Большие Надежды

– Но…

– Я сказал «нет»! Ты слышал меня?

Вард помолчал, прежде чем тоже натянул маску и глухо бросил:

– Да.

Резко повернувшись Артур уже хотел было направиться к выходу, но внезапно натолкнулся на служащего, одетого в тёмно-красные формы Канцеляриата. Его почти лысая голова с редкой порослью жидких волос контрастировала с надменным взглядом личного секретаря самого Алекса Росса.

– Господин Хант, – начал тот, безошибочно обращаясь к Артуру.

– Кто вас пустил сюда? – рявкнул он, хотя уже знал ответ. Явление посланника Канцлера могло значить только одно…

– Вас желает видеть Верховный Канцлер.

– Хорошо, я приду, кода буду свободен.

– Немедленно.

Коротко поклонившись, плешивый высокомерный засранец повернулся и как ни в чём не бывало направился в сторону выхода. А Хант испытал дикое желание метнуть нож ему в спину. Он терпеть не мог всю эту вереницу поверенных Канцлера, чья спесь могла вывести из себя даже святого. А эти, чувствуя близость власти, становились совершенно невыносимы.

Неожиданно кто-то легонько похлопал его по плечу.

– Сочувствую, Хант, – пробормотал Юджин и показал неприличный жест в спину удалявшемуся секретарю. – Ненавижу. Хуже шпионов.

Артур ничего не сказал. Только затянул туже зажим доспеха на раненом боку и направился к выходу. В голове вертелась лишь одна мысль – ему нужно поговорить с Мэй до того, как она всё узнает. Так будет правильно.

Верховный Канцлер Алекс Росс стоял около окна в своём кабинете и разглядывал распростёршийся внизу Город. Он смотрел на него так внимательно, что Артур, который вот уже пять минут скучал у него за спиной, невольно заподозрил, что там происходит нечто невероятно интересное. Однако всё было тихо. Он знал это наверняка, как будто Город был одной из его конечностей. Наконец, устав от бесконечного ожидания, Хант переступил с ноги на ногу и шумно выдохнул.

– Ладно, – проговорил он. – Урок усвоен. Я понял, насколько ценно ваше время, и обещаю, что больше не заставлю вас ждать.

Ответом ему была тишина. Она длилась, кажется, целую вечность. Её не нарушал ни шелест дыхания, ни гул Щита, ни даже малейший шорох ткани, когда Канцлер чуть повернул голову, разглядывая что-то за западным «зубцом» Башни. И потому Артур вздрогнул, когда внезапно услышал:

– Итак, эксперимент провалился.

Канцлер по-прежнему не шевелился, но теперь в атмосфере комнаты что-то вдруг изменилось, и появилось ощущение чужого присутствия. Хант невольно поёжился. Им были недовольны. Это он тоже чувствовал. Но кто?

– Судя по всему, да.

– И в чём, по-твоему, причина? – всё так же, не поворачивая головы, спросил Канцлер. Он был спокоен, тогда как чей-то взгляд всё разгневаннее обрушивался на Артура. Что, чёрт возьми, происходит?!

– В бракованном генетическом материале.

– И в последнем «образце» тоже? – послышался ехидный смешок, и Артур под маской поморщился. Быстро работает сеть доносчиков в Башне. Чертовски быстро.

– Последний «образец» подлежит изучению, – сухо отозвался он. – Возможно, дело в намеренном саботаже или попытке суицида…

– Но ты в это не веришь, – всё так же тихо перебил Канцлер, и Хант осёкся.

– Нет, – выдохнул он после паузы и добавил: – Но я хочу разобраться, в чём дело. Это поможет избежать проблем дальше.

Артур прервался, когда Канцлер неожиданно резко повернулся и подошёл к нему вплотную. Несмотря на возраст, Алекс Росс был всё так же высок, он внимательно вглядывался в визоры маски, словно видел за ними взгляд Ханта, а потом коротко приказал:

– Сними.

Артур понял его. Щёлкнули на шее замки, послышался последний вздох через фильтр, а потом Хант неохотно стянул шлем. Какое-то время Канцлер молчал, разглядывая застывшее перед ним лицо, после чего раздражённо поджал губы.

– Я не понимаю, – прошептал он и посмотрел прямо в глаза Ханта. – Тридцать лет, тридцать попыток и двадцать девять неудач. Столько времени, и всё без толку. Почему? Что я упускаю?

– Вы сказали двадцать девять неудач. Значит, один эксперимент всё-таки получился?

