Приют приговоренных детей

— Вы отказываетесь исполнять свою клятву?

— Скоту не дают клятвы. Это тоже самое, что свинье сказать, что я буду ей служить и не пущу на мясо. Вы всего лишь еда, а перед пищей не пляшут. — голос вампирши звучал высокомерно и холодно, она и сегодня была в дурном настроении.

Гитлер сделал шаг назад, ощутив кровожадную ауру, исходящую от вампирши.

— Кто дал вам право считать себя выше всех, только потому, что вы продали душу Дьяволу? Вампиры тоже когда-то были людьми.

— А кто дал немцам право, считать себя наивысшей расой, а весь остальной мир мусором под ногами? Только вот наше презрение подкреплено еще и силой, а вот выиграете ли вы эту войну, это еще не ясно. И я сейчас говорю не о мелких странах типа Голландии или Франции, а про СССР, куда вас, как цепных псов, гонит Америка. Это огромная страна и у вас может не хватить сил покорить ее. Но в целом, это не мое дело. Я пройду с вами Голландию и затем уйду. Но этих людей, я вынуждена буду убрать. — сказала она свое последнее слово.

— Как пожелаете. — сказал Адольф.

Она нанесла ментальный удар, остановив сердца людей, затем вампирша перевела взгляд на спутницу лидера рейха Еву, размышляя убрать ее или нет.

— Я могу просить тебя оставить мне Еву? — вежливо спросил Адольф.

Эверилд кивнула и, посмотрев в глаза фаворитки Гитлера, сказала:

— Хорошо. Но, если ты, девочка, хоть одной душе проболтаешься о том, что здесь услышала, я не пощажу ни тебя, ни твоих близких.

Фаворитка Гитлера смотрела на вампиршу, оценивающим взглядом, но стоило ей ощутить ауру смерти, как сразу же склонила голову.

— Я унесу вашу тайну с собой в могилу.

— Вот и славно. — сказала Эверилд, переведя взгляд на Адольфа. — Ты меня развлек, так что, я готова подарить тебе миг блаженства.

— Мне твоя эйфория не нужна.

— Я уже сказала тебе, что вампиром тебе не бывать.

— Тогда не вижу смысла делиться кровью.

— Как хочешь, а теперь убирайтесь с моих глаз, пока я добрая. И кстати, куда дальше выдвигаемся?

— Ты знаешь ответ на этот вопрос.

С этими словами Фюрер развернулся и ушел с Евой прочь.

Эверилд посмотрела на мертвых бойцов, потом перевела взгляд на Курта, и подошла к нему. Она склонилась над его телом, пощупала пульс, убеждаясь, что просто его вырубила. Вампирша ударила полковника по щекам, приводя его в чувство. Тот резко раскрыл глаза и удивленно осмотрелся.

— Я заснул?

— Нет, просто потерял сознание. Видимо, не до конца залеченная рана сказалась.

— Ммм, откуда вы знаете, что я сбежал из госпиталя?

— Чувствую запах твоей крови, и она говорит мне, что ты ранен, так что, пошли бинты поменяем.

Эверилд помогла мужчине подняться и двинулась вместе с ним к казармам. В кабинете она помогла ему раздеться, сняла повязки и увидела, что рана действительно открылась. Вампирша остановила кровь, обработала место ранения и наложила новую повязку, но та снова промокла кровью. Затем девушка немного подумала и скользнула к графину, взяла его, и налила в стакан воды. Эверилд сцедила немного своего яда, и велела пить, голосом не терпящего возражения.

— Пей, а пока что я расскажу, почему ты остался в живых.

Полковник удивленно смотрел на Эверилд, он все еще не мог поверить в то, что вампиры реально существуют. Мужчина залпом выпил воду и почувствовал, как рана сразу же затянулась. Он снял бинты и увидел, что на месте ранения теперь была ровная розовая кожа без шрама.

— Спасибо.

— Не за что.

— А вы, правда, умираете от серебра?

— Нет, оно только причиняет нам боль и все.

— А осиновый кол?

— Нас нельзя сжечь, или убить осиновым колом. Мы абсолютно бессмертны, и даже под солнечными лучами не горим. Еще вопросы?

— А почему я остался жив?

— Здесь все просто, ты не побоялся отправить меня на расстрел, а мне такие мужчины, очень импонируют.

— Значит, я теперь, могу творить что угодно?

