Чернокнижник и феи

– Я… Я думала… – Вик с трудом находила слова из-за нелепого огорчения – она сама понимала, как это глупо ревновать к Абени... – Я думала, что для Др… Для адера Дрейка уже выбрали магиню и провели рунный ритуал.

Абени показала свое запястье:

– Руны уже нанесли – пока только стойкой краской, а напитания эфиром, активирующим руны, еще не было – я, если честно, еще не решила: нужно ли мне это.

– Почему?! – Вик даже вперед подалась: – Это же великая, бесконечно редкая возможность стать магиней, стать свободной нериссой, ни от кого не зависеть…

Абени не сдержала улыбки:

– Кроме адера Дрейка, вы забыли сказать.

Вик замолчала, поджимая губы – да, кроме адера Дрейка. Или, в её случае, Брока.

Абени, не дожидаясь ответа Вик, продолжила сама:

– Для меня, в отличие от вас, все выглядит немного иначе. Я и так свободна – мне двадцать четыре года, я давно вышла из-под опеки отца, а брат, с которым я сейчас проживаю, не вмешивается в мою жизнь. Я финансово независима, я сама могу выбирать кем и где мне работать и надо ли мне это. А став магиней… Я не знаю, что меня ждет.

– Магия – это ответственность, это возможность сделать мир лучше. Это…

Абени оборвала Вик:

– Это всего лишь красивые слова, нера Ренар. Никто в здравом уме не позволит женщине демонстрировать свое владение магией. Вот вы… Вы скрываете магию за своими механитами. Адера Вифания и адера Манон скрываются за стенами храма. Другие магини точно так же живут в монастырях, как правило. Да, из монастырей, благодаря женщинам-магиням, выходит много полезных лекарств и домашних зелий, но я не хочу этим заниматься.

Вик возразила:

– Можно жить и вне монастыря. Можно найти работу или службу, где магия будет приносить пользу, как, например, в моем случае. Мне магия очень помогает на службе в полиции.

Абени пожала плечами:

– Но я не хочу служить в полиции, а других мест, кроме больниц, где можно было бы применять магию, я не знаю. В больнице же мне, как сиделке, хватает и простых навыков, без магии. И прежде, чем возразите, я сразу скажу: я не вижу себя целительницей – мне это неинтересно. Вот и получается, что мне магия не особо и нужна. А вот жизнь в постоянной зависимости от чужого и чуждого мне человека, меня пугает. Это даже хуже брака, на мой взгляд… Там, хотя бы, раздельного проживания добиться можно… А вас не пугает такая зависимость от другого мужчины?

– Адер Дрейк – замечательный человек, уж поверьте. Он не будет лезть в вашу жизнь – он тактичен и деликатен. И очень понятлив…

Вик с трудом подавила ненужные воспоминания о ресторанчике на берегу моря. Надо будет туда Эвана сводить – он умеет есть руками или нет?

Абени чуть нахмурилась:

– То есть вас не пугает ваша зависимость от…

– Мой учитель – Мюрай. И… – Вик сжала губы: лгать –не самое лучшее в такой ситуации, когда Абени делает выбор на всю оставшуюся жизнь: – И я еще не поняла, если честно, как это – зависеть от Мюрая всю жизнь. В моем случае мне выбора не предоставили. В отличие от вас, Абени, я не вижу смысла в жизни без магии, даже если приходится скрываться. Если же вам магия непринципиальна, то да, я согласна, минусов от ритуала больше, чем плюсов.

– Минус – это зависимость… – качнула головой Абени. – Вот это меня пугает – уже никогда я не буду свободна, все придется делать с оглядкой на другого человека. Нет, пожалуй, мне магия не нужна – мне её негде применять. Спасибо вам, нера Ренар, за откровенность.

Дверь осторожно открылась – на пороге стоял Эван с букетом цветов в руках – и где только нашел их в разгар кануна.

Абени тут же поднялась и вышла, а Эван, подойдя к Вик, вместо приветствия спросил:

– Готова ехать домой, Вики?

– О да! – не выдержала она – Эван тоже был чудо как понятлив! Не хуже Дрейка, а, возможно, даже лучше.

Глава 9 Визит в тоннель

Одли вместе с Себом и Лео добирались до набережной на паровике. Расположились на жестких деревянных сиденьях в пустом салоне, Лео тут же начал кунять, ему даже грохот колес на стыках рельс не мешал. Он закинул голову назад, упираясь шлемом в оконное стекло, только и видна покрасневшая кожа на шее от тугого кожаного крепления. Скоро у всех патрульных такие отметины на коже будут – ремни от полицейских шлемов здорово натирали, не хуже армейских. Одли только-только забыл их, как страшный сон, и вот они вернулись вместе с Тальмой…

Себ бессмысленно вертел в руках вязанные перчатки. Одли смотрел в окно на пустые улицы – канун. Сейчас еще можно передохнуть, завтра будут все в мыле, хуже лошадей. В праздник горожане веселятся, и лишь полиция отдувается за всех. У них праздников не бывает.

