Страница 2 из 12
Марина высаживает нас с Лукасом возле праксиса доктора Фрухта и мчится дальше по своим срочным делам. Мы поднимаемся в лифте на второй этаж, входим. «Халло! – Халло!» Любезная медсестра, вылитая башня, предлагает подождать несколько минут. В комнате ожидания, пропахшей какой-то гадостью, садимся с Лукасом на стулья рядом с парой бодрых немецких пенсионеров. «Халло! – Халло!» Бабульке лет сто, дедульке немного больше. Ждём, когда нас позовут.
Зовут.
Доктор Фрухт – тёмнокожий энергичный толстяк, похожий на плод киви. Он сразу берёт быка за рога: усаживает Лукаса на крутящийся стульчик и с помощью медицинской техники проверяет мальчишке слух. При этом доктор безостановочно болтает. Я с трудом воспринимаю его быструю, невнятную речь. Да ещё и на местном диалекте. Впрочем, Лукас отлично понимает толстяка. Следуют обычные вопросы: когда заметили, что мальчик плохо слышит? В чём это выражалось? Чем мальчик болел в детстве? И тэ.дэ. и тэ.пэ.
Через несколько минут доктор Фрухт стремительно убегает в соседний кабинет, где, видимо, сидит следующий пациент. Ухо-горло-нос – врач-многостаночник. Медсестра – другая, не башнеподобная – заполняет в компьютере какие-то формуляры. Мы терпеливо ожидаем окончания приёма. Вернее, это я терпеливо ожидаю, а Лукас безостановочно вращается на стульчике. Наконец, формуляры заполнены и в наш кабинет опять врывается доктор Фрухт.
– Должен вас огорчить, герр Росс, – со скорбной миной частит толстяк, – но у вашего сына с ушами всё в порядке. Никаких отклонений от нормы не найдено.
– Это хорошая новость, герр Фрухт, – мямлю я, – а какая плохая?
Открытый мной закон всемирного баланса гласит, что, если есть хорошая новость, где-то рядом обязательно должна быть спрятана плохая.
– Я думаю, что ваш сын прикидывается глухим, когда не хочет что-то делать. Это так, Лукас?
Лукас кивает, хитренько улыбаясь.
– Вот, видите?
Доктор Фрухт многозначительно подмигивает и дружески хлопает меня по колену здоровой, как индюшиная нога, рукой. Я поднимаю себя с места.
– Ну, что же, всё ясно, герр доктор. Спасибо вам. Мы уходим. Чюсс!
– Чюсс!
Выходим из праксиса на улицу под холодный дождь. День посмурнел ещё больше. Запасного солнца нет, а наше прячется за тучами. Смотрю, Лукас довольно улыбается. Сразу понятно, что совесть его не колет. Вот маленький паршивец! Я злюсь?
– Ты воруешь наше время, – сердито бурчу я пацану. Лукас перестаёт улыбаться и отворачивается от меня. Ну, вот, хоть что-то.
Достаю мобильник, звоню Марине, сообщаю ей, что мы стоим у праксиса.
– О’кей! Буду через минуту.
– О’кей.
Завершив один подвиг, дома я немедленно приступаю к другому. Хотя поездка к доктору Фрухту меня изрядно вымотала, отдыхать некогда. Меня ждёт работа. Должен признаться, что я писатель. Малоизвестный писатель и, как часто гневается Марина, писатель, стабильно нарывающийся на неприятности. Где-то она права. Один инсульт чего стоит. Но я опять отвлёкся.
Три месяца назад я неожиданно получил от организатора фестиваля российской культуры в Чехии предложение поработать в жюри литературного конкурса. Очень вежливая и культурная женщина Ульяна Сергеевна Подъяблонская написала мне очень вежливое и культурное электронное письмо с просьбой пожюрить вместе с двумя коллегами в номинации «проза». Анонимный конкурс короткого рассказа. Ведущая номинации Юлия Леонидовна будет предварительно отбирать самые достойные произведения и посылать остальным членам жюри на оценку. Наши оценки она будет суммировать и по количеству набранных баллов определять победителей. Для сохранения объективности рассказы пронумерованы. Имена авторов назовут только на награждении. Церемония награждения победителей состоится в Российском центре науки и культуры в Праге за неделю до Рождества.
