Страница 1 из 2
Анастасия Якимуш
Моя бабушка переехала в рай
– Свободных машин нет, ожидайте. – диспетчер отключилась.
– Официант, счет! – я схватила сумку, – Дети, собираемся! Систр, бабушке плохо, нам надо ехать!
Субботний вечер в приятном ресторанчике свернул на какую-то колдобистую дорогу. Свежезаваренный ароматный чай остался нетронутым. Мы поспешили к машине, на ходу вызванивая всех, кто мог оказаться поближе к дому бабушки.
Еще каких-то три часа назад дорога была абсолютно чистая и поблескивала асфальтом. Сейчас же с неба сыпался частый колючий снег, застилая обзор и превращая перекрестки в сплошные заторы.
Казалось, что дорога никогда не закончится. Поворот, бабушкин дом, ворота. Перепуганный дедушка с веником в руке, сосед с тонометром, мама перед кроватью бабушки. Бабуля в бессознательном состоянии.
– Я ей говорил, чтобы отдыхала, а она! – дедушка растерянно разводил руками, – Сначала полночи в своем телефоне сидела, а потом утром пошла воду носить! Печку топить! И не отдыхала совсем! Ей плохо стало, я ее на диван привел и сразу тебе позвонил!
Я кивнула:
– Взяли за одеяло и понесли в машину! – собравшиеся неуверенно уставились на меня, – Быстро! Я ее сама увезу! Скорая будет еще не скоро!
– Ох, какая тяжелая! – крякнул сосед, мелко семеня ногами.
– Дядя Паша, держись! – я подтянула край одела, – Сейчас всем тяжело, а бабушке особенно!
Нам удалось расположить бабулю на заднем сиденьи моей малолитражки. Да, у нас вся семья миниатюрная, это неочевидный плюс.
– Так, систр, со мной! Дети, оставайтесь здесь, мама, ищи документы и привози в больницу! – я прыгнула за руль, – Бабуля, держись!
Есть у меня привычка, которую не все любят. Во время экстренных ситуаций я начинаю громко командовать, не считаясь с желаниями окружающих.
Дворники не успевали сметать плотную пелену снега с лобового стекла. Я стиснула зубы:
– Держись, бабуля, скоро будем на месте!
Дорога, которая всегда казалась «немного неровной» оказалась абсолютно непригодной для перевозки лежачего больного. Каждую кочку я чувствовала задницей, а бабуля, стало быть, головой и телом. Я старалась объезжать лужи как можно медленнее, хотя было огромное желание утопить газ в пол и на всех мощах литрового движка умчать в больницу.
– Бабуля, ты только посмотри, какие паразиты! Один подрезал, второй поворотник не включил! – я несла какую-то чушь, крепко вцепившись в баранку.
На тот момент я не знала, что бабуля все слышит и понимает, я просто заполняла эфир, чтобы не ехать в напряженной тишине. Хотя, не в тишине. С заднего сиденья мне отчетливо были слышны хрипы бабули.
– Держись, родная! Ты еще пацанам обещала!
Сестра повернулась и взяла бабушку за руку:
– Насть, она мою руку сжимает, когда мы с ней разговариваем.
Я молча стиснула зубы еще сильнее. Довезу, обязательно довезу.
Я рассказывала бабушке про то, что мы проехали ее любимый магазин и выехали на улицу с иллюминацией, которая ей так понравилась на прошлой неделе. Она мечтала привезти сюда родственников и показать эту красоту. Сейчас я предлагала ей выздороветь и снять это все на видео.
Охранник на КПП довольно быстро поднял шлагбаум и пустил нас на территорию больницы. Вход в приемное отделение перегородила скорая. Логично, но блин! Как не вовремя.
– Пожалуйста, уберите скорую, у меня в машине бабушка с инсультом!
– Сами диагноз поставили? – недовольно фыркнул молодой мужчина, поправляя папку с документами, – В порядке очереди.
– Что я могу сделать, чтобы скорая уехала быстрее? У меня в машине бабушка!
Я старалась сохранять спокойствие. Но почему все так долго? Эту женщину, которую должны транспортировать, долго везут по коридору. Потом она долго перелезает с одной каталки на другую. Ей никто не помогает, она кряхтит и медленно неповоротливо сама совершает эти маневры. Потом врачи не торопясь обсуждают между собой, куда ее везти, какие документы отдавать, какие оставлять себе.
