Страница 7 из 8
– Кто этот парень? – напрямую спросила Ида, улыбаясь во все тридцать два зуба.
Я демонстративно закатила глаза.
– Наш одногруппник, – я сложила руки в замок. – Как выяснилось, он мой сосед, живем на одной улице. Сам предложил вместе добираться до университета и обратно. В итоге я прождала его двадцать минут. Он не удосужился позвонить и сообщить, что не придет.
Новоиспеченная подруга перевела тему в более приятное русло. Она делилась своими впечатлениями от Лондона, советуя куда стоит сходить. Постепенно мы начали открываться друг другу, расспрашивая о семье и интересах. Аронссон поведала о том, что обожает фотографировать все, что видит. Большую часть памяти занимали снимки, на которых был изображен ее парень Густав. Одногруппница призналась, что сильно скучает по любимому человеку и ждет встречи с ним на рождественских каникулах. При упоминании возлюбленного голубые глаза Иды засияли, лицо озарилось теплой улыбкой.
Я вспомнила себя в шестнадцать лет. В этом возрасте мне нравился один из моих одноклассников. К сожалению или к счастью, у нас ничего не вышло. Спустя несколько свиданий мы оба поняли, что не подходим друг другу. Больше никаких романтических отношений у меня не было, но это ничуть не расстраивало. Сейчас я полностью сфокусировалась на себе и учебе.
Поздно вечером мне позвонил Нейтан.
Я затаила дыхание, ожидая услышать вескую причину его отсутствия на сегодняшних занятиях в университете.
– Я проспал. Не слышал ни будильника, ни твоего звонка, – пробурчал сосед, не отнекиваясь.
– Я опоздала из-за тебя, – протянула я, поджимая губы.
– Прости, – хриплый голос понизил громкость. – Больше такого не повторится.
– Да, точно не повторится.
Он начал что-то лепетать про второй шанс, но я пожелала хорошего вечера и отключилась.
Три последующих месяца прошли скучно. Все дни проходили одинаково. Я с головой погрузилась в учебу, решая нескончаемые проверочные тесты.
Начало декабря выдалось особенно загруженным, потому что в этот период все студенты сдавали экзамены. Я завидовала тем одногруппникам, которые успевали радоваться предстоящим рождественским каникулам.
Зима своим холодом убивала хорошее настроение, заставляя скучать по теплым осенним дням, когда мы с Идой прогуливалась по улицам Лондона и после заваливались в съемную квартиру, чтобы посмотреть фильмы и сериалы, и посплетничать обо всем и всех. Сейчас общение между нами практически сошло на нет, поскольку нас обеих захлестнула учеба. Но это была не единственная причина паузы в дружеских взаимоотношениях.
Ида отдалилась от меня: она неохотно поддерживала разговоры, быстро переключая внимание на переписку со своим парнем Густавом, с которым планировала провести каникулы. Я предпринимала попытки разговорить девушку, но все старания терпели крах. В конце концов, надежды на нормальный диалог испарились. Я не стала ей докучать и перестала навязываться.
Лежа в кровати, я обзванивала своих родителей и друзей из Италии. Делилась новостями и хорошими результатами экзаменов. Лукреция нетерпеливо прервала рассказ, интересуясь, получится ли у меня приехать домой на Рождество. Я замялась, промычав что-то невнятное в трубку. Родители планировали поехать к двоюродной тете в Верону, но мне не очень хотелось провести выходные в шумной компании дальних родственников. Я скучала по маме и папе, но отчетливо понимала, что билеты в Италию стоят дорого, и эту сумму следует потратить на оплату квартиры. Скорее всего, праздник я проведу в гордом одиночестве.
Как и ожидалось, всю вторую половину декабря я провела одна, практически ни с кем не контактируя. Приятели из университета уехали на каникулы к своим родителям и друзьям. Мне очень хотелось пообщаться с кем-нибудь вживую. Разговоры и объятия с близкими сердцу людьми часто помогали расслабиться после затяжного буднего дня. Я готова была взвыть от тоски, навалившейся на меня.
Глубокой бессонной ночью в голову пришла ужасная, но гениальная идея.