Я легкомысленно согласился поучаствовать, не подозревая, под чем подписываюсь. Наказание за моё легкомыслие не заставило себя ждать. Следующие три месяца я очумело читал графоманскую галиматью, щедро приправленную ошибками всех видов. Читал, анализировал, начислял баллы, писал комментарии. Первый тур, второй, финал.
«Тема мимолётных береговых романов и порочных ресторанных знакомств раскрыта со знанием дела. Сюжет грамотно выстроен. Герои едва обозначены, а жаль. Между прочим, тема-то разгуляться позволяет. Стиль правильно подобран. Есть небольшие шероховатости, но на них можно закрыть глаза. Эмоциональное впечатление: прикосновение к правде жизни. Грамотность уже не на уровне «ты меню – я тебю», но великолепием не поражает. Вывод: вполне достойное произведение на околоморскую тематику. Раскрытие заявленной темы, сюжет – девять баллов. Портреты героев – семь баллов. Качество стиля – восемь баллов. Эмоциональное впечатление – восемь баллов. Грамотность, оформление – троечка. Всего – тридцать пять баллов».
Следующий шедевр: «Признаюсь честно: ниасилил! Рассказ так же чрезмерно велик, как Гренландия и так же однообразен. У человека короткий век, поэтому торможу себя на середине опуса, повторяя чужие слова: «Жизнь нужно прожить так, чтобы потом не было мучительно больно. Почитай что-нибудь другое». Количество всевозможных ошибок намного превышает разумные пределы. Вывод: это не то произведение, которое следует при пожаре выносить первым. Один балл – исключительно за отвагу».
Следующий: «Этот рассказ – очередное жестокое испытание для немолодого члена жюри. Крэш-тест. Ошибки перечислять не стану – им несть числа. Безмерность ошибок избавляет меня от необходимости давать оценку, поэтому с радостью перехожу к выводу. Вывод: это классический образец победителя конкурса графоманов. Достойный одного единственного балла – исключительно за трудолюбие».
Впрочем, признаю, не всё было так уж безнадёжно. Пример: «Тема очень интимных женских признаний раскрыта. Сюжет без выкрутасов: завязка, развитие, кульминации не видно, назидательная развязка. Герои не обозначены. Встретишь – не узнаешь. Стиль соответствует теме. Автору удалось передать особенности женской лексики. Эмоциональное впечатление: просто ещё одна жизненная история. Америки не открывает. Зато почти есть грамотность. Вывод: длинный, довольно скучный рассказ о непростой женской доле. Особенно драконить не за что, но и захлебнуться от восторга тоже нечем. Раскрытие заявленной темы, сюжет… Портреты героев… Качество стиля… Эмоциональное впечатление… Грамотность, оформление… Всего…»
А вот совсем неплохая вещь: «Тема семейной истории в фотографиях раскрыта. Сюжет понятен и прост: завязка, развитие, едва намеченная кульминация и развязка: «если бы молодость знала, если бы старость могла». Портреты героев со старых фото достаточно подробно описаны: усы, бороды, умный взгляд… Каждый видел такие фотографии. Стиль соответствует жанру: публицистика и мемуары. Эмоциональное впечатление: интерес, согласие с автором, сочувствие. К грамотности замечаний практически нет. К счастью, это не тот случай, когда вместо прочтения лучше с гимном лечь в гроб. Вывод: хорошая работа. Раскрытие заявленной темы, сюжет… Портреты героев… Качество стиля… Эмоциональное впечатление… Грамотность, оформление… Всего…»
Ну и так далее.
Нетленные шедевры пёрли косяками. Пятьдесят шесть рассказов в первом туре, двадцать восемь во втором, пятнадцать в финале. Но сегодня утром я, наконец, закончил свой каторжный труд.
Сажаю себя к компьютеру, включаю его, отправляю Юлии Леонидовне последнее гениальное творение со своим компетентным отзывом: «Выбранная автором тяжёлая тема больничного умирания раскрыта. Сюжет точно выстроен: завязка, развитие, кульминация, развязка. Хорошо прописаны персонажи. Автор для каждого нашел краткое, но выразительное описание. Отлично подобран стиль повествования. Герои говорят разным, соответствующим ситуации языком. Читать легко. Можно указать на не очень чёткое начало рассказа, но не буду. Эмоциональное впечатление: светлая грусть. Грамотность тоже не загоняет в чёрный минор. Вывод: достойное произведение. После корректуры и редактуры – отличное. Полезно прочитать всем. Спасибо».