Большие Надежды

– Я сказал уходим. Сообщите службе Щита, что их услуги не требуются. Надо было беспокоиться раньше.

Хант замолчал, излишне резко запахнул полы плаща, чувствуя, как ветер уже почти сбивает с ног, а потом огляделся по сторонам. Трущобы окраин всегда выглядели весьма удручающе, сегодня же, в холодном свете Щита, чьё поле переливалось от зелёного к фиолетовому, они больше походили на склеп. Каковыми, в общем, и были. Город ошеломлённо молчал, так что Ханту ничего не оставалось, как усесться на глиссер и завести натужно взвывший мотор.

– Пусть утилизаторы зачистят район. Вряд ли здесь будут выжившие, но если найдут… – Он вновь бросил взгляд на тёмные окна, что зияли пустыми провалами там, где некогда были стёкла. Что, чёрт побери, происходит?! Ответа, конечно же, не было, и Артур стиснул ручки руля. – Если найдут, то добейте. Нам не нужна лишняя паника.

С этими словами он выжал акселератор и с визгом шин нырнул в черноту, которая скрыла за собой Щит. В спину ударило мелкое крошево пыли.

***

Раз, два, три, четыре, пять… Флор торопливо считала секунды до момента, когда придёт её очередь. Мимо неторопливо проехал длинный состав городского пассажирского поезда, похожий на чью-то металлическую кишку, сверху по виадуку промчался ещё один, и обдал стоявших у самого края дороги вонючими карамельными выхлопами. Флор постаралась незаметно задержать дыхание. С её наполовину работавшими лёгкими не стоило лишний раз рисковать.

– Пожалуйста, дождитесь сигнала. Не пересекайте жёлтую линию без разрешения. Это небезопасно. Пожалуйста, дождитесь сигнала. Не пересекайте…

Мягкий электронный голос уличного оповещения с тщательно замаскированной угрозой подсказывал путь спешившим по делам жителям Города. Люди двигались небольшими ровными группами по тщательно установленным маршрутам, что проложили для них в отделе Управления, и не было ни одного лишнего жеста, вдоха или ненужного шага, который сломал бы этот идеальный порядок. Это был своеобразный геометрический танец, красивый мир параллельных прямых и пересечений, где каждая фигура чётко знала своё место и положение. И горе тому, кто решит это нарушить! Флор чуть скосила глаза и посмотрела на одного из Карателей, что стоял на её перекрёстке. Как всегда, чёрный и в маске.

После сегодняшней ночной Бури их число возросло кратно, и она знала, в чём было дело. Послание, так по-ребячески оставленное Стивеном, достигло своего адресата, и тот повёл себя в точности, как и думала Флор. Впал в ярость. Вообще, она не относила Ханта к предсказуемым людям. Узнать, что творится в голове самого одиозного приспешника Канцлера, было почти невозможно, а ещё просто опасно! Главный Каратель был скрытен, а удивительное даже по меркам их равнодушного общества пренебрежение к жизням других, вынуждало обходить его стороной. Он был груб, когда не молчал. Жесток, если того требовали его внутренние стандарты. И крайне опасен в любом состоянии. За всё время работы Флор видела его всего дважды и отчаянно не хотела увеличивать это число. Поэтому она была против выходки Стивена, хотя понимала, что ему просто хотелось выплеснуть боль. Вчера им всем было плохо, и, будь её воля, Хант первым отправился бы к праотцам с перерезанным горлом, за всё, что он сделал, но Руфь… Руфь. Флор судорожно вздохнула.

– Согласно данным министерства Нормирования, в этом месяце ожидается профилактическое отключение от городских фильтров частных и общественных зданий. Суммарное безвоздушное время составит… тридцать минут. Будьте внимательны, –ласково проинформировал голос, принадлежащий разуму Города, и Флор поудобнее перехватила маску.

Никто из них не понимал, почему Мессерер так настаивала на личности Ханта. Что в нём было такого, отчего стоило побороться за эту весьма мерзкую душу? На его руках кровь тысяч таких, как они – бракованных. Живорождённых и тех, кому не повезло «подцепить» вирус того самого сострадания. А теперь и кровь Руфь, что отчаянно просила Флор хотя бы попробовать.

– Я не стану говорить о прощении. Боюсь, даже ты не сможешь найти в себе столько сочувствия, но он может помочь, – сказала она однажды.

В те времена Флор ещё не догадывалась, насколько чудовищный в своей трагедии план зрел в голове Мессерер, и легко позволила себе согласиться. Тогда всё казалось таким… умозрительным, далёким, необязательным, слегка философским.«Зерно добра есть в каждом зле».Ха! Что ж, теперь она осталась один на один с обещанием и Артуром Хантом, к которому непонятно даже было, как подступиться. Флор скрипнула зубами, и в этот момент что-то больно ударило под лопатку.

– Пошевеливайся!

