Чернокнижник и феи

– Но я есть – меня нельзя отрицать. Дирижабль сейчас поплывет в эллинг, где его разгрузят. Вашего «Жука» доставят утром – скажите только куда именно.

– В гостиницу «Королевский рыцарь».

– Какая неожиданность! – притворно улыбнулся Анри. – Я со своими людьми тоже там остановился. Тогда позвольте откланяться, нерисса Андре, лера Элизабет…

Он чуть отошел в сторону, всем своим видом показывая, что ждет продолжения разговора с Грегом. Тот еле сдержал ругательства – придется поговорить, куда деваться. Он спросил у констебля:

– Когда котел нагонит давление?

– Еще пара минут, лер Блек, – процедил констебль – особистов в Аквилите откровенно не любили. Грег дернул плечом: за каждым не набегаешься, требуя к себе уважение. Переживет. И не такое переживал.

Грег посмотрел на девушек:

– Подождите чуть-чуть – я быстро. – он дождался разрешения и направился к себе в Особый – в кабинете у него была небольшая, но крайне важная папка. Её-то он и принес Андре, стоявшей у паромобиля и любовавшейся «Левиафаном» на фоне звездного, бархатного неба. Замершему в отдалении принцу такое внимание откровенно льстило.

Грег подал папку Андре, поясняя:

– Это досье на Мюрая. Посмотри на досуге…

Андре не умела ждать – тут же при свете фонаря полезла рассматривать фиксограммы, пролистывая бумаги. Грег прищелкнул пальцами, вешая над папкой светляк, чтобы было лучше видно. Лиз не удержалась, тоже присоединилась, поясняя для Андре некоторые моменты – Брока она любила, это было сложно не заметить:

– Это он с Одли брал банду контрабандистов. Он тогда получил орден Доблести. Был тяжело ранен, но банду взяли всю.

Андре кивнула, пролистывая целую подборку фиксограмм: Брок на носилках, Брок, подловленный на крыльце больницы с тростью в руке, Брок на награждении, Брок на похоронах констеблей.

– Это дело фальшивомонетчиков…

Обожжённый Брок выносил на руках из пламени Одли. Одли и Брок опять на награждении.

– Он тогда получил Алое сердце первой степени.

Андре перелистнула страницу, и Лиз не сдержала смешка: Брок, в одном белье и расстегнутой рубашке, с брюками в руке несся в сторону служебного паромобиля.

– А это нера Спеллман, точнее побег из её спальни... И Одли – вот же жук! Он лгал, что Брок тогда был с голым эээ…

– Задом? – подсказала Андре.

– Ага. – машинально ответила Лиз, забывая следить за чистотой речи. – А он тут вполне прилично выглядит…

Грег усмехнулся – о, какие открытия их еще ждут!

И снова Брок – надевает наручники на Лео: тот только-только обнаружил, что является магом и не придумал ничего лучше, как попытаться стащить еду из лавки. Не для себя – для соседских девчонок, иначе Брок его бы потом не взял в полицию и свой отряд.

Андре перевернула страницу и присвистнула, а Лиз покраснела – такого она не ожидала.

– А это я даже не знаю, что…

Мюрай несся от фиксатографа в чем мать родила. Грег пояснил:

– Это было пять лет назад – его и Алистера подловили и опоили ядовитым зельем, обобрав до нитки. Алистер, придя в себя, не рискнул рвануть за преступницами в таком виде, Брока это не остановило. Кстати, отравительниц он тогда взял – на их совести было больше пятнадцати трупов. Корни баек Одли о привычке Брока потрясать устои Аквилиты растут из этой истории. Сам Одли тогда еще только пришел на службу в полицию Аквилиты.

Андре восхищенно заметила:

– А он хорош! Брок – не Одли. Чудно сложен! – Фиксограммы мало что скрывали – Грегу удалось выйти на оригиналы фиксограмм, многие из которых не попали на страницы газет в силу своей полной неприличности. Андре перелистнула страницу, разглядывая новые фиксаграммы – Грег туда вложил в том числе и снимки Шекли-Гордона. Андре захлопнула папку: – я заберу её, да?

– Можешь не возвращать, – разрешил Грег. – Ты же поняла, какой это сильный, преданный службе и городу офицер? Он настоящий лер и офицер. Андре, прошу… Не надо. Даже не смотри в его сторону – не надо разбивать его сердце. Я же тебя знаю. Не надо. Только не он. Он такого не заслужил – ему и так было тяжко последние луны.

