Страница 34 из 66
После капитуляции Японии против Танигути и его ближайших сподвижников было выдвинуто обвинение в активной пропаганде идей шовинизма и сотрудничестве с милитаристами. Американские оккупационные власти запретили им заниматься общественной деятельностью. Это был период, когда в обстановке активизации демократических сил оккупационные власти провели ряд мер по демократизации различных сторон жизни японского общества, в том числе и в сфере идеологии. Была ликвидирована система государственного синто, запрещалась проповедь догм как синто, так и других религий, которые ис-пользовалась для пропаганды ультранационалистических и милитаристских идей.
Лидеры Сэйтё-но иэ вынуждены были маневрировать. Оставаясь фактически главой организации, Танигути формально передал руководство ее делами в руки своего зятя Танигути Сэй-тё. Сэйтё-но иэ зарегистрировали на основе принятого после капитуляции закона о религиозных организациях, тем самым легализовав ее деятельность. Проповедники Сэйтё-но иэ отказались от открытой пропаганды идей государственного синто, изъяли из своих публичных выступлений положения, отождествлявшие «Жизнь вселенной» с божествами синто, стали чаще прибегать к заимствованиям из догматики христианства. При этом учитывалось, в частности, и то обстоятельство, что христианские группы пользовались покровительством оккупационных властей.
Сам Танигути предпринимал всяческие усилия, чтобы представить Сэйтё-но иэ в возможно более выгодном свете в глазах японской общественности. Не утруждая себя раскаянием за позицию, занятую им во время войны, он просто заявил, что «нет учения более миролюбивого, нежели вероучение Сэйтё-но иэ», и рекламировал себя как поборника гуманизма и демократии [2, с. 131]. Именно к этому периоду относится установление контактов Сэйтё-но иэ с рядом американских религиозных организаций, вероучения которых в свое время оказали влияние на формирование взглядов Танигути. Среди них была уже упоминавшаяся «Новая мысль», а также «Единство», «Религиозная наука», «Божественная наука» и др. Сэйтё-но иэ выступила спонсором лекционных поездок представителей этих организаций в Японию, содействовала изданию их литературы на японском языке. Благодаря этим контактам некоторые работы Танигути были переведены на английский язык и изданы в США, что способствовало пропаганде его идей за пределами Япония. Танигути всячески подчеркивал общность идеологии Сэйтё-но иэ и этих американских религиозных движений. Называя Сэйтё-но иэ «движением истины, согласно которой все религии сугь эманация единого бога», он утверждал, что Сэйтё-но иэ делает на Востоке то же, что «Единство» на Западе, подчеркивал идентичность вероучения Сэйтё-но иэ идеалам «Религиозной науки» [10, с. 210]. Такого рода контакты давали Танигути и чисто практические выгоды: он обрел покровителей в лице ряда аме-риканских религиозных деятелей, которые ратовали за его реабилитацию [2, с. 131–132].
В конце 40-х годов в политике США в отношении Японии произошел серьезный поворот: был взят курс на ее превращение в основной военный плацдарм США и «бастион против коммунизма» на Дальнем Востоке. Это означало свертывание линии на буржуазно-демократические преобразования, проводившиеся в первые послевоенные годы, что, в свою очередь, создавало благоприятные условия для оживления деятельности реакционеров, которые до поры до времени вынуждены были оставаться в тени. Среди них был и Танигути, сбросивший с себя одеяния демократа и миротворца с той же легкостью, с какой он еще несколько лет назад в них облачился.
В современной Японии отношение к прошедшей войне служит критерием, позволяющим отличить подлинного демократа от реакционера. Уже в 50-е годы Танигути выступил в числе откровенных адвокатов преступлений японских милитаристов. Япония не совершала агрессии против кого бы то ни было, утверждал он. Японская армия вступила в Маньчжурию, чтобы спасти местное население от «бесчинств бандитов», и создавала там «земной рай справедливого правления». А поскольку США вмешались в эти дела, Япония «в целях самозащиты совершила нападение на Перл-Харбор» [3, с. 60]. Сколь бы нелепо ни звучали эти откровения, нельзя не видеть, что они отражали настроения тех кругов, которые мечтали о воозрождении военной мощи Японии.
