Чернокнижник и феи

– Раз вы так решили и спешите домой – удачного плавания, лер Игнис. Принц Анри один из лучших небоплавателей. Он легко пройдет бурю на своем «Левиафане»... Сегодня судьбоносный день, и вы внесли в него незабываемый вклад. Не корите себя и тем более короля. Запомните раз и навсегда, лер Игнис: историю пишут кровью. Не зря так говорят великие. – он все же не удержался и уколол Эвана напоследок. Тот тихо сказал:

– Предпочитаю чернила в рекомендациях министров и консультантов – это дивно помогает избежать крови, если прислушиваться к предлагаемым реформам.

Ривз предпочел отмолчаться. Он отдал короткий поклон на прощание, игнорируя нериссу Риччи, стоявшую возле кровати Эвана, и спешно направился прочь – у восстановленного в звании и вернувшегося на прежнее место службы Ривза было много дел. Он снова был экверри, правда, уже у нового короля.

Эван, шатаясь, встал с кровати и предложил:

– Догнать? – Ривз не вел себя неподобающе – он был воспитан в духе времени. Просто он вел себя отвратно с точки зрения Эвана.

Риччи, незаконнорождённая Блек, пожала плечами:

– Зачем? Я привыкла быть невидимкой для таких людей. Тем хуже для него, только и всего. Пойдемте?

– Вы тоже плывете в Аквилиту?

Молодая нерисса улыбнулась:

– Хочу проведать брата. Да и когда еще поплаваешь на легендарном «Левиафане». Мне очень повезло с вами, лер Игнис.

– Прошу, Эван.

– Андре.

***

Брок наводил порядок на столе, Себ рванул за колой в ближайшую ночную аптеку, Грег снова и снова просматривал протоколы осмотра паромобиля, результаты обыска дома Аранда, дела нер, считавшихся пропавшими без вести в Аквилите.

– Платье… То самое… Голубое, что было на лере Бланш? Его нашли? – спросил Грег у Одли.

Тот отозвался, ища нужную папку и подавая его Грегу – он наконец-то отлип от стола, шагая за папкой:

– Джексон, придверник дома Ян Ми опознал его среди парочки подобных. Эксперты изучают платье. А что? Интересуют следы крови?

Грег подтверждающе качнул головой, замирая с папкой в руках у стола, и Одли снял трубку с телефона:

– Сейчас телефонирую… – он недолго переговаривался с экспертами, потом объявил, заставляя Вик отрываться от окна: – следы крови есть. Их пытались вывести, но бесполезно. Еще кровь есть на паре сорочек Рауля.

– Мррррак… – выдавил Брок. Грег согласился с ним энергичным кивком и вспомнил:

– Что-то известно о надписях на стенах? «Кто убил Яна»? Нашли, кто это пишет и с чьей подачи?

Одли скрипнул зубами – его надписи бесили своей назойливостью и постоянностью: их стирали в одном месте, они возникали в другом. Грег сам понял:

– Не нашли… Как и неру Абени. Её исчезновение вообще непонятно – зачем и почему?

Одли пробурчал:

– Она как сквозь землю провалилась.

Брок отозвался, таща на выкид мусор со стола:

– К сожалению, в Аквилите эта поговорка буквальна.

Вик заставила себя начать думать и вмешаться в беседу:

– Абени не из тех, кто сбегает. Если она завтра не выйдет на работу в госпиталь, значит, дело очень плохо. И я тоже не понимаю, зачем ей сбегать и прятаться. Ни единой догадки. Сбежавшие слуги – это одно, они всегда подаются в бега, если в доме случается что-то дурное. Сбежавшая Абени…

– Может, она что-то знает? – спросил Брок. – Видела костяные фигурки. Или кровь на платье. Или пуговицы. Или даже спальню-тюрьму, и теперь боится, что её заставят давать показания против брата?

Грег обдумал слова Брока и признал:

– Вариант. Скорее всего, она могла не догадываться о происходящем в доме до статьи в газете, а прочитала и ужаснулась, складывая факты воедино. Надо телефонировать её отцу – вдруг она вернулась домой?

Одли бросил взгляд на часы:

– Уже завтра. Сегодня такой звонок не примут. Что-то еще, Грег?

Тот, просмотрев папку, вернул её на стол:

– Пока нет. Никаких мыслей. Вик?

