Страница 8 из 11
Заплакала жена, зашли соседи,
И на венок расщедрился местком.
* * *
Ты мне нравишься, девчонка из соседней средней школы,
пробегающая мимо с легкой сумкой на плече —
нравится твоя походка
и каштановая челка,
нравится твоя улыбка,
и фигурка,
и вообще!
Но иду я нынче с рынка, у меня в руке авоська,
и в другой руке авоська,
и еще одна в зубах.
У меня была получка,
у меня жена и дочка,
сто халтур, аспирантура, гоголь-моголь, Фейербах!
Оттого-то мимо, мимо ты летишь в весеннем свете,
и в ребро меня, похоже, зря пихает сатана:
я махнул бы вслед рукою —
да в руках авоськи эти,
я бы крикнул: «Стой, девчонка!» —
да в зубах еще одна!
Очередь
Давали колбасу. Михал Иваныч Глинка,
Поднявши воротник, встал крайним и вздохнул
О том, что денег нет, что допекает жинка,
А худсовет опять «Руслана» завернул.
Молчал угрюмый Фет, а перед ним Чайковский
«Лаванду» в пятый раз насвистывал в усы,
И о фон Мекк мечтал, согревшись папироской,
И вкус припоминал копченой колбасы.
За ним глотал слюну народу неизвестный,
Воспеть успевший БАМ, КамАЗ, Экибастуз,
Державин Гавриил и Федор Достоевский,
Уж лысый, но еще не принятый в Союз.
За Федором дремал, мечтая об окрошке,
Художник Левитан, укутавшись тепло
(С сороковых годов — под псевдонимом Кошкин,
Что до сих пор его ни разу не спасло).
Так, двигаясь гуськом за физиком Поповым,
Ушедшим в сторожа тому семнадцать лет,
Они топтали снег, бранили Бирюлево,
Честили холода и крыли Моссовет.
Но понапрасну их во все места продуло
Поскольку подошел стоявший впереди
Прозаик Лев Толстой, приехавший из Тулы,
С кошелкою в руках, женою и детьми…
Аэрофлотное
(диптих)
I
Вам, братья Райт, из самолета,
Курячью ногу истребя,
Шлю благодарность от народа,
А также лично от себя.
Здесь я велик в большом и в малом,
Здесь я всегда на высоте!
Вот выпил кофе над Уралом,
А вытер губы черт-те где!
Небесный свет плацкарты вместо,
Тишь кресел, ножки стюардесс…
Даст бог, и долетим до места.
Тогда: да здравствует прогресс!
II
Дорога из Домодедова —
Как долго пилить оттедова!
Оптимистическое
Все мне мило здесь — овсы ли, рожь,
Лесостепь ли, тундра ли, — но главное:
Обожаю нашу молодежь —
Незакомплексованную, славную!
Нет преград для этих для ребят,
Силушки там уймы невредимые:
Вот опять сломали автомат —
Трубку с корнем вырвали, родимые!
Бог не выдаст, и обком не съест —
Верю в них, простых и мускулистых:
Эти, что уделали подъезд,
Разнесут и империалистов!
Вот тебе навек моя рука —
И пропей мой трешник залежалый,
Пэтэушник, давший мне пинка,—
Соль земли и гордость всей державы!
Имярек
Вполне добротный представитель масс
В буфете, где какао, лук и частик,—
На первый взгляд почти рабочий класс,
Но на второй видать, что из начальства.
Разговорились. Прочим не в пример,
Относится всерьез к своей особе.
Он, видимо, уже пенсионер,
Но, кажется, еще на все способен.
Мне «Краткий курс» рассказывает вновь
Философ боевого мезозоя.
Он в принципе не хочет, чтобы кровь,
Но Кобу вспоминает со слезою.
Ко мне прилипший, словно банный лист,