Страница 3 из 9
Идея пойти вместе с учителем рассматривать разные бытовые товары показалась мне странной, ну да ладно. Я тоже записала в свой ежедневник: «В полдень на автобусной остановке».
Учитель медленно осушил свою чарку и снова наполнил ее. саке он наливал с легким бульканьем, немного наклонив бутылочку к маленькому сосуду. Однако он держал бутылочку не впритык, а поднимал ее над столом и наклонял, держа даже выше, чем чарку. саке текло тонкой струйкой, словно чарка его притягивала. Ни капли не проливалось мимо. Потрясающее мастерство. Я как-то раз попыталась повторить за учителем, но у меня ничего не вышло – я почти все пролила. Полный провал. С тех пор я совершенно не изящно наливала саке, крепко держа чарку в левой руке, а правой максимально приближая к ней бутылочку.
К слову, как-то раз один из коллег сказал, что я не умею соблазнительно подавать алкогольные напитки. Понятие соблазнительности жутко устарело, но ожидание соблазнительности от женщины, просто подающей алкогольные напитки, еще более старомодно. Удивленная, я пристально уставилась на коллегу. Уж не знаю, что он себе вообразил, но после бара он попытался меня поцеловать. «Ну уж нет!» – решила я и оттолкнула его.
– Не бойся, – прошептал коллега, убирая мои руки и снова приближая свое лицо к моему.
Как старомодно… Едва сдерживая смех, я с самым серьезным выражением лица сказала:
– Сегодня неподходящий день.
– Неподходящий день?
– Сегодня несчастливый день. Завтра – тоже, двадцать седьмой день шестидесятидневного цикла[7].
– Чего?..
Оставив ошарашенного коллегу одного в темноте, я убежала и скрылась в метро. Спустившись по лестнице, я еще некоторое время продолжала бежать. Убедившись, что коллега не побежал следом, я сходила в уборную и тщательно вымыла руки. Глядя на себя в зеркало, я захихикала.
Учитель не любит, когда алкоголь наливает кто-то другой. И саке, и пиво он всегда наливает себе сам. Однажды мне довелось налить учителю пива. В тот миг, когда я наклонила бутылку к его бокалу, он лишь немного сдвинулся – на волос, ну, может, на три. Но ничего не сказал. Когда бокал был наполнен, учитель тихонько поднял его, чуть слышно произнес: «До дна!» – и махом выпил. Осушив бокал, он немного закашлялся. Сразу видно – торопился, хотел выпить как можно быстрее. Следующий бокал он налил сам, и когда я подняла бутылку, собираясь долить, учитель выпрямился и отказался:
– Спасибо, но не надо – я предпочитаю наливать себе сам.
С тех пор я больше не пыталась ему налить. А вот учитель временами мне наливал.
На остановку я пришла первой, учитель подошел через несколько минут. Оба мы явились раньше назначенного времени: я – на пятнадцать минут, он – на десять. День выдался ясный.
– Как дзельквы расшумелись, – заметил учитель, глядя на раскидистые деревья рядом с остановкой.
Густые ветви дзелькв и правда раскачивал ветер. Он не казался таким уж сильным, но где-то высоко над нами широко разлетались маленькие веточки. Стояла летняя жара, но влажность была низкая, так что в тени было прохладно.
Мы доехали на автобусе до храмового квартала и прошли немного пешком. На учителе были стильная гавайская рубашка и панама.
– А вам идет, – заметила я.
– Да ладно тебе, – быстро ответил мужчина и ускорил шаг.
Какое-то время оба мы молча двигались быстрым шагом, но потом учитель, чуть замедлившись, спросил:
– Не хочешь перекусить?
– Да я скорее слегка запыхалась, чем голодная, – улыбнулась я, на что он промолвил:
– А тебе бы только шутить, Цукико.
– Я и не шучу. Зато вы у нас модник…
Но учитель, ничего не ответив, вошел в двери ближайшего бэнто-кафе.
– Особое бэнто со свининой и кимчи, пожалуйста, – обратился он к сотруднице заведения и снова повернулся ко мне, словно спрашивая: «А ты что возьмешь?»
В меню кафе было столько блюд, что я вообще ничего не понимала. На миг мой взгляд остановился на бэнто с яичницей-глазуньей, но мне не понравилось, что там именно глазунья, а не просто желток. Вот уж правда, стоит растеряться на миг – и все, становишься бесконечно нерешительным.