Полковник за два шага подошел к вампирше, и впился в ее губы поцелуем. Эверилд опешила от такого напора. Она недоверчиво хлопнула глазами, а он отошел, довольно улыбаясь.

— Хм, смело! — оценила она и заняла единственный свободный стул. — План атаки есть?

— Конечно!

— Кроме Гитлеровского! — поморщилась она.

Мужчина кивнул, и они три часа обсуждали детали завтрашних боев. Потом пошли в кафе попить чай и поесть бутерброды местной кухни.

— Жаль, что все надежды об окончании войны в Польше, оказались пустыми.

— Ты же понимаешь, что это был всего лишь повод к началу масштабной войны. Экономика нашей страны желает лучшего, и она бы лопнула, как мыльный пузырь, а война, отличный повод отвлечь людей от внутренних проблем страны. — сказала вампирша, пригубив чай.

— Я тоже думал об этом.

— И о каких надеждах тогда ты говоришь? Война отличный способ сократить количества людей в Германии, плюс решить свои проблемы за чужой счет, вот только за все время войны, людям в стране придется несладко. Война, это роскошь, но если Гитлер ее выиграет, то Германия постепенно озолотится, если, конечно, он сможет удерживать территории. Я войну люблю, на ней можно творить, что хочешь. Ну что, выпьем за Фюрера?

Полковник кивнул, они заказали вина и выпили.

—Сейчас последние часы покоя. Надо идти спать, завтра тяжелый день.

— Иди, я во сне не нуждаюсь, а тебе еще роту вести. — улыбнулась она и мужчина встал, расплатился и покинул кафе.

Эверилд просидела в нем до самого раннего утра. Когда до ее ушей донесся взрыв, она поднялась с места и двинулась к казармам, войско уже готовилось выступать. Они должны захватить Голландию за пять дней, сегодня уже одиннадцатое число, а вторжение началось вчера. Вампирша подошла к казармам и, раздобыв себе новый мотоцикл, заняла свое место. Рота вышла к городу Зволле без особых задержек, и примерно в полдень, авангард уже стоял на его окраинах.

Передовой взвод двигался к железнодорожной насыпи на юг от города, а затем решил наступать дальше в пешем порядке. Далеко они уйти не успели, так как дорога оказалась перекрыта деревьями. Каштановые деревья по обе стороны от дороги были срублены, чтобы заблокировать вход в город. И это могло стать большой проблемой, если бы их тут же встретил шквал огня, но какой толк от преграды, если она не охраняется солдатами?

К северу от баррикады, всего в нескольких сотнях метров, Эверилд увидела пулемет и долговременные огневые точки, а также противотанковые заграждения. Полковник тоже обратил на все это внимание. Но большее удивление вызывало то, что защитники беспечно сидели на этих укреплениях сверху и завтракали. Эверилд переглянулась с Куртом, поведение солдат удивляло, они даже не пытались взяться за оружие, а просто наслаждались майским солнцем, покинув свои боевые посты в мрачных казематах и бункерах. Это означало одно: они сдались на милость завоевателя или готовили какую-то каверзу, в чем Эверилд сильно сомневалась. Если войско так проходило через все пограничные города, тогда не удивительно, что немецкие войска продвигались так быстро. Но все равно, пройти дальше им мешали три баррикады, которые надо было разбирать.

Чуть поодаль стояли доты, из которых хорошо было видно войска, и можно было открыть огонь на поражение, но благодаря пропустившим их появление голландским солдатам, войскам удалось быстро преодолеть простреливаемое из дотов пространство без потерь. Когда солдаты начали вскакивать, то было уже поздно. Все-таки, это была обычная человеческая халатность и неверие, что на их земли пришла война.

Прежде, чем Нидерландцы успели понять, что происходит, немецкие мотоциклисты достигли дотов и разоружили их горе защитников. Однако на то, чтобы убрать деревья, было затрачено много усилий. Подошедшие танки начали растаскивать гигантские деревья. Разбор баррикад занял слишком много времени. Даже, несмотря на то, что Эверилд помогала разбирать преграду, дело все равно двигалось медленно, и вампирша краем глаза заметила, как недовольно скривилось лицо Курта, задержка его бесила. Она понимала, почему нельзя было дать противнику опомниться, ведь по идее, солдаты вермахта должны были уже на всех парах мчаться дальше, но перекрытие мешало. Эверилд разделяла раздражение полковника, так как сейчас, каждая секунда была на счету, потому что, если враг опомниться, то он начнет давать отпор.