Она поджала губы – ей не хватало фактов. Ей надо снова переговорить с Аранда, причем с обоими. И столица… Её волновало то, что случилось в столице, даже без учета Эвана и его судьбы. Она не могла откинуть в сторону историю с лоа, с Ривзом, с проклятьем, с Гиллом, с чернокнижником… Все может объясняться просто, очень просто. Цвет кожи важен не только для эребийцев. Люди, презирающие другой цвет кожи, есть в любой расе. Расизм не бывает только белым. И тогда, получается, что они идут по ложному следу, как было с лакеем и нером Аранда.

– У меня пока нет ничего, что я могла бы добавить, кроме очевидного.

– Для тебя очевидного, – мягко сказал Брок. – Поделишься, что тебя волнует?

Она улыбнулась кончиками губ:

– Брок… Меня волнует многое, причем оно не совсем связано с ложью Аранда…

– Виииик? – Брок умел канючить.

– Хорошо. Я знаю-знаю-знаю, что убитые женщины с Оленьего – это отдельное дело от фиксатора, лоа и прочего, но у меня в голове они по-прежнему связаны. И потому в голове кавардак. Ладно, ближе к делу с Оленьего… – она собралась и заставила себя думать только об убитых женщинах. – Брок, понимаешь… Меня волнуют несостыковки. Например, Рауль не знает из чего изготавливались костяные фигурки. Он не знает ничего о Фишере. Он не знает о нере Икс-8. Лера Бланш, кстати, тоже ничего не знает об обстоятельствах смерти неры Икс-8, хотя она уверенно её опознала. Бланш ничего не знает о Мудром. Рауля об этом не спрашивали – у меня вылетела из головы эта фраза Абени. А это важно, бешеные белочки, это демонически важно.

Брок вздохнул:

– Ммм… Хорошо, спросим. Что-то еще?

– Статистика по силовым штормам после отключения Смита от эфира есть? Еще есть погибшие неры с костяными фигурками? Ведь после того, как влияние Смита на костяные фигурки закончилось, должны были быть еще шторма, а не только у леры Отис. Или еще погибшие…

Брок признал:

– Нет. В том-то и дело, что тишина.

– Почему? Два дня прошло. У Отис шторм случился в тот же день. – Вик призналась: – Я этого не понимаю. Меня эти фигурки уже… Раздражают, если честно. Я не понимаю их назначения.

– Надеюсь, отсутствие силовых штормов и новых трупов связано с одной простой причиной – из Смита не успели сделать много новых фигурок.

– Может быть, – согласилась Вик. – А может и нет. Кстати, почему нет заключения о смерти леры Отис?

Ответил ей Одли:

– Я спрашивал у Картера – тело вскрывал именно он. Он сказал, что обнаружил кое-что интересное, но что именно – молчит. Говорит, надо еще пару дней на дополнительные исследования.

Вик еле сдержала ругательства – хирургу что-то интересно, а они должны тормозить в расследовании. Это… Раздражало. Нет, честно призналась самой себе Вик, не раздражало. Это бесило.

– Виииик… – снова подал голос Брок. Она себе напомнила, что ему хуже, гораздо хуже. Она не детектив, она, как констебль, может откинуть прочь моральную дилемму с лекарствами и законом, а Броку… Броку принимать решение.

– Еще, не смейся, Брок, я не могу отбросить в сторону Олфинбург. Я не понимаю, почему король дал добро на расследование Ривзу. Почему тот спился… Хотя нет, это меня не волнует – спился и опустился Ривз, к сожалению, сам… Меня волнует проклятье, которое пыталось убить Ривза… Для меня это до сих пор связано. Не ответив на один вопрос, я не могу понять все…

На этих словах Грег вскинулся, его глаза прищурились. Он словно на мушку взял Вик. Она тихо призналась:

– Прости, Грег. Прости, что не сказала. Ривз жив – его спас Гилл и отец Маркус.

Вместо возмущения, мужчина просто сказал:

– Я не видел плетения проклятья. Я вернулся в гостиницу, когда уже выносили тело Ривза. Могу я...?

Брок зарылся в бумаги и папки, ища необходимую.

Грег, заполучив рисунок с наброском проклятья, выругался под нос:

– Брок, ты счастливчик, что проклятье с Ривза не перешло на тебя. Это Королевская погибель. Редкая дрянь. Чудо, что Ривз выжил. Убивает исподволь, но зато гарантировано.

Вик поблагодарила небеса за Марка, за Гилла и за их помощь.