Страница 27 из 28
– И всё, так просто? – Нелли удивлённо пожала плечами.
– Без провожатого это было бы долго и мучительно, – сказал Руджеро.
– Верно! Тысяча цехинов это не с бухты-барахты цена!
– Ты что, предлагал ещё кому-то?
– Нет! Ты что! Упаси Господь! Всё только по старой дружбе, Руджеро!
– А-ха! Дороговато-то стоит твоя дружба, ну ладно, главное, помог!
– Выйдем мы тем же ходом? – спросила Нелли, но ответ не заставил себя долго ждать. Издали послышались голоса.
– Скорее, скорее прячьтесь! Сюда! – воскликнул Саттино.
Все мигом забежали за трон. Не прошло и нескольких секунд после того, как вдалеке стали различимы тяжёлые шаги и голоса. Говорили на английском языке, судя по тембру, то были мужчины лет сорока-пятидесяти.
– О чём я тебе говорил, Смит! Это легче простого! Тут стража… Не стража, сопляки! Они кроме сиесты ничего не знают!
Руджеро издал протестующий жест, все тут же приложили палец к губам. Шаги приближались.
– Эй, что там! Разве им справиться с нами! Эх, Хадсон! Сколько золота мы заработаем, когда продадим это! Ведь, если верить этим преданиям, то торговаться мы будем с самим…
– Тшшшш! – словно шипение змеи отдалось эхом в стенах. Раздался тихий-тихий смех, от которого него мороз пробежал по коже. – У стен тоже есть уши, прямо как и у людей! Да! Поторгуемся! То будет самый лучший и самый жестокий торг в нашей жизни…
– Как бы на том она не закончилась…
– Перестань! Ты отчего такой трус, Смит! Мы станем править всем миром! Торг уместен и стоит того, но где же то, что мы ищем… – казалось, хищный взгляд проник аж через трон, будто зверь почуял добычу.
– Отчего ты так боишься про это говорить? Называй всё своим именем! Свиток! Эй, парни! Мы ищем Свиток, который поможет совершить торг с самим дьяволом!
– Я узнаю этот голос, – одними губами прошептал Ричардсон, но змеиное око будто учуяло и этот шопот.
– Что? Что не так, Хадсон?
– Не знаю, мне будто послышалось…
– Брось! Кто ещё может быть здесь? Кто знает об этом ходе, кроме нас!?
– Всё, парни, кончай болтовню! Ищем! Вздёрну любого, кто откажется искать хоть на мгновение!
И шайка рассыпалась по подземелью. Свет факелов яростными отстветами плясал на стенах. Саттино подал знак, и тут все увидели, что он указывает на дверь. Тихо, не проронив ни звука, они прошмыгнули к ходу, незамеченные охваченными яростной жаждой наживы гиенами.
***
Долго бежали по мрачному коридору с сырыми сводами, наконец вдалеке показалось что-то вроде двери.
– И как мы откроем её? – проговорил граф.
Ответ не заставил себя долго ждать. Нелли с разбегу плечом налетела на дверь и та отворилась. Она упала и то, куда она упала, было весьма и весьма примечательно. То был выход, но вот что предстало глазам наших путников. Длинные, зеленоватые гладкие воды тянулись во всю ширину горизонта. По верху плавала зеленоватая тина, сами воды были серовато-синего оттенка, отражая зелень, что качалась на них, вдалеке склонились плакучие ивы и всё это было затянуто зябким жидким туманом. У трухлявого берега стояла такая же по качеству лодка.
– Уж не в царство Аида ли мы попали? – сказал, выходя, Руджеро, и слова его тут же унёс ровно такой же, как и туман, жидкий зябкий ветер. Стало холодно.
– Я не пойду с Вами дальше. Простите, сеньор Руджеро, но я вернусь.
– Я не виню тебя, Саттино. Ты очень помог нам. Теперь я у тебя в долгу. Но ведь и обратно путь…
– Там есть ещё одно ответвление, мы его проскочили. Я смогу о себе позаботиться, сеньор Руджеро! Рад был свидеться с Вами снова!
Они обнялись и капуцин, помахав рукой на прощание, юркнул в подземелье. Подул тихий, холодный, неясный ветер.
– Всё какое-то мёртвое, – прошептала Нелли вставая и отряхиваясь от тёмно-бурого, коричневого песка. – Но где же мы?
Руджеро как-то брезгливо всматривался в горизонт.
– Ходят старинные сказки про подземелья Колизея, но никогда не думал, что хоть одна из них – явь!