Звонко звучал колокольчик паровика. Стук колес становился все громче: чем ближе к портовой зоне и бедным районам, тем реже правили рельсы. Только и это не будило Лео. Проснулся он только от слов Себа – он решился-таки:

– Мне тут Оливия новость рассказала… – у него младшая сестра служила машинисткой в канцелярии мэрии.

Одли повернулся на сиденье – до этого он рассеянно смотрел в окно:

– И…?

Себ пробормотал:

– Оливия сказала, что мэрия решила полностью привести полицию в соответствие к требованиям Тальмы.

Лео лениво приоткрыл один глаз:

– И что следующее? Они отобрали у нас форму, они отобрали пилотки и оружие, выдав бесполезные куски дерева – защищайтесь от аристо дубинками! Что еще можно у нас отобрать?

Одли потемнел лицом и тихо выругался:

– Твою дивизию к Сокрушителю… – он понял, что у них еще можно отобрать. Фиксаторы с дорогими потенцитовыми кристаллами в полиции Аквилиты носили все, даже патрульные-новички. Это была их защита от беспредела леров.

Кейдж подтвердил его опасения:

– Оказалось, что в Тальме служебные фиксаторы положены только суперинтендантам и экспертам. Слишком дорогие игрушки для обычных констеблей.

Лео даже выпрямился:

– Бездна! Они хотят отобрать у нас фиксаторы?! Они вообще знают: почему в Аквилите все констебли носят фиксаторы?!

Одли скривился:

– Они знают главное – цену фиксаторов. Остальное их не интересует.

Лео не выдержал:

– И мы сдадимся? Мы послушно снимем и сдадим фиксаторы?!

Себ промолчал, рассматривая носки своих ботинок – их бы не мешало почистить. Хорошо, что сегодня одно дневное дежурство, вечер он проведет в участке, занимаясь бумагами. Одли мрачно напомнил:

– Лео, мы уже сдали форму и пистолеты. Так что фиксаторы… Это просто следующая ступень. Полагаю, потом они сравнят жалование в Аквилите и в Тальме и поймут, что мы тут получаем в два раза больше, чем положено…

Лео яростно поджал губы и закрыл глаза, снова засыпая или просто изображая дрему. Хватит с него сегодня таких вот новостей. Эфир вокруг него бурлил – из Лео вышел бы хороший маг, которого бы с руками и ногами взяли на государственную службу, если бы не его несдержанность.

Одли молчал. Смотрел в окно. Историю реформы полиции Аквилиты из-за лера из рода Эвироков он помнил. Древний род, приближенный к королю и развращенный властью и деньгами.

Это случилось во время Летнего карнавала, более сдержанного по сравнению с зимним. Из шикарного паромобиля в разгар веселья выбросили мертвое тело девушки. Прямо в центре города. Среди гуляющих горожан. Не стесняясь закона и полиции. Возможно, правосудия сотворившие такое тальмийцы и избежали бы – на тот момент у полиции Аквилиты не было ни одного служебного паромобиля, но веселящиеся молодые люди не учли специфики Аквилиты – уже на следующей улочке, на которую они свернули, они попали в толпу и завязли намертво. Констебль Монти и сержант Руссель предприняли попытку арестовать находящийся в паромобиле, но те оказали сопротивление. Констебль погиб на месте от применения магического боевого плетения, сержант применил оружие, смертельно раня двух подонков в паромобиле. Обычная история во время карнавала – приезжающие покутить в Аквилите часто принимали веселье за вседозволенность. Только в этот раз повеселился единственный сын герцога Эвирока, лишаясь жизни. Герцог отказался признавать версию полиции о случившемся. Свидетели ареста все как один испарились или отказались давать показания. Слово сержанта против слова родовитого лера… Русселя через три дня после суда повесили. Его признали виновным в убийстве графа Клавера из рода Эвирока. Еще через три дня вся полиция Аквилиты подала рапорты об увольнении. Через две луны в полиции работать было некому, а те, кто все еще служил, пугали горожан больше, чем преступники. Еще через луну начались переговоры с полицейским профсоюзом и оснащение фиксаторами сперва сержантов, а потом, через год, и каждого патрульного. Потомки рода Эвирока с тех пор ни разу ни приезжали в Аквилиту, потому что тут каждый полицейский помнил имена Монти и Русселя.