять участие в плане Маршалла, но на той же двусторонней основе и на тех же условиях, что были во времена ленд-лиза, сохраняя при этом привилегированный характер этого партнерства, на которые другие европейские страны не могли бы претендовать. Британия ментально не могла примириться с тем, что ее опускают на один уровень с Францией и Германией, которые обе потерпели поражение в войне.

Франция также подозрительно относилась к планам кооперации, прежде всего потому, что они включали Германию. После трех войн французы не были заинтересованы в ее восстановлении. Все это усугублялось голлистским стремлением возродить всеобъемлющий суверенитет и особое положение своей страны. Но Франция де-факто была проигравшей, разгромленной и поэтому отчаянно нуждалась в помощи, которую мог предоставить план Маршалла, даже если сам этот план вызывал известную аллергию. Французы хотели сохранить свою империю, но при этом осознавали, что в одиночку они не то что империю не сохранят – свою страну вряд ли отстроят.

Каким бы страхам по поводу восстановления немецкой мощи ни были подвержены французы, Соединенные Штаты взяли курс на отражение советской экспансии в Европе, а географическая карта бесстрастно показывала, что главный бастион для этого – Западная Германия. Для построения новых защитных линий требовалась новая немецкая армия и человеческий потенциал немецкого народа, а это означало, что была необходима сильная германская экономика. В 1947 году многим в Европе и в Штатах казалось, что новая война не за горами. Другие полагали, что единственным способом предотвратить эту войну являлось превращение Германии в передовую линию защиты от советской угрозы.



Французы быстро осознали эту логику, но их опасения по поводу ремилитаризации Германии и возрождения ее экономики понятны: это могло означать восстановление стародавней точки возгорания на франко германской границе. Американские же интересы требовали не «войти в положение Франции», не «проявить уважение» к французским страхам, а решить проблему франко германской вражды. Если бы сделать это не удалось, то Германия осталась бы разгромленной, расколотой и слабой, что автоматически ставило под большое сомнение возможность экономического возрождения всей Европы. Европейцам предлагалось смириться и с экономическим ренессансом Германии, и с вхождением этой страны в новые европейские структуры, то есть с ее интеграцией с другими европейскими государствами, в первую очередь с Францией. Американские замыслы предполагали не только воссоздание экономической взаимозависимости, но и образование новых формальных структур, привязывающих Германию и Францию друг к другу.

Французам все это решительно не нравилось, но они были реалистами. Они также осознавали, что европейская архитектура в целом требовала изменений, если делать ставку на совместное экономическое развитие и политику предотвращения новых войн. Несмотря на ненависть, которую французы исторически испытывали к немцам, объективные интересы Франции и Западной Германии совпадали. Политически же, если бы французскому правительству не удалось бы смягчить последствия послевоенной бедности и быстро ее преодолеть, то это могло бы открыть дорогу очень влиятельным французским коммунистам. А коммунистическое правительство Франции уж точно не стало бы противостоять советскому влиянию.

У французов были еще два важных соображения. Во-первых, при явном нежелании Британии интегрироваться Франция оставалась в новом объединении главной европейской силой. Очевидно, что лучше было возглавить процесс, нежели плестись в его хвосте. Во-вторых, французы понимали, что им не под силу восстановить реальный суверенитет в одиночку. Если бы Франция самоустранилась от интеграционных процессов, то подавляющая мощь США могла бы привести к таким действиям с их стороны, которые противоречили бы французским интересам при полной невозможности хоть как то влиять на ситуацию. Для создания каких-то сдержек и противовесов огромному американскому влиянию Франция нуждалась в коалиции с другими европейскими странами. Поэтому верным ответом на объективный вызов истории было стать одним из лидеров интеграционных процессов и оказывать непосредственное воздействие на то, как будет выглядеть объединяющаяся Европа, а не «плыть по течению, как все» или, того хуже, попасть в некотором роде в самоизоляцию. Французы поняли все это достаточно быстро.

Американская стратегия отражения советского вторжения, если бы оно произошло, базировалась на том, что основную тяжесть боев должны были вынести союзники США. Американцы при этом сохраняли какие то свои силы в Европе, но они предназначались в основном для поддержки, воздушного прикрытия, обеспечения логистики. В крайнем случае допускалась возможность применения ядерного оружия. Любое советское вторжение считалось возможным только через Западную Германию, которую по этой причине обязательно нужно было вовлечь в систему западных альянсов. Территория Западной Германии будет, как предполагалось, основным театром боевых действий. Для реализации американской стратегии требовалось создать организации двух типов: военный союз, который объединил бы возрождающиеся армии европейских стран под общим командованием и при доминирующей роли Соединенных Штатов, и объединенную экономическую структуру. Германия должна была стать неотъемлемой частью обоих союзов.

В июле 1947 года представители европейских стран встретились в Париже и сформировали Комитет по европейскому экономическому сотрудничеству, который существенно отличался от того, что хотели американцы: никаких интеграционных и транснациональных органов по управлению восстановлением Европы не появилось. Он не обладал никакой реальной властью и являл собой некий форум представителей независимых государств, площадку для дискуссий и обсуждения совместных проектов. Тем не менее начало было положено.