– Так где же мы?
– Это Мёртвый Берег. В преданиях, заблудший путник, переправившись на тот берег, попадает в царство Аида, – Руджеро вновь брезгливо сощурился. Все вздрогнули. – Граница между мирами, – продолжал Руджеро. – Это не место, а именно граница. Мы должны держаться вместе, здесь легко потеряться. Если вдруг мы всё же потеряемся, помните – главное, не бойтесь. Мне бабушка раньше говаривала об этом, мол, если и окажешься когда-то на берегу, главное, не впадай в страх, иначе тебя легче будет забрать. Эти воды захотят испытать нас.
– Но есть ли другой путь? – спросила Нелли.
– Возможно. Но будет ли он правильным?
– Саттино же сказал о какой-то развилке? – поддержал Фридеман.
– Да, но… Боюсь, что Рим теперь не так безопасен. Вряд ли они действуют в одиночку.
– Я узнал одного из них, – сказал граф. – Это он тогда вломился через окно в мою библиотеку.
– Чтобы скрыться, я не вижу иного пути, – проговорил Руджеро, всматриваясь вдаль. – Не просто так мы вышли сюда. Вы что же, думаете, что этот ход любого выведет в такие дебри? – он усмехнулся. – Тоннель этот ведёт к выходу с обратной стороны Колизея, как мне сказал Саттино. Нет. Не будем упускать такой шанс померяться силами с…
Вдруг из тоннеля послышались шаги.
– Неужели они тоже… – прошептала Нелли.
– Скорее, к лодке! – воскликнул Руджеро.
Тут же все бросились к стоявшей, поминутно проглатываемой низким туманом, лодке. О воду ударили вёсла, но плеска не последовало. Переглянулись. Некоторое время долго плыли, и, наконец, оказавшись под плотно сплетёнными ветвями из ивы, оказались в непроглядном тумане. Когда он рассеялся, каждый обнаружил, что сидит в отдельной шлюпке.
Началось первое испытание.
***
Каждый молча плыл в своей лодке, не вполне ещё осознавая, что произошло. Подведённые словами Руджеро, все, конечно, ждали уже чего-то могущественного и ужасного от этих берегов, но то, что каждый теперь следовал по одиночке, было выше меры их ожидания. Куда?.. Где?.. И зачем?.. И почему они теперь по-одиночке?.. То были единственные вопросы, вертевшиеся вихрем в их головах. Как вдруг, наконец, вихрь смолк. Остановились и лодки, до того несомые течением. Пришло время первого испытания.
Каждый, обнаружив, что лодка остановилась, принялся налегать на вёсла. Вода как-то вязко хлюпала при каждом ударе. Граф молча, плотно сжав свои бледные тонкие губы, продолжал плыть, как вдруг корни могучей ивы остановили его, словно бы схватив весло. Он вздрогнул и принялся его доставать, но корни, словно заигрывая с ним, зловеще держали весло, как вдруг – хресь!.. – перекусили его надвое. Граф взялся за второе, его тоже схватили, на этот раз уже ветка и туда же в корни – хресь!.. – сказали они, ответив, тем самым, на молчаливое возмущение графа. Одна из веток подтолкнула его, и он, словно несомый течением, поплыл дальше.
Яков, огибая корни, плотно подходящие к нему с двух сторон, постарался не касаться их, будто что-то почуяв, как вдруг, словно скрестившись в немой схватке, ивовые корни схватили вёсла, и, скрутившись, перекрестив их прямо у него над головой, словно шпаги, перекусили напополам и отбросили далеко в сторону. То же течение подхватило и лодку Фридемана и понесло куда-то вдаль.
Руджеро плыл медленно, поминутно оглядываясь по сторонам. Именно в один из тех моментов, когда он отвернулся, ветви ивы нависли над ним, зловеще скручиваясь. Корни подползли к самой лодке. Обернувшись, он успел увидеть только весло, со всей одури ударившее его по лицу и зловещие корни, накренив лодку, выбросили его за борт. Воды ровно сошлись над тем местом.
Нелли молча, напряжённо озиралась по сторонам, прислушиваясь. Но то было совершенно не нужно, ибо зловещая тишина окружала хмарь. Тут впору было смотреть, но всё оставалось недвижимо. Пристально всматриваясь вдаль, она не заметила, как под водой промелькнуло что-то чёрное, корни обвили дно её лодки и прокусили. Вскрикнув, она вскочила на ноги. Теперь не лодка, а коренной остов держали её над мрачными водами.