Я хорошо помнила момент, когда сказала себе прекратить думать об этом. Но соблазн был слишком велик. Я успокаивалась тем, что всегда можно повернуть назад.
Утром первого января я сидела за туалетным столиком, рассеянно постукивая карандашом по чистому альбомному листу. На протяжении часа мой мозг придумывал идеальный образ человека, которого я вознамерилась оживить.
Пожелав себе удачи, принялась сосредоточенно переносить на бумагу персонажа из своей фантазии. Прорисовка мелких деталей заняла большое количество времени. Улыбка растянулась на моем лице, когда я вспомнила папу, сидящего допоздна в своем кабинете. Он всегда скрупулезно проектировал ландшафтный дизайн садов и заканчивал только тогда, когда оставался полностью доволен результатом своих трудов. Похоже, эта черта передалась и мне.
Глаза привычно зажмурились, страшась взглянуть на процесс оживления портрета. Прошла целая минута, прежде чем я подняла голову и нерешительно посмотрела на стоящего передо мной молодого мужчину. Он выглядел на лет двадцать пять. Золотистый цвет его лица приятно гармонировал с бледно-розовыми губами. Черные прямые волосы были красиво уложены на левую сторону. На овальном лице живо блестели большие серые глаза, которые сейчас глядели на меня в ответ. Я встрепенулась, пытаясь взять себя в руки.
Я поздоровалась с ним на родном языке. Ответного приветствия не последовало. Никакой реакции. Серые глаза немигающе уставились на мое лицо, но будто смотрели сквозь меня. Я присела на диван, расстроенно прижав подбородок к коленям. Мне всего лишь хотелось пообщаться с кем-нибудь и поделиться своими переживаниями и радостями, но вместо этого я получила давящую тишину, действующую на нервы.
Внезапно мебель прогнулась под чужим весом. Нарисованный моей рукой мужчина, сошедший с альбомного листа, сел рядом со мной. Он повернулся ко мне и молча смотрел. Гость резко приподнял правую руку, насторожив этим жестом. Незнакомец сильно тыкнул указательным пальцем в углубление над ключицей, вынуждая меня громко вскрикнуть от боли. Глаза призванного мужчины засмотрелись на еле заметную родинку, занявшую место там, куда он секунду назад бесцеремонно нацелился.
– Обычная родинка, – пояснила я, скрывая пятнышко на теле под тканью футболки.
– Симпатичная, – неожиданно проговорил он на чистом итальянском.
Мои ресницы затрепетали. Я до конца не верила в происходящее. Значит, он умеет разговаривать, и делает это прекрасно.
– Вау! – вырвалось из моих уст.
Судя по всему, мужчина слегка огорчился, лицезрев на моем лице эмоцию удивления.
– По-моему, ты меня недооцениваешь, – теперь уже по-английски сказал тот, самодовольно усмехнувшись.
Я готова была поспорить на все свои финансовые сбережения, что сейчас мои глаза стали размером с блюдца. Неизвестный человек, появившийся при помощи непонятного мистического дара, владел теми же языками, что и я. Это наблюдение заставило меня напрячься и одновременно обрадоваться. Благодаря его знанию знакомых мне языков, шансы на построение дружеских взаимоотношений значительно увеличились.
Я махнула взглядом по одежде, которой наделила загадочного мужчину. Он был одет в длинную синюю футболку и белые шорты до колен. Белый цвет ему подходил. Светлые оттенки не сливались с его черными волосами.
– Кстати, меня зовут Леона, – представилась я, решив начать знакомство со своим потенциальным другом.
Незнакомец замялся, неловко почесывая затылок. Я покосилась на него, оглядев с ног до головы. Мозг усиленно перебирал все известные мне мужские имена. Следовало придумать имя с хорошим значением и подходящее на все сто процентов.
– Феникс, – прошептала я, вскидывая брови.
Это греческое имя пришло на ум спонтанно, но оно прекрасно подходило ему. А ассоциировалось с бессмертной птицей, способной возрождаться вновь и вновь. Мужчина, сидящий рядом со мной, мог жить до тех пор, пока я не сотру его портрет. Даже если я это сделаю, то смогу заново нарисовать.