Большие Надежды

Канцлер лишь едва приподнял левую бровь и, вдруг склонившись прямо к лицу Стивена, прошептал:

– Но что мешает тебе сделать это самому? А? Ты же пришёл мстить за всех дурачков, которых сам же отправил ко мне. За всех наивных живорождённых, которых я отлавливал по тёмным углам. Ты пришёл убивать. Так давай, не будь жалким! Успокой свою совесть! Смой с себя их кровь моей, она ведь жжёт тебе руки! Посмотри на себя. Как ты боишься, что придётся отвечать за всё тобой сделанное. Ты ведь такой же, как я. Такая же мразь. И тебе так же нужен «Тифон». Я ведь прав? В этом был твой план, о котором ты никому не сказал? Я знаю, что прав…

Он оскалился, и в этот момент Стивен не выдержал. С безумным рычанием Джонс подался вперёд, на ходу обнажая длинный нож из стандартной униформы службы Щита, и прицелился в горло, ну а Артур в последний момент успел перехватить рукоять. Лезвие со звоном налетело на лезвие и отскочило.

– Какого чёрта, – прорычал он под смех Канцлера, и почувствовал, как навалился всем телом Джонс. В раненый бок будто вонзили раскалённый штырь, и в глазах на мгновение потемнело. – Прекрати! Ты же знаешь, что нельзя, пока они не доберутся…

Но Стивен будто не слышал. Он колотил по клинку Артура с таким безумным остервенением, словно пытался его разбить, но прочная острая сталь лишь надсадно звенела в ответ. Один, два… четыре! Ненависть Джонса растекалась вокруг режущим по ушам лязганьем, пока Хант вынужденно отступал шаг за шагом… Бок сводило от боли, и, прикусив почти до крови язык, он попробовал было выбить из руки Стивена нож, но тут Канцлер вырвался из его хватки. Он дёрнулся так, будто нарочно хотел попасть под удар, и Артур почти в невозможном для тела рывке попытался было его оттолкнуть, но лишь подставился сам. По плечу со всей силы рубануло прочное лезвие, скрипнули от натуги пластины доспеха, и, подцепив одну-единственную из такой прочной на вид чешуи, тусклое остриё ножа Джонса легко вошло до самой кости. Левую руку пронзило ошеломительной болью, и Артур зашипел. Крутанувшись, он одним неимоверным усилием сумел сбросить навалившегося на него Джонса, и мир на мгновение сплющился до ярко-красного диска, когда с одуряющим скрежетом стали о сталь, тот по инерции дёрнул из тела клинок. Рану будто бы обожгло кислотой, Стивен неловко попятился, прежде чем с грохотом врезался в стену.

– Остановись! – прохрипел Артур, лишь чудом не выпустив из ладони клинок. Перед глазами по-прежнему танцевали чёрные пятна. Он попробовал их сморгнуть, но те лишь слиплись между собой и расползлись, заполнив собой почти весь проклятый мир. Рука сама потянулась к плечу. – Хватит!

– К чёрту, Хант, – прорычал Джонс и оттолкнулся от стены. Перехватив поудобнее свой уже зазубренный клинок, он отшвырнул попавшийся ему на пути стул, который с глухим стоном врезался в хрустнувшую оконную раму, и снова двинулся к замершему у стола Канцлеру.

– Стив, я прошу. Не надо, – процедил Артур. Прижав руку к плечу, он медленно выпрямился и нахмурился, когда за спиной послышался треск. Сухой. С лёгким призвуком того самого скрежета, с каким обычно крошились под подошвой осколки. Артур торопливо оглянулся и увидел, как одно из больших просвинцованных окон расчертила похожая на молнию трещина. Дерьмо!

– Не надо что, Артур? – неожиданно послышался насмешливый вопрос Канцлера. – Хоть один из вас решил подумать!

– Заткнись! – рявкнул Хант, но тут раздался торопливый шёпот Джонса.

– Он ведь прав. Ублюдок совершенно прав. Ты только представь – их же всех можно будет испепелить за раз! Одно только слово, и он, и все мрази подохнут. Растекутся вонючей жижей, какой и являются. Надо всего лишь свернуть башку главному ублюдку, и «Тифон» наш! Ты только представь, как это удобно!

– Что ты несёшь? – рявкнул Артур. Он попробовал было схватить уже приготовившегося к атаке Джонса, но скрутившая тело боль вынудила споткнуться на месте, чем и воспользовался Стив. Легко увернувшись, он поднял перед собой свой клинок, который не давал подойти к нему ближе.