– Мне тоже бэнто со свининой и кимчи. – В итоге я заказала то же блюдо, что и учитель.
Мы присели на лавку в уголке зала в ожидании заказа.
– А вы, смотрю, привыкли заказывать еду в кафе, – заметила я, на что он кивнул.
– Я ведь один живу. А ты сама готовишь?
– Когда в отношениях – готовлю, – поведала я, и учитель кивнул с серьезным видом:
– Ну, это-то само собой. Может, и мне подружку завести?.. Или двух.
– Две-то вам зачем?.. Не потянете ведь.
– Больше двух – точно не потяну.
Пока мы вот так болтали всякий вздор, наш заказ приготовили. Сотрудник кафе заботливо положил два разных по размеру бэнто в пакеты.
– Что-то размер разный, – шепотом произнесла я учителю, – хотя заказывали одно и то же…
– Ты же заказала обычное бэнто, а не особое, – так же тихо проговорил мужчина.
Когда мы покинули кафе, ветер усилился. Учитель взял пакет с бэнто в правую руку, а левой придерживал панаму.
Вдоль дороги стали появляться торговые палатки. В одних продавались таби[8] на резиновой подошве, в других – складные зонты, в третьих – поношенная одежда, в четвертых – книги, старые и новые вперемешку… Постепенно такие ларьки заполнили все пространство по обеим сторонам дороги.
– Сорок лет назад, во время тайфуна, здесь все затопило.
– Сорок лет назад?
– Людей тоже погибло немало.
Учитель сказал, что тогда же здесь и стали проводить базары. На следующий год после наводнения рынок стал меньше, но еще через год базар стали проводить трижды в месяц. Торговая площадь ширилась год от года, теперь она простирается аж до следующей автобусной остановки, и киоски вдоль дороги работают и помимо базарных дней.
– Сюда, – позвал учитель, сворачивая с дороги и входя в небольшой парк.
Парк был безлюден. На дороге было полно народу, но здесь, в парке, всего в паре шагов от нее стояла абсолютная тишина. Учитель подошел к торговому автомату у входа и купил две бутылки зеленого чая.
Сев рядом на скамейку, мы открыли бэнто. Сразу же запахло кимчи.
– А у вас особое бэнто, да?
– Совершенно верно, особое.
– Интересно, чем же оно отличается от обычного.
Мы оба пристально воззрились на два бэнто.
– Кажется, никакой особой разницы нет, – весело сказал мужчина.
Я сделала глоток чая. Несмотря на ветер, в такой жаркий летний день очень хотелось пить. Холодный чай приятно увлажнял горло.
– Как ты аппетитно ешь, – заметил учитель с легкой завистью, глядя, как я поливаю рис бульоном от свинины с кимчи. Сам он уже все съел.
– Уж простите, что не соблюдаю манеры.
– Манеры у тебя и правда не очень. Но ешь ты весьма аппетитно, – повторил свои недавние слова мужчина, закрывая пустую коробку от бэнто и возвращая на место скреплявшую ее резинку.
Парк был засажен вперемежку дзельквами и сакурами. Наверное, парк довольно старый – деревья сильно выросли.
Когда мы прошли мимо бакалейных магазинчиков, стало больше ларьков с едой. Где-то продавались бобовые, где-то – самые разные морепродукты, где-то – разложенные по корзинкам мелкие креветки и рачки, а где-то – бананы. Учитель останавливался у каждого из них и заглядывал внутрь, чуть отойдя от входа в ларек и приосанившись.
– Смотрите, какая тут свежая рыба.
– Над ней летает много мух.
– Ничего удивительного, мухи всегда летают в таких местах.
– Учитель, может, купите вон ту курицу?
– О, живая курица. Нет, ощипывать уж слишком сложно.
Мы рассматривали товары в магазинах, болтая обо всякой ерунде. Киосков становилось все больше. Продавцы в стоящих вплотную друг к другу ларьках наперебой зазывали покупателей.
– Мам, эта морковка выглядит вкусной, – сказал ребенок матери, нагруженной сумками с покупками.
7
Речь идет о китайской системе летоисчисления гань-чжи (шестидесятилетний цикл), основанной на комбинации десятеричного и двенадцатеричного циклов.
8
Традиционные японские носки высотой до лодыжки с отделенным большим пальцем. Носятся с традиционной японской обувью с ремешками.