От сильного толчка Флор едва не потеряла равновесие и вдруг обнаружила, что впереди стало неправильно пусто. Задумавшись, она пропустила разрешающий сигнал перехода и теперь задерживала группу. Это, разумеется, заметил один из Карателей, который уже заносил её промах в личное дело. Рядом, полные электронного любопытства, зависли несколько «глаз Канцлера». Вот же дерьмо!

– Да-да, простите, – торопливо пробормотала она и под сопровождение прохладного голоса поспешила нагнать остальных.

– Переход разрешён. Пожалуйста, держитесь безопасной зелёной линии. Переход разрешён. Пожалуйста, держитесь безопасной зелёной линии…

Флор украдкой взглянула на обочину дороги, где ещё виднелся не убранный с ночи песок, и поджала губы. Однажды это закончится. Однажды они смогут забыть о раздирающем звуке сирены… смогут забыть о необходимости смерти, что завтра им может не достаться талонов на баллон с кислородом, что их дети вовсе не дети, а продукт человеческих Фабрик… что кто угодно мог стать непригодным на основе своей же генетической карты, если появится кто-то лучше, умнее, идеальнее. Однажды они смогут сами решать, чем заниматься – пробовать, ошибаться, искать что-то новое. Однажды, да. Однажды и это станет историей. Но для этого им нужен проклятый Хант. Знать бы ещё почему.

– Пожалуйста, наденьте маску. Ожидается ветер. Пожалуйста, наденьте маску. Ожидается ветер…

О нет, как же не вовремя! Она же теперь опоздает! Однако людские колонны послушно замерли, раздался нестройный шум от множества щелчков, а затем завыла сирена. Флор сделала пробный вдох безвкусного воздуха и на мгновение прикрыла глаза.

Сегодня, слушая разговоры своих хоть и добрых, но весьма недалёких соседей, с которыми делила выданную им на троих квартирку почти на самой окраине Города, она знала, о чём спросит Стивен, как только её увидит. Когда? Когда закончатся эти ненужные смерти? Когда они наконец положат конец власти искалеченных евгеникой полубезумцев? Когда… когда… когда… Он рвался действовать и пылал настолько искренней ненавистью, что Флор иногда становилось от этого страшно.

Стивен Джонс был тем самым фанатиком, что возглавил после Руфь их Сопротивление. И если раньше Мессерер ещё могла его урезонить, то теперь, вкусив единоличной власти, он стал почти неуправляем.«Сильный лидер для тяжёлых времён», – говорил Стив, но Флор в это не верила. При всей её любви к Джонсу, он был не тем, кто смог бы возглавить Город. К сожалению. Слишком импульсивный, слишком неосторожный, слишком эгоистичный и авторитарный… ох. В нём всего было слишком, что грозило большой катастрофой. Флор не знала, почему ей так казалось. Она просто чувствовала. Или это был Город, который каждый раз будто вздрагивал, стоило Стивену пересечь границу Щита. Глупости, конечно. Происки напуганного воображения. Но Руфь говорила, что для искусственного интеллекта Джонс был предателем, и, к своему стыду, Флор его понимала. Город. Не Стива. Так что к проблеме «Тифона» и его дитя Цербера добавилась новая – кто встанет во главе, когда всё закончится? Кто возьмёт это бремя безопасности Города и сможет его унести? Флор думала, что им станет Руфь, но та, похоже, считала иначе.

Тем временем колонна людей всё же двинулась, и Флор поспешила следом ней. Она безбожно опаздывала…

Лаборатория Перспективных Исследований располагалась недалеко от Теплиц на одном из верхних этажей западного «зубца» главной Башни. Аккурат над ангаром с Теплицами. Как дочь предателей Флор не могла рассчитывать на высокую должность, но божьим случаем гены сложились настолько удачно, что её сначала распределили в специализированный интернат, ну а потом в школу имени Первого Канцлера. Она не знала, кем были родители, но, судя по тому, что ей всё-таки сохранили жизнь, Флоранс Мэй представляла небольшой интерес. Ровно столько, чтобы не отправить младенца на биотопливо, а дать очень узкоспециализированное образование. Похоже, природное дарование, которое так рьяно отрицали правители Города, всё-таки показалось Канцеляриату важнее установленных правил. И пусть, она не была ценным специалистом… – бога ради, для этого её генетическая карта и собственная голова были изуродованы клеймом «живорождённая»! – но работу любила. В огромных, светившихся изнутри стеклянных Теплицах, где среди последних сохранившихся цветов и деревьев можно было легко заблудиться, Флор пряталась от всего мира. Она следила за молекулярным и витаминным составом вверенных образцов, а в свободное время занималась попытками вывести устойчивый к Бурям вид. Что-то на грани запрещённого в Городе клонирования и вольной фантазии. Тогда она ещё действовала без какой-либо цели. Это был просто душевный порыв, который отчего-то заставил насторожиться Руфь Мессерер – главу той самой Лаборатории – во время рутинной проверки лояльности.