В рассуждениях Танигути не было и следа раскаяния за злодеяния, совершенные японской военщиной на оккупированных территориях, да и не могло быть. Это противоречило бы логике вероучения Сэйтё-но иэ, согласно которой человек безгрешен, а там, где нет греха, нет и раскаяния. Поэтому Танигути считал, что японцы должны возможно скорее избавиться от чувства вины, тем более что подобные настроения мешают прогрессу Японии. Сожалел он лишь о том, что все японцы не стали членами Сэйтё-но иэ, ибо если бы такое произошло, то Япония победила бы в войне [6, с. 154].
Танигути опять стал отождествлять вероучение Сэйтё-но иэ с догмами государственного синто. Чтобы вновь превратить Японию в сильное государство, проповедовал он, японцы должны осознать себя детьми бога, что, в свою очередь, означает осознание себя потомками Аматэрасу; они должны понять, что у них нет иного пути, помимо пути императора Дзимму, основавшего «великую Японскую империю» [3, с. 56]. Сильную синтоистскую окраску вновь приняла и концепция верховного божества Сэйтё-но иэ. «Жизнь вселенной» стала трактоваться как воплощение Амэ-но минака нуси, Аматэрасу и «живого бога» — императора. Воздвигнутый в 1979 г. на о-ве Кюсю культовый центр Сэйтё-но иэ — Сумиёси хонгу — посвящен синтоистским божествам, считающимся прародителями рода Танигути [I, с. 801.
С 50-х годов, опираясь на разветвленную сеть низовых организаций, используя возможности своего издательства, Сэйтё-но иэ активно участвует в политической жизни страны на крайне правом фланге ее спектра. Эта деятельность вступила в новый этап после создания в 1963 г. Политической лиги Сэйтё-но из которая сотрудничает с правящей Либерально-демократической партией, поддерживая на выборах кандидатов консерваторов Характерно, что, могивируя создание политической организации, лидеры Сэйтё-но иэ опять-таки исходили из догматики государственного синто. Так, Танигути Сэйтё в одном из своих интервью ссылался на принцип единства религии и политики в древнем японском государстве, в котором оба понятия обозначались одним и тем же словом — «мацуригото». Он предупреждал, что политика, лишенная элементов религии, неизбежно «склонится на сторону материализма» и тем самым якобы под угрозу будет поставлена сама свобода вероисповедания [8, с. 252].
Политическая платформа Сэйтё-но иэ практически совпадает с политикой правящей ЛДП, с той только разницей, что Сэйтё-но иэ в духе, характерном для всех ультраправых организаций, ставит все точки над «и» там, где либерал-демократы до поры до времени предпочитают сдержанность. Таким образом, политические лозунги Сэйтё-но иэ всегда представляют интерес как индикатор будущей политики консерваторов.
Еще задолго до того, как правительство объявило реформу системы образования одной из своих наиболее важных задач, Сэйтё-но иэ выступила за ее пересмотр путем внедрения в нее-пропаганды «традиционных духовных ценностей», культивирования среди молодежи «патриотического духа». Не случайна поэтому главным объектом нападок Сэйтё-но иэ стал прогрессивный Всеяпонский профсоюз учителей (Никкёсо), члены которого, особенно в первые послевоенные годы, немало сделали для того, чтобы демократизировать японскую систему школьно-го обучения, дать детям правильное представление об истории Японии, воспитывать их на научно подтвержденных исторических фактах, а не на синтоистских мифах, как это имело место в течение почти восьми десятилетий — со времени незавершенной буржуазной революции 1867–1868 гг. и до поражения Японии во второй мировой войне. В своей пропагандистской кампании против Всеяпонского профсоюза учителей Танигути сравнивал его членов со «шпионами иностранной державы», обвинял их з том, что они якобы «пичкают детей позорными историческими фактами», в результате чего японцы оказываются «отрезанными от своих исторических корней», «теряют смысл истории» и обречены на то, чтобы стать «расой бродяг» (см. [6, с. 47–54]). Эту линию продолжал проводить и его преемник Танигути Сэйтё, который в цитированном выше интервью подчеркивал: «Взгляды Всеяпонского профсоюза учителей неприемлемы. Это марксистско-ленинские взгляды. Люди, придерживающиеся их, не могут по-настоящему любить детей…» [8, с. 253]. Чтобы противостоять деятельности Всеяпонского профсоюза учителей Сэйтё-но иэ из числа реакционно настроенных работников системы образования создала собственную организацию — Союз новых воспитателей, — активно включившуюся в кампанию по стимулированию «патриотического духа».