– Да. Всего один… – Канцлер протянул руку и неожиданно коснулся подбородка Артура, вынуждая того повернуть голову к свету. – Иногда я смотрю на тебя и думаю, какой секрет был у Мессерер? В чём была причина того успеха? Почему мне так и не удалось его повторить?

– Я думал, что она участвовала в дальнейших опытах. Разве нет?

Послышался горький смешок, и Артур скосил взгляд на веселившегося какой-то тёмной радостью Канцлера.

– О нет. Она не участвовала, – протянул он.

– Почему?

– Старая история…

Канцлер окончательно перешёл на шёпот. Он вновь поднял руку, в этот раз едва заметно дотронувшись до ямочки на подбородке Ханта, на мгновение прикрыл глаза, а потом отвернулся, сцепив за спиной руки.

– Полагаю, на этом наши попытки эксперимента стоит закончить. Пора признать, что тридцать лет – достаточный срок, за который мы так ничего и не добились.

– Что делать с лабораторией?

– Уничтожить.

– А люди?

Канцлер оглянулся, смерив Ханта насмешливым взглядом, а потом ехидно спросил:

– Мне кажется, это очевидно. Разве нет?

Артур задержал дыхание. Лишь на одно мгновение сбился с ритма, когда что-то вокруг него просто взъярилось, но Канцлеру этого оказалось достаточно, потому что он холодно приказал:

– Утилизируй их всех. До одного. До последнего лаборанта или мойщика посуды. В живых не должно остаться ни одного, кто мог бы рассказать, чем занимался. И… – Канцлер отвернулся, чтобы вновь посмотреть на Город, за которым неожиданно собиралась гроза, и вдруг насмешливо добавил: – Я надеюсь, это не станет для тебя проблемой?

– Нет, – ответил Артур с первыми раскатами грома.

Но это уже давно было проблемой. Огромной. Чертовски большой. С человеческий рост. У неё были синие глаза, короткий ёжик тёмных волос, острые скулы и до умопомрачения красивый череп. Артур даже знал её имя.Флоранс Мэй. И, чёрт возьми, он почти наяву услышал перезвон колокольчиков, когда от грохота зазвенели башенные окна. Господи, какой БРЕД! Хант нахмурился, а Канцлер тем временем продолжал:

– Прекрасно. Если есть семьи, выдать им десятикратный порцион в качестве компенсации за неудобства. Детей, если соответствуют генетическим характеристикам и не являются живорождёнными, устроить в Академию. Пусть принесут пользу на благо Города и во имя родителей.

Канцлер замолчал, качнулся на мысках, явно довольный собой и решением, а потому удивлённо цокнул, когда Артур посмел возразить.

– Это бессмысленно.

– Нам не нужны лишние свидетели, – в голосе Канцлера послышалось раздражение.

– Но это хорошие специалисты, они могут быть полезны!

–Они?– Канцлер повернулся настолько стремительно, что алые полы его мантии тревожно взметнулись. – Илиона, Артур?

Хант промолчал, вслушиваясь в злые удары дождя о просвинцованные стёкла Башни, но Канцлер шагнул вперёд и взглянул ему прямо в глаза. И у Артура ушла вся сила воли, чтобы выдержать этот взгляд.

– Я знаю, о чём ты думаешь, – донеслось до него шипение под ворчание грома. – Вижу насквозь. Чувствую кожей. Все твои мысли пропитаныею. Все твои действия. Думаешь, я не в курсе, что ты творишь? Думаешь, я закрою на это глаза? Теплицы, порцион, лаборатории, прогулки под Бурей! Ах, как очаровательно! НЕТ! Я знаю каждый твой шаг, каждую твою мысль, а потому не позволю твоей слабости поставить всех нас под удар. Город превыше всего, Артур. Город, а не какая-то… Флоранс Мэй!

Её имя он выплюнул со всем возможным презрением, которого, разумеется, была достойна эта девчонка. Ведь, кто она, по сути, такая? Никто. И ничто. Лишь мусор, которому великой милостью позволили жить в Городе. И раньше Артур усмехнулся бы этой мысли, растянул губы в улыбке, зная, что Канцлер прав. Ведь сколько их было? Бесполезных, никчёмных, проедавших ограниченные ресурсы Города… Но проблема в том, что Мэй такой не была. Могла бы стать, как большинство живорождённых, но вместо этого честно выполняла свой самоназначенный долг. И это подкупало. Это будило в нём желание разобраться. Удивительно, но Флоранс Мэй была ему интересна.