Она заглянула ему в лицо:

– Хорошо. Я поняла тебя – Брок под запретом. Но не только ему пришлось тяжко последнюю луну. Ты тоже пострадал. Мне Эва… Лер Хейг-Ренар рассказал о тебе. И еще… Ты так не задал свой вопрос.

– Почему ты приехала в Аквилиту?

Андре пальцами провела по его заросшей щетиной щеке – как у любого брюнета, та была дивно заметна после одного пропущенного вечернего бритья:

– Я слышала, как отец обещал тебя взорвать. Со мной это у него не выйдет. А еще ты просил свои учебники по магии – я их привезла. – Она села на корточки, отрывая саквояж и подавая Грегу тонкую стопку, перевязанную бечевкой: – держи.

– Спасибо… – выдавил из себя Грег. Это не то, что он хотел сказать, но поблагодарить Андре было нужно – она заезжала домой, куда не сильно-то и стремилась в последнее время.

В небо взлетела, отвлекая, желтая шутиха – сигнал «Конец операции!». Кажется, нериссу Абени Аранда нашли. Сигнал, который работает в любом городе Тальмы, но не в Аквилите – тут столько катакомб, что для этого города надо придумывать другую систему сигналов для констеблей. Грег прогнал мысли прочь – к ним он вернется позже, сейчас есть дела поважнее. Он заставил себя спросить:

– Он… Жив? Отец…

– Да что ему сделается, – раздраженно махнула рукой Андре. – Его, кажется, сами боги боятся к себе забирать, потому что он и им будет читать нотации и грозить взорвать за недостойное поведение… Он легко ранен, но уже командует восстановлением Олфинбурга и Парламента. Так что… Будь осторожен, Грегори. Папаша у нас целеустремленный, к сожалению. – она подалась к нему и поцеловала в щеку: – люблю тебя.

Андре села в паромобиль, давая Грегу время на прощание с Лиз.

Грег наклонил голову, заглядывая в салон:

– И я тебя, – он захлопнул дверцу, а потом, забыв о принце и его охране, прижал к себе Лиз: – и тебя отчаянно люблю. Прости, я тебя чем-то обидел.

– Нет. – она тихо рассмеялась и призналась: – я сама глупо обиделась за Брока.

Грег прикрыл на миг глаза:

– Я очень люблю Андре. Безумно. Но я отдаю себе отчет о её характере: она разбивает сердца, даже не замечая этого. Пять дуэлей только в прошлом году, один плохо закончивший жизнь поэт, две разорванные помолвки, и это её еще официально не выводили в свет. Она солнечный лучик, и её не посадишь в банку и не оставишь себе – вырвется и полетит дальше. И еще… Не бойся Андре, не бойся её осуждения – она очень понятливая, она ни слова не выскажет тебе. Её мать прошла через что-то подобное… Знаменитая златоголосая Риччи, Птичка Олфинбурга. Против неё не устоял даже мой отец, только признавать дочь все равно отказался. Про жениться вообще молчу… Лер и какая-то певичка, выбившаяся из кер… Андре уже привыкла…

– …и потому ты такое чудо, – понятливо сказала Лиз, согреваясь в кольце его рук и снова оживая: – возвращайся побыстрее.

– Постараюсь вырваться к завтраку или хотя бы к обеду, Лиз. – он поцеловал её в губы, заставляя принца Анри стыдливо отворачиваться, а потом помог сесть на пассажирское сиденье паромобиля, командуя констеблю: – в «Королевского рыцаря», пожалуйста!

Тихо шурша шинами паромобиль поехал прочь, унося два его счастья: Лиз и Андре, продолжавшую восхищенно рассматривать фиксограммы Брока.

– Мои люди присмотрят за ними, не беспокойтесь, – раздалось возле Грега, заставляя напоминать, даже не поворачиваясь к принцу:

– Вас для меня не существует.

– Зато я существую, и жизнь леры Элизабет в моих ру… – Анри поперхнулся словами – Грег резко развернулся и взял его за лямки летного комбинезона, притягивая к себе:

– Еще что-то в подобном ключе, и я буду настаивать на дуэли.

Анри твердо сказал в лицо Грегу:

– Еще один такой откровенный поцелуй леры Элизабет, и я буду вынужден настаивать на скорой, я бы сказал даже, немедленной свадьбе. И хотите дуэль – могу хоть сейчас вам это разрешить. Только вы же понимаете, что при любом исходе, вы будете мертвы? Хоть от моей руки, хоть потом от правосудия: принцев убивать или даже чуть-чуть задевать не стоит. – Он бросил своим охранниками, взявшим Грега на мушку: – оружие убрать! У нас дружеский разговор.