– Две жизни или десяток? Ну же, Хант! Всего лишь пара смертей, о которых забудут, или наконец-то свобода? Ты же понимаешь, это решит все проблемы. Отдай приказ, и Город наконец-то очистится. Поверь, Флор бы поняла. Она бы хотела… Или могу отдать приказ я…

– Замолчи! – прорычал Артур. В хромавшем из-за боли сознании били набаты тревоги, от которых едва не лопалась голова. Их звон почти оглушал… или это был стук собственной крови в ушах? Во рту стало чудовищно сухо, но Хант сглотнул и попробовал остановить этот абсурд: – Это неправильно…

– Это шанс, Хант!

– Нет!

Громкий отвратительный сиплый смех Канцлера заполнил собой кабинет, вынудив резко к нему обернуться. И теперь два клинка смотрели в лицо Алекса Росса, который скрестил на груди руки и насмешливо бросил:

– Трусливое благородство или благородная трусость? Советник Хант, ты бы уже определился со своей парадигмой, потому что нельзя вечно пользоваться только удобной тебе половиной. Вот возьми пример с Джонса. Он ведь не сомневается. Правда, Стивен? Никаких колебаний, прежде чем выбросить на дно шахты свой передатчик.

– Что? – Артур стремительно повернулся к Джонсу, чувствуя, как немеют пальцы на рукояти.Он не мог! Он бы не посмел! Ведь Флор…Он смотрел на Стивена, который медленно опустил свободную от клинка руку, и голос Канцлера доносился словно издалека.

– Тебя обманули, словно дитя, Хант. Он никогда не хотел уничтожать «Тиф…»

Голос Канцлера вдруг оборвался, и резко обернувшийся на этот неестественный звук Артур из последних сил бросился наперерез устремившейся в чужое горло смерти. И ни в тот момент, ни много позже Хант так и не смог найти себе оправданий, почему это случилось. Почему он не заметил. Почему не понял. Почему всё произошло именно так! Возможно, виноваты были чёрные пятна, что, словно каверны, расползались перед глазами из-за накатывавшей волнами боли. Или усталость. Или всё-таки даже его возможности оказались не безграничны. Но гораздо страшнее было подумать, что он просто где-то ошибся. Сделал не тот выбор? Принял другое решение? Увы, узнать это ему было уже не суждено, потому чтоон опоздал.

Застонал вспоротый воздух, коротко ухнула пролетевшая в сантиметре от лица Артура сталь, вынудив инстинктивно шарахнуться в сторону. Ну а в следующий миг Алекс Росс захрипел. Он резко схватился за шею, откуда хлынула кровь. И когда с болезненным хрипом Канцлер медленно и тяжело осел на пол, Артур упал рядом с ним, похолодевшими пальцами зажимая истошно пульсирующую кровью артерию. Их взгляды встретились, и можно было ничего не говорить. Прямо сейчас каждый из них сожалел – безнадёжно и уже слишком поздно, чтобы попробовать хоть что-нибудь изменить. Так что когда рядом раздался знакомый клацающий лязг, с которым протезы Суприма тяжело волочились по полу, оба понимали, что остались всего лишь секунды.

– «Тифон», – прошептал Артур, молясь всем богам, чтобы этого не случилось. – Он… работает? Он запущен?

– Пр-прости, – пришёл ответ вместе с пузырившейся вокруг рта красной пеной.

– Ответь! Просто скажи! Да или нет!

– Я… не… хотел…

И Артур в бешенстве зарычал. Надсадно и безысходно, покуда где-то в груди расползалось отчаяние. Оно, словно те самые чёрные пятна, медленно пожирало его изнутри, но поверить не было сил. Никаких! А потому он смотрел, как медленно стекленели глаза, как с последним усилием пыталась выплеснуться из артерии кровь, и мысленно молил лишь об одном слове.Нет! Нет-нет-нет!Всё не может закончиться вот так, до обидного глупо! Но надежда прожила лишь мгновение, прежде чем тело Канцлера всё же обмякло и едва не выскользнуло из липких от крови рук.

Стало тихо. И эта тишина, словно колья, вбивалась в измученный мозг, пока сердце в груди Артура начинало разбег. Оно ударялось всё сильней и быстрей, пока не забилось настолько неистово, что захотелось разодрать на себе кости грудины и выпустить его прочь. Пусть! Пусть рвётся в клочья, потому что…