Я села в машину, приготовившись подъехать к дверям приемного покоя. Скорая стартовала, проехала пару метров и остановилась.
– Да твою ж дивизию! Почему все так долго? – я с силой ударила по рулю, – Ну что они там тормозят?
Наконец-то скорая неторопливо освободила подъезд к дверям приемника. Врач, который возмущался самостоятельной постановкой диагноза, удивленно вскинул брови:
– Вы что, сами ее привезли? Девчата, придется еще немного поднапрячься!
Мы втроем стали перекладывать бабушку из машины на каталку. Каталка каждый раз уезжала от нас, едва мы заносили над ней бабулю в одеяле.
– Девчата, бабулю не роняем!
– Не роняем! – отозвалась сестра, покряхтывая от напряжения.
У меня уже не было сил на разговоры. Не роняем.
Каталка уперлась в стену и мы наконец смогли устроить на ней бабушку.
– Ну что, а теперь погнали! – врач резво покатил бабулю по коридору.
В приемном бабушка невнятно, но все же смогла назвать свое имя, поднимала руки и шевелила ногами.
«Выполняет команды» назвали эти манипуляции врачи. По шкале Глазго 14 баллов.
Выше я написала, что время в дороге тянулось очень медленно. Так вот, забираю свои слова обратно. Очень медленно время тянулось под дверями реанимации.
Адреналин уже начал отпускать, но не до конца. Я попыталась идентифицировать свое состояние. На глаза попеременно накатывали то слезы, то туман. Руки потряхивало от напряжения, а живот сводило от пережитого стресса.
Сестра уводила взгляд, дети, измученные ожиданием и неизвестностью, скучковались на больничной скамейке. Я тормозила каждого, кто выходил из дверей реанимации.
– Врач выйдет и все вам расскажет! – персонал торопился по своим делам.
– Худякову вы привезли? – из реанимации вышел уставший врач, – Ишемический инсульт. Состояние тяжелое. Нестабильное. Приезжайте завтра. В случае смерти вам позвонят.
Мы вывалились на улицу. Снег почти перестал засыпать дороги. Редкие снежинки висели в воздухе, медленно опускаясь на разгоряченное лицо.
– Зря ты ей про концерт рассказала, – пробормотала сестра, пристегиваясь ремнем безопасности, – Теперь сюрприза не получится.
Я пожала плечами. Сюрприза не получится, но, может хоть выздоравливать будет быстрее, ожидая концерт своего любимого исполнителя.
Домой ехали молча. И очень медленно. У меня закончились силы.
Несколько часов беспокойного сна сменились хаотичными телодвижениями. Состояние бабули тяжелое, нестабильное, но надежда есть.
Мы обзванивали клиники в поиске лучших врачей, чтобы обеспечить второе мнение. Даже съездили на другой конец города в попытке договориться о перевозке бабушки. Воскресенье. Все вопросы решаются в понедельник.
К вечеру состояние бабули ухудшилось. Я нервничала и постоянно плакала. Пыталась держать себя в руках. Выходило плохо. Заняться своими делами не получалось. Аппетит отсутствовал, готовить тоже не хотелось. Я через силу заставляла себя помыть посуду, закинуть белье в стиралку. Чтобы совсем не скатиться в истерику.
– Не знаешь, чем заняться? – всегда говорила мне бабушка, – Наведи дома порядок. Чувствуешь тревогу? Помой посуду или постирай белье. Вода очень хорошо смывает все плохое.
– Мама, я готов отдать все свои деньги из копилки, лишь бы бабушка была жива! Мама, пожалуйста! – старший сын бодал меня в плечо, – Мама, пожалуйста!
В больнице не давали информацию по телефону, поэтому в понедельник утром мне тоже пришлось ехать самой.
– А, это вы та самая внучка Худяковой, которая поставила на уши полгорода? Стабильная она. Тяжелая, но стабильная. Находится в состоянии сопора. Завтра переведем в неврологию, нечего ей в реанимации лежать.
Заведующая рассказала, что ходила к бабушке с интерном, чтобы показать тяжелого пациента. Интерн усомнился в правильности определения состояния бабули, так как она выполняла все команды и показывала отличные результаты.